Князь Рысев 2 - Евгений Лисицин

— Оружие, — кашлянул я, дополнив. Майку будто иглами кольнуло, когда она услыхала о последнем. Схватила меня за руку, дернула на себя.

То, что она сделала дальше, захватило мое внимание. Задрав платье, соблазнительно обнажила нижний краешек трусиков. Ругаясь на саму себя, выложила на стол плоский, с торчащим цилиндром дула пистолет. Такие я разве что только в музеях Второй Мировой видел. А в том времени, в котором я сейчас оказался, должно быть, это была одна из новейших разработок.

— Взяла у отца, — честно призналась она. Биска фыркнула, отрицательно покачав головой — по ее мнению, девчонка устроила из всего этого представление, и не больше. И что если бы дьяволица захотела, она бы вытащила для меня из своего исподнего три тысячи точно таких же.

Я взял его. Пистолет был удобен, легок, палец так и просился лечь на спусковой крючок. Если все, что мне довелось видеть до этого, было револьверами, то этот имел магазин. Я надавил на кнопку, заставив обойму вывалиться прямо мне в ладонь. Вместо свинцовых шариков из плотных гильз на меня смотрели крошечные, почти лавовые, ярко горящие точки.

— Это яйца жарух, — проговорила Майя, словно это должно было объяснить все-все на свете.

Ясночтение оказалось куда информативней. Кристаллизировавшаяся скорлупа жар-птиц, собранная в комки, отполированная под размер гильзы. Эта штука должна была стрелять чистым пламенем. Я лишь качнул головой — это что же, у меня сейчас в руках оказался самый первый миниатюрный огнемет? До такого, пожалуй, не сумели додуматься даже в наше время.

Во первых, потому что глупо, а во вторых… пускай оно все катится к чертям, это ваше «во-вторых», мне определенно нравится эта штука!

— Надо будет потом вернуть, — удрученно и виновато призналась Майя. — Если отец узнает, что я брала опытный образец…

Я не ответил, только ухмыльнулся. Да уж, Майечка, если отец только узнает, что ты брала опытный образец для того, чтобы вооруженная им ворваться в чужую квартиру в каком-то бедняцком притоне, наверняка весь изойдет на радость, что ты оттуда вообще вернулась живой и хотя бы относительно целой.

— Нашла! — Биска, оказывается, единственная, кто занималась делом. Я поспешил на ее зов: дьяволица могла по праву носить гордое звание хламщицы всех времен и народов. Оставалось только гадать: это она устроила такой бардак или тут уже так было насрано?

Словно они были ей противны, чертовка свалила все книги с шкафов. Вывернутые, раскрытые, они кучей валялись на полу. Я приподнял одну, присвистнул от удивления. Собрание сочинений Вольтера на французском языке. По крайней мере, эти закорючки казались мне французским языком. А похитивший меня паршивец, оказывается, был тем еще знатоком.

С книгами соседствовали газеты, разномастный ворох бумаг, какая-то тряпка, в которой с трудом можно было признать давно отслуживший свое галстук.

Биска как самый свой великий трофей швырнула на очищенный ей же стол письмо.

Майка любопытным котенком высунулась у меня из-за плеча, положив на него подбородок.

То самое письмецо, в котором указывалась сумма за похищение некоего Рысева Федора Алексеевича. Так вот, значит, как моего названного батюшку звали. Что ж, будем иметь в виду — как-то я за все это время упустил момент вызнать столь малую, но подробность.

Я ухмыльнулся. Письмо с заказом, это, конечно же, очень даже хорошо, вот только что мне делать дальше? Кликнуть человека с компьютером, заставить пробить почерк по общей базе? Увы, подобные кунштюки только в детективных романах да сериалах случаются. У меня же под боком были разве что девочка-огонь да девочка, рожденная из огня. Спалить кого, отвести проклятие, иллюзию вызвать — это они пожалуйста, а вот разбираться в начертанных закорючках не их профиль.

— Ищем дальше, — мрачно сказал, и Биска разом поскучнела. Ей-то казалось, что она как минимум отыскала улику века, а я, вместо того чтобы осыпать ее ворохом благодарности и затискать в объятиях. Попросту спрятал ее находку в карман.

Явно требовалось разъяснение.

— Сама по себе эта бумажка ничего не доказывает. А главное, ни на что не указывает. Притащи я это письмо к Белым Свисткам, там они предложат им подтереться. И будут правы.

— Чего же ты тогда хочешь?

— Неплохо было бы найти конверт. Может быть, там будет какая-нибудь печать? Незаметная деталь?

Я складывал письмо, собираясь спрятать его в карман, когда Майка меня остановила.

— Дай-ка сюда, — затребовала она, едва ли не вырывая листок из рук. Я послушно поделился с ней находкой. Мне казалось, что девчонка попросту хочет отыграться перед дьяволицей, а может быть, и покрасоваться. Ждал, что она, отрицательно покачав головой и зажмурившись от смущения, вернет мне его.

Но вместо этого она широко раскрыла глаза от удивления.

— Я знаю, чей это почерк!

— Знаешь? — Сомнения все еще вертелись стаей демонов в голове. Она же бросила листок на стол, склонилась над ним, заставив меня последовать ее примеру.

— Смотри, видишь? У букв «в» и «д» особый наклон. Как будто они обхватывают шарик. И здесь, над буквами «т» надстрочные тире.

Я кивнул ей в ответ, сам не заметив, каким тяжелым стало дыхание. Тайна, едва не спрятавшаяся от меня на листке бумаги, могла бы остаться незамеченной, не притащи сюда Биску и Майку. Демоница как будто знала, что без помощи Тармаевой ничего не выйдет.

Здравый скептицизм хлопал мне в ладоши, но подкидывать свежих дров в костер размышлений не стал. Пожал плечами и сказал, что ни к чему. В конце концов, чего я добьюсь пустым недоверием? Паранойи?

— Так пишет только одна девчонка, что учится со мной. Наташа…— Майка назвала ее имя и неопределенно ойкнула.

— Что за Наташа? — Я цеплялся за ниточку ее находки, как за последнюю веревку. Девчонка сглотнула, прежде чем назвать имя целиком.

— Наташка Евсеева. Это же твоя сестра, Федя.

Я прищурился и вспомнил, что Кондратьевич рассказывал мне о моих кровниках. Выходит, он все это время был прав: обращаться к ним было бы большой глупостью. Повезло мне со слугой, не зря ж его класс в этом деле обозначен мастером.

— Поверить не могу, — залепетала Майя, опустив руки. — Я хорошо ее знаю, мы не самые близкие подруги, но все-таки. Я у нее очень многое про тебя выспрашивала.

— Ты точно не ошиблась? — Скептицизм, наконец, дал волю сомнениям. — Такой же почерк мог оказаться у кого угодно.

— Как и этот конверт, верно? — Биска, казалось, норовила стащить всю славу Шерлока Холмса. Ее маленький, пронырливый носик успел раздобыть в куче мусора скомканный конверт с дорогой гербовой печатью. Майка побледнела пуще прежнего: она признала указанный символ.

— Евсеева… Наташа… Она же такая. И кому желать смерти? Тебе? Брату? — Где-то в наивных размышлениях Майи все еще жила вера в людей, братство и родство. Я же лишь отрицательно покачал головой, снова расстроив Биску.