Научить любить тёмного. Ветер перемен в академии Морте - Диана Хант

– Молчишь? – Не унимался некромант. – Думаешь, молчание тебя спасёт? Какие же вы, светошки, глупенькие. Наивные. Здесь ведь не только ваши мысли творят реальность.

Стоило ему это произнести, как за спиной захохотало, загрохотало, заулюлюкало! Я чуть было не вздёрнула руку, чтобы пригладить растрёпанные налетевшим ветром волосы. Удержалась. И ветер утих. Вместе с обрушившейся на барабанные перепонки какофонией.

– Эй, Туули, – положил руку на плечо возникший будто из воздуха Иикки. – Прогуляемся? К Источнику?

Я не ответила и рыжему некроманту. Более того, отвернулась демонстративно. Не забывай, Уля, что здесь реальность творится мыслями. А значит, если не думать о нём – его просто нет. Доказательством моей правоты стало таяние в воздухе Иизакки, оборванного на полуслове…

С некромантом напротив было сложнее. Его силой мысли не развеешь. Просто потому, что он не был отражением моих мыслей.

Он был реальным.

– Не страшно, Туули? – проникновенно поинтересовался блондин. И тут же осклабился: – Ну так у меня нет цели тебя напугать. Догадалась, что я реален, правда, крошка? И что мои мысли материализуются так же, как и твои. С одной лишь разницей – мои куда быстрее.

Он принялся создавать иллюзии – одну за другой! И, что примечательнее, одну страшнее другой! Сила его мысли и впрямь в десятки, в сотни раз превосходила мою! Всё, что я могла – не вовлекаться и стоять на месте – ближе, чем на пару метров ползучие и летучие рогатые гадины не подступались.

– Не из пугливых, значит, – пробормотал Илон. – Ну ладно, светленькая, сама ведь нарвалась…

В следующий миг передо мной стояло уже три Илона. Нет, десять! Или… Ох! От такого количества белобрысых некромантов зарябило в глазах.

– Слишком много меня, детка? Согласен. Готов чуть разбавить. Приятной компанией…

Я с трудом подавила изумлённый возглас, когда один из «Илонов» привлёк к себе… мою копию! Было странно видеть себя со стороны – тем более столь доверчиво льнущую к блондинистому нахалу. В бело-серебристом платье, которого у меня и в помине не было, с распущенными, струящимися по обнажённой спине волосами.

– Нравится, светленькая?

– Не очень. – Откровенно ответила я.

Илон заломил бровь и нарочито-понимающе кивнул.

– Мне тоже как будто чего-то не хватает… А представлю-ка я тебя голой, светошка…

– Очень смешно, Тиму!!! – Возопила я.

В тот же миг окружающая нас иллюзия осыпалась прахом.

– Давно догадалась? – спросил Тиму Петтери, который, хвала их Триединой, выглядел уже самим собой.

– С самого начала. – Буркнула я и добавила нехотя: – Почти.

– Чего ж сразу не сказала?

– Интересно было, как далеко ты решишь зайти. – Фыркнула я. – Но представлять свою невесту в объятиях другого голой… Это… У меня просто слов нет, Петтери!

– Эй! Я и не думал представлять! – Тиму увернулся уже от моей иллюзии – огромной розовой стрекозы с лицом леди Морвейн.

Ректоресса пикировала прямо ему на макушку и гневно выговаривала за идиотизм.

– Правильно-правильно, уважаемая руова Шанель. Смелее! – Хихикнула я. – Засранец он! Самый настоящий!

Сказано – сделано.

В следующую секунду Петтери пришлось отмахиваться, смеясь, сразу от целого роя розовых ректоресс в виде стрекоз, бабочек, птиц и даже плотоядных цветов, разгуливающих на толстых узловатых корнях.

– Туули, прекрати! – злился Тиму, но и смеяться перестать не мог, настолько убедительно у меня выходило.

– Да вы не стесняйтесь, достопочтимая руова Шанель! Можете даже голым этого тёмного козла представить! – что я могу сказать… Когда меня несёт – меня несёт.

Вот только ляпнула – и тут же залилась краской по уши.

Потому что представила ведь. И не выдуманная леди Морвейн, а я. А Мыслеформы – на то и Мыслеформы, чтобы мысли в форму оборачивать. Мгновенно!

Я зажмурилась что есть силы, покачнулась, и, неловко взмахнув руками, ощутила, как проваливаюсь. Проклятье снорхов!

– Эй! – Удержал меня на Третьем Слое Тиму, а точнее – его горячие ладони на моей талии. – Ты так хорошо держалась, светоша! Даже не вздумай нырять, слышишь?

Я поспешно закивала, и почва под ногами стала понемногу обретать плотность.

– Так-то лучше. А ну-ка, открой глаза.

Снорх меня дёрнул прежде, чем его послушать руку вперёд протянуть и пальцами провести по его груди. Обнажённой, чтоб меня! Ох!

Вместо того, чтобы подчиниться команде ведущего в связке и открыть глаза я зажмурила их ещё сильнее и головой истово замотала. Мол, нет, даже не проси!

– Туули?! – нарочито серьёзным тоном позвал Тиму.

– Не могу. – Вынуждена была признаться я. – Всё ещё представляю.

Герцог расхохотался.

– Так приспичило увидеть меня голым, Ули? Не дождавшись первой брачной ночи?

Всё. Теперь я не то, что на Третьем слое – на Первом не удержусь. Стыдно-то как!

– Главное, на экзамене не представляй! – не унимался этот паразит.

– Чтоб тебе с йети в гоне повстречаться, гад такой! – возмутилась я.

Но глаз не открыла.

– Будьте осторожнее в своих желаниях, нейтири Севѐри! Напоминаю, вы всё ещё на Третьем слое Хаоса. Тут достаточно только подумать и…

Его голос потонул в неистовом рёве.

Тут я уж мгновенно мобилизовалась. Потому как представленного йети ж рассеивать срочно нужно было!

Вот только предстал безобидный (на протяжении всего года за исключением пресловутого гона!) снежный монстр, подбирающимся сзади к Тиму. Более того, был он в том самом виде, в каком я его и загадала, а именно… в гоне, да. Во всей, хм, красоте этого самого гона. Рожа перекошена, с клыков на землю слюна капает, в маленьких глазках ни одной разумной мысли… Кроме одной… не самой, так сказать, разумной. А уж если чуть глаза опустить… Впрочем, их и опускать не надо… Потому что… ох! Снорхи меня дери!!

Тиму оглянулся – и буквально согнулся от хохота.

А я так разозлилась – ведь пользовался бессовестно, паразит такой, недоступной мне возможностью проявлять эмоции на Третьем слое, потому как внимание у старшекурсников отточено острее бритвы Оккама! – что одним махом и йети развеяла и жениха своего одела!

Приодела даже. Так сказать.

Во что-то розовое на завязочках и с рюшами.

От рюш, ровно, как и от розового Тиму Петтери тут же щелчком пальцев избавился, обрядившись снова в академическую форму, но смеяться не перестал. Даже икать начал от смеха.

– Повезло же мне с невестой, ничего не скажешь. – В перерывах между приступами безудержного хохота приговаривал герцог. – Мало того, что только спит и видит, как бы меня без штанов оставить, так ещё ведь в её мечтах я столь позорно проигрываю какому-то завалящему йети!