Сказки темного города. Махаон - Наталиса Ларий

Отмахнувшись от тяжелых мыслей, решила более не заниматься самокопанием. Судьба ведь все равно выводила свою какую-то только ей одной ведомую дорожку, по которой шел каждый из нас. Переведя взгляд на Тарона, я протянула ему руку и проговорила:

– Пойдем домой. Нам с тобой нужно отдохнуть. С завтрашнего дня начнем заниматься твоей жаждой, раз уж она решила себя проявить так внезапно.

Утвердительно кивнув в ответ, Тарон взял меня за руку, и мы пошли с ним по направлению к нашему дому. Я молчала, а мальчик то и дело обеспокоенно поглядывал на меня, явно боясь, что наговорил сегодня лишнего, назвав меня по имени и подняв вопрос об отце. Проходя мимо главной площади города, наше внимание привлекла небольшая процессия из трех повозок, запряженных лошадьми. Укушенные. Стригои снова нападали на приграничные районы. Остановившись, пропуская повозки, которые везли троих женщин и двух мужчин в здание, где главные целители боролись за жизнь таких, как они, я посмотрела на Тарона. Он не в первый раз видел такую картину, но именно в этот момент он смотрел на нее другими глазами. Недовольными. Скорее всего потому, что понял, как такие, как он, относятся к другим…к нам – как к домашним зверькам, которых содержат в идеальных условиях, чтобы потом пустить на убой. Мыши для кота, вот кем были мы для стригоев.

Когда повозки скрылись за поворотом, мы направились дальше. Дом. Как хотелось укрыться за его стенами и забыть потрясение минувшего дня. Но едва только мы с Тароном ступили на порог, как я поняла, что спокойного отдыха не будет. Марго постаралась на славу. В гостиной сидел Аберхауз, ее любовник, один из верховных ведьмаков совета. «Стерва такая», – пронеслось у меня в голове. Рядом с ним стояла обеспокоенная мама, которая, едва только мы показались на пороге, затараторила:

– Господин Аберхауз, вы видите – с нашим мальчиком все хорошо. Он может держать себя в руках.

Темные глаза ведьмака скользнули по мне, затем по Тарону, который враз напрягся под этим тяжелым взглядом. Когда он встал и направился к нам, я инстинктивно встала перед мальчиком, словно пытаясь защитить его. Ведьмак понял это и проговорил строго:

– Я понимаю твои чувства, Авенира. Но то, что происходит, этого следовало ожидать. Тарон – рожденный стригой и то, что его сущность взяла верх – это нормально. Нормально, но мы должны все предусмотреть, – он кивнул на небольшой столик у камина, на котором лежало что-то наподобие намордника для собаки.

– Да ладно! – прошептала я. – Я не позволю это надеть на него!

Ведьмак недовольно нахмурился и подошел ко мне.

– Это не навсегда. Лишь на то время, пока он будет учиться владеть собой. Просто для безопасности его самого и тех, с кем он привык общаться.

– Он не собака! – взревела я.

– Никто и не говорит, что он собака! – едва ли не ласково проговорил ведьмак. – Но или так, или он должен покинуть Махаон.

Я испуганно перевела взгляд на мать, потом на Марго, которая спокойно на все взирала.

– Нет, – гневно ответила я. – Я сама лично буду следить за ним. Мы с ним вместе все пройдем, и он справится. Никакого намордника вашего чертового я не разрешу надевать на мальчика. Я пустила его в нашу жизнь, чтобы она у него была, а не для того, чтобы забрать ее у него!

– Авенира, – ведьмак прищурил глаза, которые блеснули недобрым огоньком, – это не только мое решение. Это решение всего совета, и ты не в праве его оспаривать. Будь добра, не вреди ему еще больше своими бездумными поступками.

Сказав это, он направился к выходу. Марго засеменила следом за ним. Я же крепко ухватила ее за предплечье, когда она проходила рядом со мной.

– Ты еще пожалеешь об этом, – зашипела я на сестру.

Марго с злостью вырвала свою руку из моей и ответила:

– Делай как тебе велят, иначе потом ты сама пожалеешь о том, что привела этого кровопийцу в наш ковен.

Сказав это, она пулей вылетела следом за ведьмаком, оставив меня растерянно смотреть на кожаные ремешки с шипами, которые по обыкновению надевали начинающим обращаться.

– Тарон, солнышко, – решила вмешаться мама, пытаясь хоть как-то сгладить происходящее, – это только пока все будут уверены в том, что ты научился контролировать себя и не более того. Мы с Авенирой быстро тебя научим, не переживай.

– Я справлюсь, – проговорил мальчик успокаивающим тоном и подойдя к столику взял в руки намордник.

Едва только магические ремешки сомкнулись на его подбородке, я даже глаза прикрыла. Тарон же подошел к большому зеркалу у стены и, пожав плечами, усмехнулся своему отражению. Но в какой-то момент он стал серьезным и, побледнев, сделал судорожный вдох. Я вмиг кинулась к нему и едва успела подхватить его, поскольку мальчик начал терять сознание. Моя мама тоже бросилась ко мне и подняв Тарона на руки мы отнесли его в комнату. Уложив на кровать, я сняла с него этот злосчастный намордник и отшвырнула прочь. Дотронувшись к руке Тарона, я с ужасом ее отдернула.

– Мама, что с ним? – испуганно проговорила я, указав на неимоверно горячую ладонь мальчика.

Мама быстро взяла его руку, затем провела по лбу, покрытому испариной и проговорила сосредоточенно:

– Это переломный этап в перестройке его организма. Не зря ведь он растет до шести лет, или месяцев, я даже не знаю, как это называть в его случае, в таком темпе. Ему нужно завершить переход к стригою, Авенира. Иначе мы его потеряем, – она приподняла его руку и, повернув тыльной стороной, указала на начавшие проявляться темные вены, которые говорили о том, что началось иссушение. – Побудь с ним. Я приведу подавляющих сущность. А ты пока напои его этим, – она быстро принесла мне небольшой пузырек с снадобьем и, накинув плащ, быстро вышла из дома.

Я же попыталась влить хотя бы пару капель настоя в рот Тарону, но едва только пряная жидкость коснулась его губ, как он открыл глаза и выгнувшись дугой зарычал от боли.

– Господи, – прошептала я, видя, как быстро на его теле начинает проступать рисунок его венозной сетки.

– Больно, – простонал Тарон, с отчаянием глядя мне в глаза.

«Когда душа отыщет свое лицо, лишь кровь сможет даровать ей будущее, ибо только она проявит рисунок на гибнущем теле….», – всплыли у меня в голове слова из книги.

– Ты погибаешь, малыш, – тихо проговорила я сама себе, пытаясь успокоить мечущегося на кровати Тарона.

– Так холодно, – простонал в какой-то момент мальчик и, рухнув на постель, затих.

Его лицо стало серым, безжизненным. Отчаянно застонав, я сделала то, чего делать ни в коем случае нельзя было. Но в этот момент я думала лишь о том, как спасти Тарона, и мне было плевать, что его отец узнает о том, где его сын. Пускай. Лишь бы он жил. Быстро схватив со стола нож, я сделала надрез на руке. Густая темная кровь медленно потекла из раны, и я поднесла запястье к губам Тарона. Не успела и капля попасть ему в рот, как он открыл глаза. Красные, горящие диким огнем сущности стригоя. Посмотрев на меня так, словно я совершала нечто ужасное, Тарон отшатнулся от моей руки.