Три чашки чая - Дэвид Оливер Релин

ОПЛАЧИВАТЬ УЧЕБУ ГРЕГА В КОЛЛЕДЖЕ БЫЛО ДЛЯ ЕГО РОДИТЕЛЕЙ НЕМЫСЛИМО, ПОЭТОМУ ОН ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ШКОЛЫ ПОШЕЛ СЛУЖИТЬ В АРМИЮ.

Через четыре дня после выпускного вечера Мортенсон прибыл в тренировочный лагерь в Форт-Леонард-Вуд в штате Миссури. Там под крики сурового сержанта-инструктора Паркса ему приходилось вскакивать с постели в пять утра. Делать это Грегу не всегда удавалось быстро и четко, так, как требовал Паркс.

«Я решил, что не позволю этому парню запугать меня», — вспоминает Мортенсон. Однажды утром он встретил сержанта во всеоружии: полностью одетый, лежа на идеально заправленной койке. «Он грубо обругал меня за то, что я не спал, как положено, восемь часов, заставил сделать сорок отжиманий, а потом отправил в штаб, выдал мне нашивку и вернул обратно в казарму. „Это Мортенсон, ваш новый взводный, — сказал сержант. — Он здесь главный, так что делайте все, что он скажет“».

Грег был слишком мягким человеком, чтобы стать настоящим командиром. Но в армии он преуспел. Благодаря футболу был в отличной физической форме, так что армейские тренировки были для него не столь мучительны, как для других. Больше всего его угнетала моральная обстановка, сложившаяся в американской армии после Вьетнама. «Вступая в армейские ряды, я был очень наивным, — вспоминает Мортенсон, — но здесь меня быстро лишили иллюзий. Множество парней после Вьетнама стали наркоманами. Они умирали от передоза». Навсегда запомнилось зимнее утро, когда пришлось вытаскивать труп сержанта, которого избили и оставили умирать в канаве: солдаты узнали о том, что он был геем.

БОЛЬШЕ ВСЕГО ЕГО УГНЕТАЛА МОРАЛЬНАЯ ОБСТАНОВКА, СЛОЖИВШАЯСЯ В АМЕРИКАНСКОЙ АРМИИ ПОСЛЕ ВЬЕТНАМА.

Грег изучал артиллерию и тактику, а потом переключился на медицину. После начальной медицинской подготовки его в составе 33-й танковой дивизии отправили в Германию.

Мортенсон служил в Бамберге, рядом с восточногерманской границей. Здесь он обрел исключительно полезный навык, который пригодился ему в дальнейшей жизни: научился спать в любое время, когда выдается возможность. Он был образцовым солдатом. «Я никогда ни в кого не стрелял, — вспоминает Мортенсон, — но в армии служил до падения Берлинской стены. Поэтому большую часть времени мы проводили, глядя в прорезь прицелов на восточногерманских пограничников». Заступая в караул, он получал приказ убивать «коммунистических снайперов», если те будут стрелять в гражданских лиц, пытающихся перебежать на Запад. «Такое иногда случалось, но, слава богу, не в мое дежурство», — говорит Мортенсон.

Большинство белых солдат, с которыми он служил в Германии, выходные проводили одинаково: кадрили девушек, пьянствовали или стреляли по мишеням. Мортенсон вместе с черными солдатами предпочитал совершать военные перелеты — в Рим, Лондон или Амстердам. Впервые он путешествовал самостоятельно, и это ему очень нравилось. «В армии моими лучшими друзьями были черные, — вспоминает он. — В Миннесоте это выглядело бы странно, но на службе о расе не думаешь. В Германии я нашел настоящих друзей, и впервые после Танзании не чувствовал себя одиноким».

За эвакуацию раненых во время учений Мортенсон получил Благодарственную медаль. После двух лет службы он демобилизовался. Грег был рад тому, что прошел армейскую школу. Здесь у него сложилась еще одна полезная привычка: после демобилизации он никогда не заезжал на парковочное место передом. До сих пор он всегда паркуется задом — будь то Балтистан или соседний супермаркет. В армии его приучили к тому, что машина должна стоять таким образом, чтобы в случае опасности можно было мгновенно сорваться с места.

ЗА ЭВАКУАЦИЮ РАНЕНЫХ ВО ВРЕМЯ УЧЕНИЙ МОРТЕНСОН ПОЛУЧИЛ БЛАГОДАРСТВЕННУЮ МЕДАЛЬ.

