Красная роза - Анна Миланз

— Что ты наделал?! — растерянно и злобно с долькой дикости, таившаяся внутри груди, распирая на части клетки, цежу сквозь зубы.

Поднимаю свой разъяренный взгляд. Парень передо мной возвышается. Стоит гордо с кривой довольной улыбкой, в глазах пляшут смешки, которые так и твердят, в этот раз ты в пролете. Руки чешутся от желания стереть с его лица самоотверженную и ехидную улыбочку, и в частности ленивую позу, передающая всю его победу. Всем своим нутром начинаю не переносить его. Все в нем такое ниже совести, подлое и беспощадное. Для него случайный случай — потеха для удовлетворения своих потребностей.

— Как теперь мне отмыть твое пиво на платье? — тыкаю пальцев на это темное и грязное пятно, растекающееся с каждой секундой, но по нему видно, его это не волнует. — Тебе вот все равно! Тебя не любезничает тот факт, что стоит извиниться и как-то помочь, проявить свою лучшую сторону!

— Что я должен сделать? — складывает руки на груди. Лицо становится таким ядовитым для моих глаз, а усмешка раздражает от того, что посчитал меня полной идиоткой. — Ты думаешь, что я буду извиняться? Ау, проснись! Я тебе тут не принц, чтобы подавать туфельку и везти во дворец, где исполняются твои желания.

— Правда? А я даже не заметила, — скрипнула зубами, все еще придерживая край подола, не позволяя пятну стать больше. От этого мои ножки оголяются чуть выше колена.

— Уясни такое правило, мисс! Я… — делает опасный шаг ко мне, направляя палец на себя, — НИКОГДА не целую обувь людей.

На своем плече ощущаю тепло, вовсе не свойственное для восприятия бушующего урагана. Ким становится ровно со мной, слегка дергает за плечо и старается меня отвлечь на себя. Но я не реагирую. Я не вижу ничего рядом с собой.

— Не целуешь, значит…

Тихо посмеиваюсь. Вот о чем и следовало догадываться. Сопли — это та жидкость, не способная заставить плохого парня упасть в глазах своего народа, ведь когда-то сам себя возвысил на пьедестал. Не способен проявить милосердие и уважение. Для таких нет слово «совесть», нет полноценной жизни и процветания. Для таких мир — залог для каких-то никчемных будущих желаний: завоевать и пользоваться.

А я что? Я мелочь среди людей, меня никто не должен видеть, слышать. Меня не должно существовать в этом мире, где каждый сам за себя, где мы — оболочка бедноты и нищебродства. Если быть вкратце, отбросы. Те самые «грязные» люди.

— Да кто ты вообще такой, что здесь считаешься великим?! В тебе нет ничего живого, ты имеешь деньги, машину, дом, поклонников, регулярный секс, а самое ценностное в своей жизни выкинул через окошко автомобиля. Я не понимаю тех, кто считает тебя примером подражания. Мое уважение ты уж точно не получишь. Ты грязь, растоптавшая людьми, петух, который задирает голову к небу!

— Что ты сказала? — прищурился, окидывая меня терпким и изнуряющим взглядом. Дыхание участилось в два раза. Я конкретно горела, меня распирало от злости.

— Открыла глаза тебе, раз духу не хватило самому это сделать, идиот! Пора уже поумнеть и искать в своей жизни настоящее счастье и смысл. А не вечный круговорот веществ…

Пухлые губы Эрика складываются в одну тонкую линию, передавая этим растущее напряжение. Мышцы под тонкой тканью футболки, которая уж очень сильно обтягивает его мускулатуру, что невольно заглядываешься на движения тела, делают свой первый ход перед боем. Я прямо вижу на его лбу, он готов кинуться на меня.

— И еще, — перехватываю одноразовый стаканчик у мимо проходящей девицы, огрызающаяся на меня неуместными словами, на что не обращаю внимания, и делаю уверенный шаг к Россу. Вблизи он выглядит еще красивее с этими растрепанными волосами и дурацкой физиономией. Жалко, придется испортить. — Не будь уверен в том, что сможешь меня уделать. Не дорос быть проворным в деле.

Не успевает и слова вставить, как все содержимое стакана оказывается на его волосах, стекающее на лицо и футболку. Белый цвет превращается в темный, в настоящий облик «темного рыцаря средневековья».

Поворачиваюсь к подруге, наблюдая за картиной с открытым ртом, и передаю ей никчемный стаканчик. Щеки горят, дыхание возвращается в свой прежний ритм, как будто после десяти минут передышки. За эти минуты, я успела закипеть пару раз. Трясущимися руками она берет.

И снова смотрю на него.

Ровные белые зубки зверя оголяются в звериный оскал. Только сейчас замечаю Аарена, который уж нехило напрягся за своего лучшего друга. Он делает шаг к Эрику, кладет руку на плечо и в этот момент парень дергается…Аарен молниеносно перехватывает его. На моем лице расцветает корыстная улыбка, что сил становится куда больше. Заткнуться пришлось не мне, а ему. Пока что 2:1.

Эрик обезумел: свирепый взгляд, желваки сходят с ума от постоянного движения, вены на мышцах выпирают, готовые лопнуть в любой момент. Он всеми способами рвется в мою сторону, но Аарен продолжает его удерживать. Делаю два шага вперёд и оказываюсь возле них. Две пары глаз моментально испепеляют недобрым огоньком. А этот чокнутый на всю голову готов высечь мне голову с одного рывка.

— Как же приятно чувствовать себя…раздавленным. Видимо, никогда такого не происходило с другими до меня?

— Ты! — выплевывает как жевательную резинку на асфальт. — Закрой свой рот, стерва! Хватит вести себя так, как будто ты тут королева вечера. Ты никто!

Стерва? Что-то новенькое и креативное…

Осматриваюсь по сторонам. Люди уже, похоже, недавно наблюдают нашу сценку дружелюбия. Да и музыка стихла.

Вести себя скромно я не смогла бы, где кругом нас столько людей, но, учитывая подлый поступок с маминым платьем, я не хочу стоять в стороне и слезы лить. Сильные и боевые девушки не бегут домой, а смогут справиться с таким парнем, пускай у него даже не все дома. Только быть в эпицентре сборища алкоголиков становится весьма неуютно. Они все ждут предвкушения чего-то сладкого от этого конфликта и следят за тобой даже чересчур внимательно.

Остаться дома — залог спокойствия вокруг себя.

— Кажется, Главный Король Бурундуков уже здесь, прямо передо мной. Только взгляните, так и мечется, чтобы не упасть перед глазами стольких людей. Это так интересно, милый…

Отвожу голову, нервно проваливаясь в смех. Обстановка становится психушкой для меня.

— А теперь ты услышь… — приближаюсь к нему на слишком опасное расстояние, что эти слова сможет услышать только он, — я выиграла этот раунд!

— Черт, как же ты меня взбесила…

Он собирает все свои силы и снова повторяет рывок. И на этот раз парень оказывается на свободе, будто его вообще не держали. Смотрю на Аарена, и вижу, как он улыбается. Вот черт! Он специально поступил так. Он…

— А теперь мы поиграем по моим правилам!

Гром среди ясного неба.

Глаза Эрика становятся черными, пугающими и дикими. Резко разворачиваюсь и уже собираюсь уходить отсюда прочь, подальше об безумства. Неожиданно чья-то рука меня хватает за ладонь и резко разворачивает обратно. Я врезаюсь в мощную грудь парня и ошеломлено поднимаю взгляд вверх. Холодок пробегает вдоль позвоночника, а ноги подкашиваются. Мне становится не по себе. Неизвестность пугает до чёртиков.