Птица колибри зимы не боится - Мария Барская

В ту весну я вообще словно впервые проснулась и, скинув с себя тяжелые зимние одеяния, почувствовала себя бабочкой, вылупившейся из кокона. Видимо, к двадцати годам я, наконец, окончательно выросла, и лицо мое, и фигура, обретя законченные черты, стали обращать на себя внимание как молодых, так даже и не очень молодых мужчин. Меня это радовало и наполняло предчувствием, что вот-вот случится нечто необыкновенное.

В ту весну и в начале лета я просто летала по Москве. Все складывалось одно к одному. Будто удача тоже заметила, как я переменилась, залюбовалась мной и избрала меня своей близкой подругой. Я с легкостью сдала на «отлично» летнюю сессию, и меня вместе с еще несколькими сокурсниками ожидал сюрприз. По совокупности, так сказать, заслуг – за отличную учебу и активную общественную работу нас наградили путевками в международный лагерь «Спутник». В Гурзуф.

Меня это повергло в полный восторг. Я никогда не была на юге. В детстве и юности моя заботливая мама вывозила меня в Прибалтику. У нее был по этому поводу пунктик – считала, что балтийское побережье для здоровья полезнее. До сих пор с внутренней дрожью вспоминаю купания в студеном Рижском заливе, где даже до относительной глубины приходилось добираться под леденящим ветром. В одном моя бедная мама была права: здоровье мое укрепилось, и теперь меня уже никакие сквозняки не берут.

А во время институтских летних каникул мы с Жанеттой-Гетой пристроились подрабатывать пионервожатыми в лагерь и, хоть и копили на юга, до них так и не добрались. Вернее, Гетку свозил какой-то хахаль, а меня мама уговорила еще раз поехать на привычное место в Прибалтику. И вот, наконец, я еду к Черному морю. И не просто, а в «Спутник». Попасть туда было совсем нелегко. Почти как за границу. Отбирали самых надежных, проверенных, ибо там отдыхала так называемая прогрессивная иностранная молодежь. Иными словами, я на целый месяц получала пропуск в совсем иной мир.

Гетка, учившаяся через пень-колоду, а тогда еще и находившаяся в процессе очередного романа, рвала и метала.

– Оказывается, и от общественной работы бывает польза. Знала бы заранее, что за это будут награждать, тоже всерьез занялась бы.

– Между прочим, могла бы помочь мне и поучаствовать в конференции. Я предлагала.

– В таком случае и на учебу пришлось бы налечь, – вздохнула Жанетта-Гета. – Личная жизнь под откос бы пошла. Хотя, Катерина, перед тобой сейчас такие перспективы открываются! Мужиков будет! Наших и не наших. Выбирай не хочу. Не то что в нашем педике. Кстати, учти, не только студентов. Там совсем рядом, прямо за оградой «Спутника», – Дом творчества художников. Мы с Дамориным там в прошлом году жили. Очень советую обратить внимание на контингент. При желании можешь отхватить не только вполне кондиционного лауреата, но даже и академика. Правда, они в основном женатые, но не важно. Главное – зацепить, а после уж разберешься, насколько он тебе нужен. Хотя чего я тут мечу бисер, – спохватилась она. – Ты у нас натура серьезная, возвышенная, тебя наши радости не интересуют. Будешь как паинька ходить купаться, на лежаке загорать и есть виноград с инжиром. Эх, пропадет твоя путевка в «Спутник» совершенно зазря.

– Почему зазря?

– Потому что загорать, купаться и жрать фрукты можно в любом другом месте Крыма или Кавказа, а в «Спутник» умные девушки ездят совсем за другим. Но все равно я, конечно, за тебя рада.

С таким напутствием я и уехала.

Кое в чем Гетка оказалась права, но кое в чем и ошиблась. Мужского пола в «Спутнике» оказалось куда меньше, чем женского (видимо, мальчики хуже учатся и меньше занимаются общественной работой, чем девушки), и за внимание молодых людей шла суровая борьба. По вечерам, правда, их количество несколько увеличивалось за счет отпрысков художников и самих молодых художников из Дома творчества. Вообще-то у ворот «Спутника» стоял охранник, и пускали туда строго по пропускам. Однако художники, привлеченные нашим баром с разнообразными спиртными напитками и дискотекой с модной западной музыкой, давно проделали в металлической ограде дырку и, благополучно минуя охрану, оказывались прямо у главного корпуса. Художников тоже на всех девушек не хватало, и конкурентной борьбы их визиты к нам не ослабляли, но я в этой битве не участвовала. Тут Гетка оказалась права.

И насчет инжира с виноградом и пляжа с лежаками подруга моя не ошиблась. За одним только, весьма существенным для меня, исключением. И ела фрукты, и загорала, и купалась я не одна. И не с девчонками из института, приехавшими вместе со мною в «Спутник», а с Митей.

Я обратила на него внимание еще в Москве, на перроне вокзала, где у нас был сбор. Он стоял в компании каких-то ребят, которые громко рассказывали непристойные анекдоты и оглушительно хохотали, зазывно поглядывая на нашу группу девчонок. Митя, вернее, тогда я еще не знала, что его так зовут, вдруг отчетливо произнес:

– Братцы, может, хватит? Девчонкам все слышно.

– Пусть слушают, – хохотнул один из приятелей. – Мы люди щедрые. Нам не жалко.

– Пусть слушают и узнают, что есть на свете веселые остроумные ребята.

– Ну да, – покачал головой Митя. – Веселые и пошлые.

– Да ладно тебе, – хлопнул его по плечу первый. – А то сам не любишь такого рассказывать.

– В другом обществе, – сухо бросил он.

Я удивилась. В подобных случаях редко кто решается выступить против, так сказать, коллектива. Да еще в столь деликатном случае. Запросто могут засмеять или назвать маменькиным сынком. Мальчики обычно в подобных ситуациях, даже если не согласны, предпочитают помалкивать. Казаться такими, как все, гораздо спокойнее и надежнее. А этот не испугался. Явно не из трусливых. И ему действительно не понравилось поведение приятелей, вот он и решил вмешаться. Мне стало интересно, чем дело кончится, однако финал представления не состоялся. Подошел состав, и все, расталкивая друг друга, кинулись штурмовать поезд. Меня толкнули в спину. От неожиданности я споткнулась и выронила чемодан.

– Помочь? – раздалось надо мной.

Я подняла голову. Митя наклонился и протянул мне руку.

– Спасибо.

Я взяла его руку и поднялась с колен.

– Не ушиблась? Колени целы?

– Обошлось. – Я улыбнулась.

Взгляды наши встретились.

– Осторожнее надо, – улыбнулся он. – Нашим слонам ничего не стоит затоптать человека, а особенно такую хрупкую девушку.

– Ну, не такая уж я и хрупкая. Могу и подножку подставить, – попыталась пошутить я.

– Лучше не рисковать. Ладно. Давай чемодан. Кстати, меня зовут Митя. У тебя какой вагон?

Я назвала номер. Он обрадовался.

– В одном едем. Значит, беру обязательство охранять тебя от наших слонов. – Он не сводил с меня своих серо-зеленых глаз, а губы его то и дело расползались в улыбке. – Если ты, конечно, не против.

– Совсем не против, – заверила я.

Мы уже подошли к вагону, когда он спросил: