Книги онлайн и без регистрации » Боевики » Закон оружия - Сергей Дышев

Закон оружия - Сергей Дышев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 57
Перейти на страницу:

– Мы с Шамилем братья по крови, – сказал я Салману, и не соврал. Юнец не знал, а бывший мой сержант Раззаев помнил, должен был помнить сухое русло, Волчью пойму, по которой мы уходили, вымазанные своей и наших братушек-ребят кровью, которых волокли на себе, изувеченных, неживых…

Салман выругался по-своему, зыркнул взглядом худого волка:

– Она пусть остается, а вы идите за мной…

– Ксения, иди туда, где мы ночевали! – приказал я.

Она выразительно посмотрела на меня. Кто знает, что она думает обо мне. Вчера откровенничала, сегодня видела, как я получил записку неизвестного содержания, а только что ей стало известно, что я одной крови с бандитом международного класса. Потрясающе противоречивый портрет коллеги.

Мы вышли на улицу, которая вела в никуда, потому что проходила параллельно невидимой линии. В трехстах метрах – и это было вполне видимым – окопались федеральные войска, ребята, с которыми я успел померзнуть, выпить водки и от которых черной ночью ушел по грязи к врагу. Невидимая линия – это линия фронта. И если оттуда залетит пуля несдержанного снайпера и войдет мне под ребро – все будет по справедливости. Потому что хорошие люди не бродят просто так на стороне бандитов. Они явно пособники, или подкуплены и по наущению делают за бабки черные дела.

Мы вошли в дом, как в гости. Беленое каменное одноэтажное здание, рассчитанное на многоступенчатую семью: «мазэ, фазэ, систер, бразер энд грэнд-мазер-фазер». Тут же пресмыкающиеся внуки… Конечно, царила пустошь, а память о семье – лишь голова от куклы Маши, нос от Буратино, а также осколки стекла. Растоптанный уют… Что может быть беспощадней и печальней вида вышитой салфетки с именем любимого, о которую вытерли ноги?

Салман показал на черный зев подвала, я спустился первым, прикидывая, не здесь ли общий могильник?

Бандюга спустился за мной, молотка в руках у него не было, а автомат болтался далеко за спиной. Он пошел вперед по гнусно-мрачному земляному лазу, пахнуло вековой плесенью, шампиньонами и молодыми крысами. Мы прошли шагов десять или пятнадцать, пригибаясь все ниже и ниже. «Просторная могилка!» – подумал я, принюхиваясь. Наконец впереди забрезжило. Мы очутились под бревенчатыми сводами, нора наподобие землянки. Да-да, в три наката. Свет пробивался сквозь длинную и узкую щель-бойницу. В этой яме сидели на табуретках Шамиль, уже знакомые мне сириец Джамаль, хмурый пакистанец Алихан и лицо русской национальности, побитое то ли ударами, то ли оспой – сплошь бугристое. У таких людей ломовой характер сочетается с безнадежной внутренней потребностью стать наконец порядочным. На шее у него болтался «АКМ», на котором отдыхали огромные, в синей живописи руки.

– Очень захотели найти меня? – спросил Раззаев. – А я только что послал к ишакам ваших парламентеров. Они предлагали ультиматум. Чтобы мы сдались…

Только сейчас, когда лучи солнца сквозь бойницы брызнули на лицо Шамиля, я удивился буквально фатальным переменам в нем. Совершенно незнакомый человек стоял передо мной. Камуфляжный костюм, черный тулуп – эта привычная одежда давно выела глаза. Раззаев изменился внутренне, а значит, по воле Всевышнего должна измениться и душа. Исступленная вера в победу, ненависть и презрение к врагу наложили на лицо отпечаток неистовости, монашеской отреченности, впалые скулы, черная поросль неухоженной бороды, глаза, сжигающие его самого…

О чем он думал, страдал ли или давно отдал свою жизнь на откуп Аллаху, посчитав, что получена индульгенция на «священный террор»?

– Да, – ответил я, – мне бы хотелось позвонить своему редактору.

– Пожалуйста, вот аппарат, – вежливо показал на телефон спутниковой связи Раззаев. – Только боюсь, что вы не успеете.

– Почему? – искренне спросил я.

Раззаев посмотрел на часы:

– Люблю точное время, когда минутная стрелка доползает до двенадцати… Итак, господа журналисты (тут я увидел выползающего из темного угла паренька с широким чулком вместо шапки на голове), ровно через три минуты начнется небывалое в истории побоище. Да, мы отказались сдаваться без всяких условий, и теперь все станут свидетелями так называемых жестких мер.

Ох, и поднаторел Шома в ораторском искусстве… Сказал бы он, сколько душ загублено по его вине.

Тем не менее я быстро воспользовался телефоном. Трубку долго никто не брал, и я уже усомнился в том, что переговорю с редактором, как послышался родной голос:

– Володька, ты? Говори, что нового?

– Встречался с заложниками. Содержат их нормально. Благодарны за хорошее отношение. Говорят, что делятся с ними последним куском хлеба…

– Ясно… – пробурчал за тысячу километров Сидоренко. – Синдром благодарного раба, которого оставили в живых…

– Видел и милиционеров, – продолжил я и тут вспомнил о переданной записке. Но я не мог ее даже достать – не то что прочитать. Что в ней написано? Все что угодно – в том числе и прямая провокация свихнувшегося от страха человека. Но в это не хотелось верить.

И тут по небу прокатился тугой звук, разжимая пространство, распарывая неестественную тишину застывшего села. Шамиль глянул на часы:

– Все точно по расписанию. Господин Раевский, артподготовка федералов к вашим услугам. Пишите, запоминайте.

Мой шеф в трубке тоже услышал выстрел из орудия.

– Что это? – спросил он.

– Вероятно, артподготовка, – ответил я.

Какое-то мгновение Владимир Михайлович молчал, потом буквально закричал:

– Ты где сейчас?

– Там, где и был…

– Ты с ума сошел, почему не ушел?

Тут началась шквальная канонада, голос бедного Сидоренко исчез, будто рассосался.

Я крикнул «пока», положил трубку и тут вспомнил о Ксении.

– Ты куда? – крикнул в спину мне Шамиль.

– За журналисткой!

Я уже устремился в черный лаз, толкнул кого-то в темноте, выполз наружу. Земля вздрагивала, черные сполохи взрывов уродовали ее, а мне надо было вылезти из окопа, пробежать несколько десятков метров, вытащить Ксению из дома и спрятать ее в нашей норе. Может, я поступал безрассудно, но в те минуты я не мог оставить ее одну, потому что именно я сказал ей находиться в доме…

Набрав воздуха, как для ныряния на глубину, вылез на бруствер, рванул с низкого старта, пригибая свою забубенную голову. Я не считал, что все пули летят в меня: стены домов прикрывали меня. Но свист и разрывы снарядов угнетали: слепые железные чушки, падающие с неба и норовящие шлепнуться под ногами. Кто хоть раз говорил, что артобстрел – это не страшно, не верьте ему. От прицельной пули можно спастись, петляя, как заяц. От снаряда не увернешься: жахнет – и вместо тебя – круглая воронка, по весне наполнится водой…

Позади меня что-то взорвалось, я запоздало упал на землю, обернулся: осколочно-фугасный снаряд угодил в стену дома, и она, будто помедлив, с глухим шорохом обвалилась.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?