Суженая - Аврора Майер

Но были и радости в жизни, которые помогали пережить весь ужас первой неразделённой любви. Я попала под распределение, и в следующем учебном году должна была сбыться моя мечта — уехать из дома и жить, наконец, своей жизнью! Мы с подругой уже распланировали, как обставим свою комнату в общежитии, и готовились к новой, ничем не омрачённой жизни, в которой всё будет зависеть только от нас. Ну и, само собой, к сентябрю я рассчитывала насовсем излечиться от болезни по имени Марк.

Я действительно устроилась в развивающий центр и вела занятия с дошкольниками. Мало, ох как мало мне было четыре часа в неделю. Зато была счастлива, что нашла занятие по душе, которое так уместно заполняло всю пустоту внутри.

Шла домой, и настроение было на подъёме. Несколько родителей меня поблагодарили и сказали, что их дети делают успехи. Было невероятно приятно. Зазвонил телефон. Номер был не из записной книжки. Может, кто-то с работы?

— Привет! Как дела? — услышала я голос Марка, и внутри всё опустилось. Зачем? Что ему нужно от меня?

— Привет! Всё нормально. Ты что, сменил номер? У меня не определился.

— А ты что, меня избегаешь?

— Нет, конечно. Просто странно… Как поживаешь?

— Я тут сижу и ем пиццу, представляешь, уже не первый день. И вспоминаю про тебя.

Опять… А всё так хорошо начиналось.

— Ты хочешь вызвать у меня чувство стыда? Не получится. Маму пригласи, она, думаю, будет только рада.

— Да ну, ты что?!

— Ну, значит, страдай дальше. Я, если честно, удивлена, что у тебя нет очереди, сейчас так сложно с работой.

— Просто я привередливый. Мне всё не так! В агентствах я в чёрном списке.

— Странно, а я не заметила.

— Потому что ты идеальна во всём!

Сердце сжалось и предательски начало ныть так, что впору было принимать какой-нибудь спазмолитик.

— Ну, всегда есть «Деливери клаб».

— Фу! Как ты можешь мне говорить такое?

Молчала. Больше не хотелось ввязываться в разговор, хотя появилось очень много вопросов. Но не хочу показывать, что скучала. Я персонал, хоть и очень хороший, и он для меня всего лишь бывший работодатель.

— Давай встретимся?

Я многозначительно молчала.

— Алё, ты там?

— Да.

— Ну так что, как ты смотришь на поход в оперный театр на балет «Лебединое озеро»? Если что, билеты я уже купил и, в общем, отказов не принимаю. В четверг в 19:00, надеюсь, у тебя не запланировано ничего?

— Нет, — выдохнув, сказала я.

— Значит, я за тобой заеду в шесть вечера.

— Хорошо.

— Ну и здорово. До встречи! Не забудь!

Я быстро нажала кнопку отбоя. А слёзы крупными каплями лились по щекам. Всё насмарку. Три недели коту под хвост. Как только услышала его голос, уже была заведомо на всё согласна. Но ещё и балет, и то, как он не дал выбора, — всё это мне жутко нравилось. Именно так я и хочу, чтобы вёл себя мой парень. Однако было противно и неприятно осознавать свою беспомощность. Надо поговорить и объяснить ему, что со мной происходит. Я ведь ничего не прошу взамен, просто хочу, чтобы он не появлялся в моей жизни и дал себя забыть, раз не может ответить взаимностью. Мне кажется, это вполне вменяемое требование.

Билеты купил не зря, как раз получилось выцепить Ксению. Сто лет её не видел, хотелось узнать, как у неё дела. Родители меня запилили, узнав, что я «расстался» со своей подругой. Сказали, что я неудачник и лучше вряд ли найду. Мама вообще обиделась и разговаривала сквозь зубы. Получилась полная ерунда, ещё хуже, чем было. А между прочим, Ксения меня предупреждала…

Подъехал к уже знакомому дому и написал сообщение:

«Я на месте».

В вечерних сумерках стройная женская фигура вышла из подъезда и зашагала к моей машине. Залюбовался её силуэтом. Поспешил выйти:

— Привет, сто лет не виделись!

Обнял её по-дружески и словно окунулся во что-то родное. Хорошо, что мы всё-таки встретились.

— Привет, — довольно холодно ответила Ксения, что было вовсе на неё не похоже, и, быстро отстранившись, села на переднее сиденье машины.

— Что-то случилось? Ты какая-то расстроенная… Или это ты по мне соскучилась? — решив не оставлять без внимания её поведение, спросил я, завёл машину и приготовился слушать животрепещущую историю подруги.

Она резко повернулась ко мне. Какая же она сегодня красивая! Потом глаза сверкнули молнией, и она сказала:

— А может, и правда давай сразу поговорим? Чтобы избежать последующего цирка.

— Ты о чём? — недоумевал я.

— Марк, скажи, ты хоть догадываешься, какие чувства я к тебе испытываю?

Или ты настолько непробиваем и слеп, что до сих пор не в курсе?

Я смотрел в требовательные глаза и понимал: не к добру это всё! Лучше молчать, пока не разберусь, в чём дело.

— Марк, я тебя люблю, — спокойным, ровным голосом сказала Ксюша, и я ни на секунду не усомнился, что это так.

— А какие чувства испытываешь ты ко мне? — продолжала меня удивлять девушка своим неожиданным напором.

Я молчал, как идиот. Не знал, что сказать… После короткой паузы она продолжила:

— Ну, судя по твоему молчанию, нет. Но ты не переживай, я не идиотка, я это давно поняла. Иллюзий не испытываю. Вопрос вот в чём. Зачем ты мне звонишь, зачем приглашаешь на балет? Кто я для тебя? Ты хоть представляешь, насколько это больно? Только я начала вести нормальную жизнь, и тут ты опять! Какое ты имеешь право? Зачем?

Девушка всё же не выдержала, и слёзы заблестели на её глазах, но она быстро смахнула их и взяла себя в руки. Только не это! Женских слёз я не вынесу. Я тихо промямлил:

— Я не знал…

— Теперь знаешь. Я очень прошу больше никогда не появляться в моей жизни! И даже если ты увидишь меня на улице, сделай вид, что мы не знакомы! Понял?

— Да. Прости…

— Отлично!

Она кивнула, вышла из машины и вернулась в дом быстрым шагом.

Я сидел в машине и переваривал всё сказанное. Завёл двигатель и всё же добрался до театра. На автомате просмотрел балет и сразу домой.

Только открыв дверь, увидел Тигру, он с нетерпением смотрел мне за спину. Уходя, я ему обещал привезти Ксению в гости.

— Тигра, прости. Боюсь, Ксения больше не появится в нашем доме. И что уж таить греха, я полностью в этом виноват, так что можешь смело мне мстить.

Кот смотрел на меня, как на сумасшедшего, и сомневаюсь, что он понял хотя бы слово из всего вышесказанного. Но то, что я был один, его, очевидно, расстроило. Он демонстративно развернулся и ушёл на своё место.