Геометрия любви: Банальный треугольник - Лора Браун

— Согласна, — так же легко ответила Тибби. — Только меня не оставляет мысль о ванной.

— Нет проблем! — бодро отозвался счастливый хозяин, выдал чистое полотенце (какая удача, что оно нашлось в его логове!) и одну из своих футболок. Тибби с царственным видом проследовала в ванную.

Дэниэл же взялся за обустройство гнездышка для прекрасной райской птицы, озарившей его скромную обитель… Он признавался себе, что безумно завидует этим простыням, которые будут касаться ее мягкой кожи, подушке, которая сохранит запах ее огненных волос. Подумал он и о том, что скорее всего завтра она навсегда уйдет из его жизни, что останется только тонкий аромат, впитанный простынями, да пара рыжих волосков на подушке. От этой мысли захотелось тоскливо, по-волчьи завыть, и Дэниэл стиснул зубы, судорожно сжав пальцами край одеяла.

В этот момент в квартире действительно раздался дикий крик. Из ванной неслись неизвестно кому предназначенные проклятия.

— Тибби, что с тобой?! — Дэниэл постучал в дверь. — Открой!

Согласитесь, несколько неуместная просьба, но дверь действительно открылась, и появилась Тибби. Настолько стремительно, что можно употребить неромантичное «выскочила». Футболка не пригодилась: она завернулась в полотенце. Горящие глаза были широко раскрыты, волосы спадали на плечи тугими влажными кольцами, а зубы выбивали звонкую дробь.

— Это душ-аттракцион? — поинтересовалась она, свирепо глядя на оторопевшего хозяина квартиры.

Дэниэл непонимающе моргнул.

— Почему горячая вода моментально сменяется ледяной без моего на то согласия?! Я же не запускала программу «закаливание»!

— Прости, я не подумал! Замерзла, да?

Дэниэл привлек ее к себе, обнял за плечи, стараясь согреть. Прикосновение горячих рук к прохладной коже, по которой стекали ледяные струйки, обожгло обоих. Тибби вздрогнула, закрыла глаза. И уткнулась лбом в его плечо, трепещущими ноздрями втянула в себя его запах. Было что-то первобытное, животное в этом движении. И что-то такое щемяще-непосредственное, что стремительно накатившая волна страсти захлестнула Дэниэла.

Он судорожно вздохнул. Несколько мгновений боялся пошевелиться. Ему было страшно, страшно испортить все. Поступить «не так», опрометчиво, спугнуть ее, обидеть… И вместе с тем как же сложно бороться с природой! Господи, дай силы…

Тибби все решила сама. Кошачьим движением сбросила влажное полотенце на пол. Она стояла перед мужчиной, который был создан для нее, стояла обнаженной — волосы разметались, капельки воды блестели на коже.

Нет на свете мужчины, способного противостоять подобному искушению. И Дэниэл отдался во власть силы, существующей в мире гораздо дольше человеческого разума…

Дом был погружен во тьму. Во мраке смутно белели простыни и переплетенные тела, которые признавались друг другу в истинной любви — каждым осторожным и пылким прикосновением, вздохом, поцелуем… Вся Вселенная сошлась для них друг в друге, и нахлынувшей волны блаженства хватило бы, чтобы захлестнуть весь космос, если бы он был способен чувствовать и отвечать…

О, каким терпеливым оказался этот доктор. Он не был похож на атланта, его мускулы не поражали воображение, не было густой растительности на груди, что так заводило ее в Свене. Но она угадала в Дэниэле удивительное и ценное достоинство — желание доставлять удовольствие в первую очередь партнерше. Он любил сам процесс, а не результат: становился то требователен и настойчив, то осторожно отстранял от себя женские руки, словно опасаясь закончить любовную игру раньше, чем та запросит пощады.

Сколько жарких слов прошептала Тибби ему в эту ночь, сколько благодарных поцелуев оставила на его щеках, ладонях, пальцах, сколько раз, захлестнутая цунами блаженства, падала в подушку, повторяя, как сильно любит его… Тибби восхищалась его неутомимостью, подставляла губам Дэниэла то острые ягодки сосков, то внутреннюю сторону запястья, то локтевой сгиб, где — она знала! — есть совсем близко к поверхности кожи тоненькие голубые жилочки, от прикосновения к которым по всему телу пробегает слабый электрический разряд.

Как он целовал ее гладкий живот, как зарывался лицом в ее колени, как проходился языком по ее маленьким ступням, приводившим его в восторг! Как припадал губами к ее лепесткам, как с наслаждением пил ее нектар, как щекотали ее лоно его длинные ресницы! Сколько страсти сквозило в его взгляде, сколько нежности было в его касаниях, и Тибби отдавалась ему безотчетно и доверчиво, как река, вливаясь в его могучие океанские воды, то штормящие, то покойные…

Как шумит лес, как журчит родник, как низвергается водопад, как гремит гроза, так и их движения сливались в нескончаемую череду испокон веков заведенного ритма. Не было мыслей, не докучали сомнения, не возникало вопросов. Он понимал ее желания, играл ее телом, как виртуоз, исполняя прекрасную музыку, и вариаций здесь было множество. Они оставались вместе все время, кроме тех, справедливости ради надо отметить, частых моментов, когда Тибби уносилась в одной ей ведомые дали, запрокидывая голову, ничего не видя перед собой. И Дэниэл с восхищением и легкой завистью заглядывал в эти мгновения в ее полубезумные изумрудные глаза, пытаясь узнать, что видит его любимая за горизонтом доступного ему мира. Такова была долгая прелюдия к симфонии, которая в утренних сумерках закончилась мощным аккордом одновременного оргазма.

На рассвете обессилевшая от счастья Тибби заснула в объятиях Дэниэла.

— Я люблю тебя… — прошептал он, целуя.

— Кажется, это взаимно, — мягко улыбнулась она в ответ.

— Я так счастлив! — выдохнул Дэниэл. И это было правдой.

В эту ночь Питер тоже заснул лишь под утро. Но вовсе не от счастья. В пустом, ставшем неуютным номере юноша забылся тревожным сном, просидев несколько часов у окна в горестном ожидании.

Страшно открыть глаза.

Тянущее, сосущее чувство одиночества душило, не давало вздохнуть и хоть чему-то порадоваться. Так странно — засыпать, обнимая любимого, а возвратившись в реальность, не находить его рядом.

Тибби лежала одна на диване и едва не плакала. Дэниэл исчез. Она вспомнила его поцелуи, объятия, слова любви… Романтичная барышня, которой, казалось, прежде не было места под оболочкой Железной леди, теперь властно заявила о себе.

Неужели все это… только сон, обман?

Тибби провела рукой по подушкам. Никого.

Повернулась на другой бок, свернулась калачиком. Если раньше она не могла представить, что Дэниэл обманывает, то теперь ей было так же тяжело свыкнуться с мыслью, что все прекрасное кончилось. Сначала трудно поверить, что счастье всей твоей жизни нашлось. И что оно всегда будет рядом. И как же больно выпустить счастье из рук именно тогда, когда оно совсем близко, вот как было сейчас…

— Ты спишь? — шепотом произнес Дэниэл, ставя поднос на столик.

«Спасибо, Господи!» — мысленно поблагодарила Тибби, открывая глаза.