Я больше о тебе не мечтаю - Чарли Маар

*********Выйдя из ванной после того, как немного прихожу в себя, я первым делом переодеваюсь в спальне в домашние трико и топик, затем иду в кухню, где слышны голоса Карима и домработницы. Его телефон все еще у меня. Я опускаю его в кармашек трико. Ногу в этом месте тут же начинает жечь. Он наблюдал за мной, когда мылся, а возможно и до этого был в спальне - уж больно явным казалось его присутствие.

Карим ясно дал мне понять, что играть в игры с собой не позволит. Точнее, позволит, но исключительно на своих условиях. Эти условия он мне и продемонстрировал в ванной. До сих пор ноет живот и горят бедра от его ласк.

Самое чудовищное, что я сама не могу ему не отвечать. Я понимаю, что им движет похоть и желание доминировать, и также понимаю, что этого недостаточно для меня. Теперь недостаточно. Но сопротивляться просто нет сил. Я столько всего чувствую к нему. И в любой мелочи пытаюсь рассмотреть пользу для наших отношений. Вот например сегодня Карим поцеловал меня в губы. Это ведь хорошо, да? Это прогресс?

Память отбрасывает меня чуть назад, когда я абсолютно так же воспринимала любое его действие по отношению ко мне, как прогресс, а в итоге, он просил меня избавиться от ребенка и сказал, что никогда не полюбит. А сейчас-то почему должно быть иначе? Ну поцеловал, может, для самоудовлетворения. Или из той же похоти. Ничего это не значит.

Другой вопрос, что рано или поздно секс между нами все равно случится. Есть ли смысл убегать? Допустим, пока нам нельзя, но потом ведь крыть будет нечем.

Захожу в кухню и сразу утыкаюсь взглядом в Карима. Он сидит за обеденным столом, одетый в черную рубашку и брюки. В его руках планшет, на запястье дорогие часы. Он лениво водит пальцем по экрану. Скорее всего, читает новостную ленту.

Домработница Алсу кружится вокруг него - подливает кофе в стакан и расставляет тарелки с выпечкой и фруктами.

Я ожидала, что она будет старше. А ей от силы лет тридцать. Выглядит довольно хорошо. Темные волосы собраны в высокий хвост, белая блузка подчеркивает пышную грудь, юбка до колен обтягивает крутые бедра. Черты лица мягике, губы пухлые и подкрашенные розовой помадой. Ну и заинтересованный взгляд направленный на Карима я, разумеется, тоже замечаю.

Откашливаюсь, чтобы привлечь их внимание, затем выуживаю телефон сводного брата из кармана трико и кладу перед ним на стол.- Без видео с камер, наверное, и душ не тот, и завтрак не тот...

Он поднимает на меня ленивый взгляд и иронично вскидывает бровь.

- В точку, Нимб. Но в реальности наблюдать намного приятнее.

Я невольно краснею, потому что в глазах мужчины на этой фразе вспыхивает огонь. Правда, он быстро гаснет, но заметить его успеваю.

Вот же... непобедимый...

Домработница неловко топчется рядом, не решаясь прервать наши гляделки. Ее заинтересованно-удивленный взгляд при этом направлен на меня. Интересно, Карим собирается нас представлять, или мы так и будем тупо проедать друг друга взглядами, пока эта Алсу смотрит?

Словно в ответ на мой немой вопрос, Карим обрывает зрительный контакт, расслабленно откидывается на спинку стула и обращается к женщине:

- Алсу, познакомьтесь, это моя невеста. Нимб. Вы будете готовить преимущественно для нее. Она ждет ребенка, поэтому учтите это при приготовлении каких-либо блюд.

- О, - выдыхает домработница. Ее щеки багровеют. Глаза шарят по моему лицу, опускаются на живот, а потом быстро возвращаются обратно к лицу. - Да-да, конечно, Карим Гаясович... Приятно познакомиться, - улыбается она мне немного криво.

Чего она так дергается? Я вдруг задумываюсь, работала ли она раньше на Карима? Видела ли Мадину? Возможно, она не ожидала увидеть в квартире своего работодателя именно меня?

- Ты можешь сесть и позавтракать, - Карим указывает рукой на стул и отпивает немного кофе. - Какие у тебя на сегодня планы?

Алсу, отдать ей должное, чтобы не мешать нам, сразу же отдходит в сторону и начинает что-то искать в кухонных шкафах. Я усаживаюсь на стул и придвигаю к себе стакан сока и тарелку с круассанами и свежими фруктами.

- Собираюсь съездить на учебу. Потом кое-какие вещи забрать из дома отчима.

Карим кивает.

- На учебу тебя Дамир отвезет, а заберу я. К отцу вместе поедем. Сегодня обо всем им расскажем. И вещи оставшиеся как раз заберешь.

Я почти давлюсь кусочком шоколадного круассана.

- Что? Уже сегодня расскажем?! Ты вчера сказал, что они послезавтра прилетают!

Карим бросает на меня тяжелый взгляд, после чего вновь опускает его в планшет.

- Ему Фахратов довзвонился. Сообщил об отмене нашей с Мадиной свадьбы. Он хочет объяснений. Поэтому они уже вечером будут ждать нас.

Я миллион раз, если не больше, прокручиваю разговор с родителями, который ожидает нас с Каримом уже этим вечером. С одной стороны, утаивание напрягает, но с другой - я абсолютно не готова к откровениям. Я просто не знаю, что говорить и отвечать на вопросы, которые сто процентов будут. И уже сейчас меня охватывает колоссальное напряжение. Когда Карим уезжает на работу, я даже в какой-то момент передумываю идти на учебу, но потом все же начинаю собираться, потому что дома точно свихнусь от собственных мыслей.

Еще эта Алсу без конца на меня косится. Что ей надо? Спросить о чем-либо хочет, ну так пусть спрашивает. Я ей объясню популярно, что ее вообще ничего в этом доме не касается!

Ухожу еще до того, как домработница заканчивает свои дела. До универа меня отвозит Дамир - один из охранников, приставленных ко мне Каримом.

Вот я и вернулась к учебе. Так непривычно, если честно, даже идти туда не хочется, хотя и раньше не особо-то и хотелось. Просто сейчас не хочется в десять раз больше. Словно я с каждым днем все лучше понимаю, что это не мое, что это не то, чего я хочу, и просто не понимаю, зачем прозябаю дни в этом унылом месте.

В аудитории первой замечаю Мариссу. Она болтает с девчонками, еще не видя меня, а когда ее взгляд все же падает в мою сторону, бывшая подруга резко подбирается, на миг я вижу в ее глазах беспокойство и любопытство, но потом она будто заталкивает их поглубже, и просто отворачивается. Вот так вот. Отвернулась, словно мы никогда не дружили.

На лекции я чувствую себя неважно. Мне скучно, обидно, тревожно. Я не могу никак найти свое место в этой каше, в которую превратилась моя жизнь за последние полтора месяца. Единственное, что мне точно понятно - я буду мамой, и я этого по-настоящему хочу. А остальное - как помехи при просмотре фильма. Вроде мелькают лица, иногда можно разобрать слова, но четкое представление о сюжете не складывается.

Пока препод о чем-то монотонно бубнит, я достаю телефон из караман джинсов и нажимаю "создать новый чат". Все наши переписки с Мариссой я удалила еще в больнице. А сейчас мне очень хочется ей написать. Иногда она смотрит в мою сторону, и в груди появляется надежда, что подруга не так уж меня ненавидит, что она тоже скучает по мне, и сможет простить.