Успеть до радуги - Андрей Земляной

Я возился с ними, зная, что могу их научить стрелять, ездить, плавать и еще черт знает чему. Но искусство войны – это, прежде всего, умение убивать и умирать. Ни больше ни меньше. А этому можно научиться только на войне.

Очень многое, что для армии Киит ратс являлось нормой, для меня было дико. Например, я сразу отменил многочисленные телесные наказания, уместные только в тюрьмах с пожизненным сроком заключения. Также мной была пресечена практика воровства из солдатских рационов. Мой «прозрачный намек» в виде повешенного на плацу интенданта, был правильно воспринят оставшимися в живых. Воровство прекратилось. Да, вот еще. Так же решительно и бесповоротно я отменил ношение этих дурацких «пирожковых козырьков» и заменил эти балбески на сшитые по моему заказу береты.

Но не все проблемы решались так просто, как эта. Дворянские дети, ставшие офицерами благодаря их социальному статусу, быстро обходили по чинам других, более способных. Я был категорически против этого и потому задыхался от регулярных наездов инспекционной группы главного штаба с разбором полетов и ворошением прелого сена. Все они считали меня выскочкой, юнцом, оторвавшим сладкий кусок на раздаче белых слонов. И, конечно, никто из них даже не мог предположить, что тот, кого называли Ша Грангом, был не недавний майор, а ныне подполковник, а в недалеком прошлом – целый генерал военной разведки в стране, непрерывно воевавшей, по самым скромным подсчетам, уже две тысячи лет. Я видел этих штабных мышей насквозь, как стеклянных. И на все их подленькие вопросы у меня была такая куча бумаг, что инспекция за инспекцией тонули в ворохе макулатуры.

– Аро?

Это подал голос стоявший за моей спиной Лиро Ди, мой новый ординарец. Бедняга заступился за свою девочку в кабаке и разбил морду офицеру полиции. Он с ходу получил двадцать пять лет рудников и отправился на каторгу. И гнить бы ему там до смерти, если б не желтенькая папочка с личным делом, попавшая ко мне в руки. Лиро был хорошим, спокойным и аккуратным парнем. И я надеялся, что через некоторое время сделаю из него грамотного штабного офицера.

– Аро (хозяин), уже полдень, ты просил напомнить…

Я поморщился.

– Если тебе так сложно выговорить «дах ак» (подполковник), то называй меня лиго (командир). Что за арк инзиас (замашки потомственного раба).

Лиро улыбнулся.

– Я же низкого рода. Мой прадед был инз на полях Иги Ша Грисама.

– Теперь мы все ах лити (свободные воины) в садах Дисны, да не посмотрит она в нашу сторону! – сказал я, сбегая с холма к почтительно поджидавшим меня офицерам.

– Да не посмотрит! – эхом отозвался Лиро, с трудом успевая за моим аллюром.

Офицеры, которых я собрал в штабном куполе, были ядром моего пока еще разношерстного полка. Ша Кхорданг – командир подразделения морских пехотинцев, а теперь дассы глубокой разведки ихана «Небесная Стража». Иг Саро – начальник штаба. Ша Тамчен – командир прикомандированных пилотов. Ша Ирх – бывший командир окки армейской разведки, а теперь моей личной охраны. Ша Драдег – зампотех и Рас Лои-лиго ри – предводитель (хотя так и хочется сказать «атаман») кохар. Все они были мрачны, как лавочники перед приходом сборщика налогов. Что я и не замедлил им сообщить. Лица немного разгладились, но никто даже не улыбнулся. Похоже, что-то стряслось…

– Выкладывайте!

Вперед вышел Ша Кхорданг, обстоятельный и обманчиво неповоротливый, как тяжелый рейдер.

– Лиго, у нас происшествие.

– Это я уже понял! – Я нетерпеливо махнул рукой.

– Эли Ди, ирай{Ирай – сержант.} саперной окки, убил в драке Катхи, эрхана{Эрхан – старшина.} окки связи.

Черт…

– Причину драки выяснили? – спросил я, исподлобья глядя на нервно переминающихся офицеров.

– А чего там выяснять, – вступил в разговор Ша Драдег. – Эли Ди – сын богатого кохар, а Катхи – бывший каторжник, хоть и дворянского рода. Катхи ему что-то там приказал, а тот и взъерепенься, мол, кому ты, скотина тюремная, приказываешь. Катхи ему что-то ответил, чего уж не знаю, а Эли тут же схватился за свой нож и перерезал ему горло.

Да, нож… Есть такие штуки у кохар. Парные ножи. Шириной в три пальца, длиной в две ладони и острые, словно бритва. Владели кохар ими действительно прилично. Говорили, будто кохар своими ножами успеет освежевать иясси раньше, чем тот поймет, что уже мертв. Естественно, я разрешил им оставить свое традиционное оружие. Не было никакого смысла запрещать его ношение. В лагере и так все ходили с боевым оружием.

Этого мне только не хватало для полного счастья. Я мог отправить этого засранца под трибунал, мог отдать имперским прокурорам, а мог просто расстрелять возле нужника. Признаюсь, лично мне очень хотелось именно последнего. Но ни один из этих способов не давал гарантии, что история не повторится.

– Рас Лои, что говорят по этому поводу ваши законы?

Бородатый черноглазый командир степняков сделал шаг вперед.

– Законы у нас просты. В таких случаях командир назначает поединщика или сам выходит на поединок с преступником и убивает его. Если сможет, – добавил Рас после небольшой паузы. – Но сейчас это невозможно.

– Почему? – поинтересовался я.

– Кохар дерутся только ножами, а у тебя ножей нет. Не с пистолетом же ты выйдешь в круг…

Да, ножей у меня и вправду не было. Их вручали старики на церемонии посвящения в мужчины. А страшные зазубренные клинки морпехов мне в этом деле тоже не помощники. Если я запятнаю их кровью, пусть и преступника, но не врага, боюсь, я получу еще одну проблему. Обычаи, даже глупые и пустые, следовало соблюдать.

– А если я выйду против него с голыми руками?

Брови Рас Лои медленно поползли вверх.

– Я знаю, ты очень сильный человек. Но, боюсь, сила твоя здесь не поможет. Ведь Эли Ди виртуоз. Он один из лучших молодых мастеров. Я бы назвал это сложным самоубийством…

Я прервал его.

– Так, через двадцать эан общий сбор на плацу. Подготовить круг. Привести Эли Ди. Приготовить его ножи. И не вздумайте подпилить или затупить их. Все. Дискуссия окончена.

Офицеры хотели еще что-то сказать, но я быстро покинул их. Войдя в свою палатку, я расстегнул штурмовую подвеску и одним движением швырнул ее на гвоздь, торчавший из опорного столба. Жалко, что заказанные мной ножи придут только через пару дней. Я бы нарезал этого говнюка тонкими ломтями вместе с его хвалеными хлеборезками. Но ничего не поделаешь. Будем расхлебывать эту кашу тем, что есть.

– Эрхан! – крикнул я в пустоту.

Тут же в палатке возник эрхан охранной окки Доратх. Крепко сбитый и приземистый, он носил форму, как собственную кожу, словно родился в ней.

– Доратх! Никого не пускать. Даже Императора.

Он только кивнул перед тем, как снова исчезнуть. Лиро тоже хотел что-то сказать, но благоразумно промолчал. Времени хватило лишь на то, чтобы вымыться и переодеться.