На футбольную стипендию Грег поступил в маленький колледж Конкордия в Мурхеде, штат Миннесота. В 1978 году его команда выиграла национальный чемпионат. Но Мортенсону быстро наскучила студенческая жизнь в маленьком замкнутом кампусе, поэтому он перевелся в более крупный университет Южной Дакоты в Вермильоне, воспользовавшись своими армейскими привилегиями.

Джерена училась. Она хотела получить степень и заняться преподавательской деятельностью. Демпси же приходилось заниматься неинтересной и плохо оплачиваемой работой. Долгие часы он проводил, разбираясь в кредитном законодательстве. Денег у Мортенсонов стало еще меньше, чем раньше. Во время учебы в колледже Грег работал — мыл посуду в университетском кафетерии, а по ночам дежурил в местной больнице. Каждый месяц он посылал деньги отцу.

В апреле 1981 года, когда Грег учился на втором курсе университета, отцу поставили диагноз: рак. Ему было всего сорок восемь лет. Грег изучал химию и медицину, и поэтому, узнав про метастазы в лимфоузлах и печени, понял, что дни отца сочтены. Забывая об учебе и работе, он раз в две недели по шесть часов проводил за рулем, чтобы добраться до Миннесоты и провести время с отцом. И каждый раз поражался тому, как быстро сдает Демпси.

В АПРЕЛЕ 1981 ГОДА, КОГДА ГРЕГ УЧИЛСЯ НА ВТОРОМ КУРСЕ УНИВЕРСИТЕТА, ОТЦУ ПОСТАВИЛИ ДИАГНОЗ: РАК.

Мортенсону хватило познаний в медицине, чтобы убедить врачей не проводить отцу курс лучевой терапии. Он знал, что Демпси умирает, и хотел, чтобы последние месяцы жизни он провел максимально комфортно. Грег собирался бросить университет и ухаживать за отцом, но Демпси категорически отказался. Поэтому поездки раз в две недели продолжались. Когда позволяла погода, Грег выносил отца во двор, чтобы тот мог посидеть на солнышке в шезлонге. Демпси был одержим своим садом — эта привычка сложилась у него еще в Африке. И на каждой прогулке требовал от сына, чтобы на лужайке не было сорняков…

Как-то ночью Грег проснулся от стрекота пишущей машинки. Демпси печатал сценарий собственных похорон. Джерена поднялась с дивана и ждала, когда машинка умолкнет, чтобы проводить мужа в постель…

В сентябре Грег приехал к отцу в последний раз. К этому времени Демпси лежал в больнице в Сент-Поле. «На следующее утро у меня был экзамен. Я не хотел возвращаться посреди ночи, но не мог оставить отца, — вспоминает Мортенсон. — Он был не слишком сентиментален, но все время, пока я был с ним, держал руку у меня на плече. Наконец настало время уходить. Он сказал: „Все кончено. Все нормально. Обо всем позаботятся“. Удивительно, но он совершенно не боялся смерти».

В свое время в Моши Демпси тщательно расписал сценарий приема в честь успешного завершения строительства больницы. Теперь он точно так же детально расписал церемонию собственных похорон — вплоть до последнего гимна, который прозвучал на следующее утро.

Все пришедшие в лютеранскую церковь в Роузвилле получили программу, которую Демпси назвал «Радость возвращения домой». Грег произнес прощальную речь на суахили. Он называл отца «баба», «кака», «ндугу» — отцом, братом, другом. Демпси всегда гордился своей военной службой — его похоронили на национальном кладбище в Форт-Снеллинге.

После смерти отца Мортенсон чувствовал необычную пустоту в душе. Он поступил на медицинский факультет университета Кейз Вестерн, но вскоре понял, что не может прожить без заработка. Учебу пришлось оставить. Теперь Грега стал мучить страх того, что он может потерять Кристу: ее приступы заметно участились. Поэтому он на целый год вернулся домой, чтобы провести время с младшей сестрой. Он помог ей найти работу на фармацевтическом заводе; много раз ездил с Кристой в городском автобусе, чтобы научить ее пользоваться общественным транспортом самостоятельно. Девочка очень интересовалась подружками брата. Она расспрашивала его о сексе, потому что стеснялась разговаривать об этом с матерью. Узнав, что сестра встречается с молодым человеком, Грег прочел ей целую лекцию о сексуальных отношениях.