Человек, который приносит счастье - Каталин Дориан Флореску

– Да он слишком велик. Ты кого в нем хоронить собрался? Себя самого? – усмехнулась она, не зная, что окажется права. – Может, он тебе и пригодится, если я опоздала. Все твой дурачина виноват. Слишком поздно приехал и греб медленно. Мы всю ночь на Исаковском озере проторчали, а он все причитал, что это он виноват.

Тут же забыв о мужчинах, бабка сняла сапоги, босиком зашла в дом и закрыла за собой дверь. Когда она вышла через час с лишним, было уже совсем светло. Юлиан и Ваня сидели неподвижно. Бабка снова скрылась в доме, какое-то время было тихо, и мужики испугались, что не только ребенок, но и мать умерла. Рыбак уже смотрел на гроб, когда Лени начала кричать и плакать, словно пробил ее последний час. Так продолжалось довольно долго, потом опять все стихло.

Наконец в дверях появилась бабка.

– Ну, скажи что-нибудь, – потребовал Юлиан. – Оба умерли?

– Никто тут не умер.

– Слава богу! А почему тогда мальчишка не плачет?

– Ребенок жив, но поздравить мне тебя все равно не с чем, и не чокнемся.

– Это еще почему? – осторожно спросил новоиспеченный отец, потому что уже догадывался, какой будет ответ.

– Может, когда-нибудь у тебя будут внуки-мальчишки, но сейчас у тебя родилась дочь.

– Девочка? – в отчаянии воскликнул Юлиан. – Что мне с ней делать-то?

– Девочка! – радостно крикнул Ваня и улыбнулся во весь рот.

– Не дури, – старуха одернула Юлиана. – Девочка, хоть и не мальчик и не будет с тобой рыбачить. Но она будет тебе носки штопать, держать дом в чистоте да вкусную уху варить. А теперь ступай к окну, я ее тебе передам.

– Почему через окно?

– Иначе нельзя, коли хочешь, чтобы она выжила. Через дверь-то вы уже мертвых детей выносили.

Через несколько минут бабка появилась у окна с крошечным свертком. Она торжественно подняла его к небу, словно хотела показать ребенка сперва Богу, а уж потом отцу. Трижды прочитав «Отче наш», она положила девочку в руки Юлиану. Тот откинул уголок пеленки и увидел светлое личико с голубыми глазами и несколькими светлыми волосенками.

– Это ничего не значит, – пробормотала бабка. – Многие дети рождаются светловолосыми.

– Но не у таких же смуглых отцов, как я.

Бабка пожала плечами, Юлиан сделал несколько шагов назад и если бы не Ваня, то уронил бы ребенка. Он потер лицо, будто хотел проснуться, а потом взял курс на шинок.

– Почему она не плачет? – спросил Ваня.

– Потому что женщины умнее мужчин. Это ты чуть что в слезы. А она знает, что силы для жизни надо беречь.

В это мгновение ребенок закричал ужасно громко, аж соседские собаки залаяли. Из темного чрева дома раздался голос Лени:

– Ваня, принеси мне мою дочку.

Бабка еще раз выкупала новорожденную. В воду она бросила яйцо, чтобы дитя оставалось так же невредимо, серебряную монету – чтобы ребенок не знал ни в чем нужды, меду – чтобы жизнь была сладкой, плеснула молока – для гладкой кожи, и опустила веточку ладанного дерева – чтобы отпугнуть злых духов.

– Ты знаешь, что до крещения с нее глаз спускать нельзя. Дьявол любит некрещеных деток. Так, вот и с этим кончили, – сказала бабка и передала девочку матери. – Осталось только имя.

– Я думала… – начала было Лени.

– Вам с Юлианом ее нарекать нельзя. Вы уже троих детей потеряли, это к несчастью.

– А кто же тогда? – спросила обессиленная женщина и приподнялась на локтях.

Бабке долго думать не пришлось:

– В таких случаях дитя выносят на улицу, и первый встречный должен сказать, как его назвать.

Бабка долго торчала на улице в ожидании прохожего, ведь дом Юлиана и Лени стоял в дальнем конце деревни, ближе к воде, чем все остальные. Первым встречным оказался голодный и блохастый тощий пес. Увидев бабку, он лениво полаял, поджал хвост и продолжил свои вечные поиски еды. Вторым прошел пьяный рыбак – оттуда же, где любил посидеть Юлиан.

Третьим был мальчик. Он испугался, когда его окликнула старуха, – он слышал о ее колдовских способностях и подумывал, не стоит ли пройти мимо, как и та собака. Но все же остановился как вкопанный.

– Да ничего я тебе не сделаю. Поди сюда и подержи девочку.

Бабка уже собиралась передать ребенка мальчику, но тут ее взгляд упал на Ваню, который что-то делал на узких, хлипких мостках.

– Ладно, мальчик. Ступай. – Она снова подняла ребенка к груди. – Пройди по всем дворам и скажи: у рыбака Юлиана и его жены Лени родилась здоровая дочка.

– А что мне за это будет? В деревне-то тридцать три двора.

– А ты подумай, что тебе будет, если не сделаешь, что я прошу.

Мальчик тут же убежал. Бабка несколько минут наблюдала за Ваней. Бог любит блаженных. Девочке не повредит, если он станет ее крестным, подумала она. Старуха прошла несколько шагов до мостков, но остановилась на берегу и подозвала Ваню. Тот взял ребенка, поднял повыше и нарисовал пальцами крестик на лбу девочки, как велела бабка.

– А теперь дай ей имя!

– Что?

– Как назвать девочку?

Он задумался, наморщил лоб, но в голову ничего не приходило.

– Ну должно же быть имя, которое тебе милее других.

Ваня облегченно вздохнул, его лицо засветилось радостью и вдохновением:

– Да, Ваня знает красивое имя!

– Так скажи его, Бога ради!

– Пусть девочку зовут Елена, как ее маму. Это самое красивое имя на свете.

Так моя мать получила имя моей бабушки, а через сорок лет передала его мне. Я третья в цепочке Елен, Рей.

Но я забегаю вперед, ведь, прежде чем у меня будет возможность появиться на свет, моей матери предстоит сначала пережить первые шесть недель ее жизни. Юлиан умрет, а бабушка, доказав свою способность рожать здоровых детей, потеряет интерес к дочери. Ваня проживет еще несколько лет, а потом заболеет и навсегда затеряется на просторах дельты.

Бабушка не хотела приглашать священника, чтобы тот прочитал очистительную молитву, очистил ее дом и тело, передал ребенка под покровительство Господа. «Он три раза не пришел, когда у меня рождались мертвые дети, вот и теперь пусть не утруждается». И все-таки по настоянию Юлиана Ваня привез батюшку в Узлину.

Крупная фигура священника внушала рыбакам такой же страх, как и бабка, потому они снимали шапки, когда мимо проходил поп с Библией у груди – ворчливый, со спутанной седой бородой, которая частенько пахла немытым телом и спиртным. Рыбакам казалось, что своим острым взглядом поп проникает в их души и из-за того, что он там видит, стал таким мрачным и грубым. А может, он просто заглядывал в свою душу?

На мостках батюшку встретил Юлиан, они уже собирались зайти во двор, но бабушка доковыляла до ворот и преградила им путь.