Я бы тебя не загадала - Алекс Хилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Распахиваю глаза так сильно, что становится больно, и поворачиваюсь к Вике:
– Ты нормальная? Какая судьба? Ты только что сказала, что он бабник и псих.
– Ну-у-у… В отношениях люди меняются.
– Люди никогда не меняются.
– Ты изменилась.
Боль в груди заставляет замедлить шаг, но я не позволяю ей поработить меня полностью.
– Не сравнивай. Одно дело характер, а другое образ жизни. Второе можно подкорректировать, а вот первое… Я все та же.
– Но…
– Давай резче, а то точно опоздаем! – обрываю Вику, потому что не хочу больше продолжать разговор.
Да ни черта я не изменилась! Просто боюсь снова попасть в ловушку. Да, я любила тусить. Шумные компании, алкоголь и не только. Чтобы веселье до звезд в глазах, танцы до боли в ногах и смех до хрипоты. Иногда я скучаю по этим временам, но обратная сторона медали меня сломала. Я поняла, что даже в толпе можно быть одиноким. Что ты беспомощен, когда сознание затуманено. Что тебя могут…
К черту! Не хочу думать об этом! Исключить источник неприятностей – самое верное, что можно сделать. Так я решила и так теперь живу.
Вика больше не пытается лезть с разговорами о Никите. Все ее силы уходят на переписку с Володей. Наблюдаю, как подруга тает от его великих сообщений, состоящих из похабностей и смайликов.
Мерзость…
Лекция по психологии медленно массирует мозг. Зеваю первый раз, второй… Глаза слипаются. Я не выживу до конца учебного дня, нужно взбодриться. Открываю читалку для электронных книг, это всегда помогает. Правда, не успеваю нырнуть в историю, потому что приходит сообщение.
Свинка-Климка: «Это было очень грубо. Ты со всеми такая или только мне повезло?»
Придурок! Запихиваю телефон в сумку, от греха подальше. Не буду ему отвечать! Вполуха слушаю преподавателя, рисуя цветочки на полях тетради. Кажется, это генетически передается из поколения в поколение, даже если ты ничего не умеешь рисовать, то цветочки и сердечки сможешь накалякать с закрытыми глазами. Сердечки сейчас не моя тема, а вот цветочки… Хочется уже весны.
Послеполуденное солнце слепит глаза. Воздух по зимнему свежий, но в нем уже чувствуются сладкие нотки приближающегося тепла. Покидаем с подругой храм знаний и мучений. Вика почти парит от счастья:
– Меня Вова ждет у себя, – ее улыбка становится особенно загадочной, – и тебя, кстати, тоже кое-кто ждет.
Слежу за кивком ее головы. Ноги прирастают к месту. Хочется броситься обратно в здание универа и спрятаться в самой дальней аудитории, но от этого пронзающего взгляда спасения нет. Клим стреляет точно в цель даже с такого большого расстояния.
– Пусть ждет, – цежу сквозь зубы и спускаюсь по ступеням.
– Не хочешь дать ему шанс? – бросает Вика вдогонку.
Снова смотрю на Клима, в его руке блестит маленькая серебряная коробочка. Мой телефон! Неужели это он?
Колесики крутятся… Хочется дать себе в лоб. Какая же я идиотка! Никита пытался вернуть телефон утром, а я… Нет, ну он тоже хорош. Нельзя было сразу сказать?
Направляюсь в сторону парковки, но с каждым шагом темп становится все медленней. Что если это ловушка? Может, в жопу этот телефон? Пусть подавится! У меня есть временный мобильник, а со следующей стипендии… Да кого я обманываю? Со стипендии можно только три йогурта купить.
Останавливаюсь перед Климом, глядя на его руку, и не знаю, что сказать.
– Диагноз? – произносит он.
Можно мне переводчика? Я не понимаю по демонически.
– Что?
Клим трясет моим телефоном, подняв руку:
– Назови свой диагноз, Аня.
– Я здорова, а вот тебе точно не мешало бы показаться врачу. Трудно было сказать, что нашел мой мобильник?
– А ты меня слушала?
– Я бы послушала, если бы ты начал с самого важного.
– Именно с него я и начал. Садись. Прокатимся.
Клим открывает дверь машины, а я делаю шаг назад.
– Не забывай, у меня заложник, – предупреждает он.
– По-твоему, так заводят друзей?
– Ты же по-другому не хочешь.
– Зачем ты это делаешь? – растерянно качаю головой.
– Не знаю, – Клим пожимает плечами. – Ты мне нравишься.
Пытаюсь рассмотреть на безжизненном лице хоть каплю эмоций. Какое-то подтверждение слов, которые… Стыдно признаться, но это… Черт возьми! Это правда. Они всколыхнули что-то в глубине души.
Так просто.
Ты мне нравишься.
– А ты мне нет, – отвечаю резко, а у самой дрожат руки.
– Другого ответа я и не ожидал, – хмыкает Клим, лишь на секунду выпуская эмоции, которые практически сбивают с ног.
Может, он и правда не знает, как общаться по-человечески? Может, он закрылся от всех за ширмой безразличия, чтобы оградиться от боли и переживаний?
Приехали!
Я думаю, как книжная героиня, которая хочет спасти любимого. И в книгах же это как-то получается? Великая сила любви и чувств. Она все побеждает и всех исцеляет. Только мы не в книге.
Монстры остаются монстрами. Кобели – кобелями.
– Можешь оставить его себе, – киваю на телефон и делаю шаг в сторону, но Никита обхватывает меня рукой за плечи и прижимает к груди.
Утыкаюсь носом в его шею и замираю. Не может человек пахнуть летним дождем, но я вдыхаю знакомый запах, уносясь в любимое детское воспоминание.
Дача дедушки и бабушки. Льет как из ведра. Бабуля носится по огороду, причитая, что погибнут ее помидоры, а дед тихо курит на крылечке и улыбается, глядя на любовь всей своей жизни.
Как же я по ним скучаю…
– Почему ты такая вредная, Ань?
– А почему ты такой?.. – не могу закончить мысль, потому что варианта два и один противоречит другому.
Такой отталкивающий и притягательный одновременно.
Хрипотца тихого голоса прокатывается мурашками вниз по шее:
– Пара часов, Ань. Ты можешь уйти в любое время.
– Я хочу уйти сейчас.
– Сейчас я тебя не отпускаю. Эта поправка действует только через полчаса.
– Ты – диктатор.
– А ты – вредина.
Клим подталкивает меня к открытой двери. Поднимаю голову, чтобы послать его к черту и… Пропадаю. Он меня отравил. Гребаный ядовитый демон!
– Это только, чтобы вернуть телефон, который ты взял в заложники, – фыркаю и сажусь на переднее сиденье.
В голове хаос, в чувствах раздрай. Не понимаю, что творю. Сама себя ненавижу, но как только рядом появляется лицо Никиты, который тянется, чтобы застегнуть ремень безопасности, приходит сладкое предвкушение. Я – эмоциональный наркоман. Так давно уже не чувствовала чего-то подобного, что, кажется, срываюсь за дозой прямо сейчас.