История службы государственной безопасности. От Александра I до Сталина - Олег Хлобустов

Был также разработан Центральный справочный аппарат (ЦСА), содержавший адресную информацию (в алфавитном порядке) о лицах, попавших в поле зрения полиции. Если к 1 января 1907 года в 1400 ящиках ЦСА Департамента полиции находилось около полутора миллионов именных учетных карточек, то к февралю 1917 года их насчитывалось уже около двух миллионов.

Следует подчеркнуть, что в феврале 1907 года руководителям охранных отделений впервые была разослана «Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения». Ранее же эта деятельность, по словам Заварзина, строилась «на охранной традиции».

Вскоре, однако, инструкцию пришлось переработать, поскольку она фактически допускала провокацию как метод борьбы с оппозиционным движением.

В значительной степени поводом к разработке новых нормативных документов Особого отдела по работе с агентурой стала разоблачительная деятельность В. Л. Бурцева, снискавшего даже славу «руководителя революционной охранки». По его материалам Государственная дума в 1908 году сделала запрос министру внутренних дел П. А. Столыпину о провокаторской деятельности политической полиции и ее «секретных сотрудников» (агентуры).

В то же время и сам Бурцев был объектом пристального внимания Заграничной агентуры: его деятельность освещали четыре агента.

В 1910–1912 годах Особым отделом проводилась активная работа по дальнейшему совершенствованию политического розыска в Российской империи. В утвержденной в 1911 году «Инструкции по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения» подчеркивалось, что «лица, ведущие розыск, должны проникнуться сознанием того, что лучшим показателем успешной и плодотворной их деятельности будет то, что в местности, вверенной их надзору, совсем не будет ни типографий, ни бомб, ни складов литературы, ни агитации, ни пропаганды. Это достигается при серьезной осведомленности о революционной деятельности и умении систематически и планомерно пользоваться этим знанием, достигнуть того, что революционеры вынуждены будут прекратить в данной местности свою преступную работу… Необходимо помнить, что все стремление политического розыска должно быть направлено к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент проявления ими наиболее интенсивной деятельности… Изъятие типографии или складов оружия только тогда приобретает особо важное значение, если они послужат к изобличению более или менее видных революционных деятелей, к уничтожению организации».

В заключение отметим, что если центральный аппарат политического розыска, Особый отдел Департамента полиции, был немногочисленным, то этого никак нельзя сказать о других органах политического сыска Российской империи.

К 1917 году только в структуре Отдельного корпуса жандармов имелись 67 губернских, 3 областных, 2 территориальных, 4 городских (Кронштадт, Одесса, Омск, Севастополь), 30 уездных (в Царстве Польском) жандармских управлений и 32 жандармско-полицейских управления железных дорог с 321 отделением. Вырос и штат Отдельного корпуса жандармов: с 9243 человек (721 из них — генералы и старшие офицеры) в 1895 году и до 15 718 человек (в том числе более 1000 генералов и старших офицеров) к моменту его упразднения указом Временного правительства 4 марта 1917 года.

Штаты охранных отделений были различными, в зависимости от их дислокации. Так, в самом многочисленном, столичном Санкт-Петербургском охранном отделении работал 151 сотрудник.

Ясно заявившее о себе в последней четверти XIX века рабочее движение являлось лишь одной из составных частей зарождавшегося оппозиционного общественно-политического движения в Российской империи.

Возвращаясь, однако, к деятельности политической полиции, не будет большим преувеличением сказать, что история рабочего движения во многом писалась самими охранниками, причем яркие штрихи в нее вносились подчас лично самодержцем, о чем со всей убедительностью свидетельствуют архивные документы.

Проследим динамику развития рабочего движения. Только в 1875–1879 годах в России произошло 165 волнений и стачек фабрично-заводских рабочих, причем почти 60 % их приходились на 1878–1879 годы.

Уже упоминавшийся нами Татищев так описывал процесс зарождения рабочего движения в России: «С начала 70-х годов отдельные личности из социалистов искали сближения с простонародьем, водворяясь в деревнях и приурочивая себя к деятельности сельских учителей, фельдшеров и других профессий, близких к крестьянскому быту. В 1872 году петербургские кружки занялись систематическим совращением рабочих столичных фабрик и заводов. С этой целью они… под предлогом обучения грамоте, заводили с ними речь о бедственном их положении, несправедливости распределения богатств между трудом и капиталом, об успехах рабочего сословия на Западе в борьбе за свое освобождение из-под ига хозяев, читали им лекции по истории и естественным наукам, стараясь подорвать в них веру в Бога и царя. Пропаганда эта велась целые два года и не в одном Петербурге, но и во многих других городах, преимущественно университетских. Она обратила на себя внимание полицейских властей лишь в конце 1873-го и в начале 1874-го годов. В Петербурге произведено по этому поводу несколько обысков, задержано несколько лиц, но только немногие подверглись административным взысканиям, большая же часть выпущена на свободу за недостатком улик».

Необходимо только отметить, что полицейский историограф несколько лукавит, говоря об относительно мягком отношении властей к революционным «пропагаторам» и участникам хождения в народ с целью его просвещения. Известно, что в 1874 году на первоначальном этапе к «дознанию о зловредной пропаганде» было привлечено около 4000 человек, хотя в дальнейшем число обвиняемых сократилось до 770 (612 мужчин и 158 женщин) — тех, кого заключили в тюремные камеры. Вследствие этого до начала 18 октября 1877 года процесса по Делу о пропаганде в империи (неофициальные исторические названия Большой процесс и Процесс ста девяноста трех) в заключении умерли 40 человек (а к моменту оглашения приговора скончались еще 3 подсудимых), 12 человек окончили жизнь самоубийством и еще 3 пытались его совершить, а 38 арестованных сошли с ума.

В итоге перед Особым присутствием Правительствующего сената предстали 265 обвиняемых. Двадцать третьего января 1878 года суд приговорил: 28 подсудимых к каторжным работам от 3 до 10 лет, 36 — к ссылке, 30 — к менее суровым видам наказания; оставшиеся обвиняемые были оправданы или освобождены от наказания ввиду продолжительности нахождения в предварительном заключении. Но для 80 из 90 оправданных судом Александр II санкционировал ссылку в «административном порядке».

В это же время заявили о себе и первые пролетарские организации, появилось два рабочих союза: в 1875 году в Одессе — Южнороссийский, а в 1878 году в Санкт-Петербурге — Северный. Первый из них насчитывал около трехсот участников и сочувствующих, представлявших два десятка предприятий города; второй — около двухсот членов, объединившихся под руководством С. Н. Халтурина и В. П. Обнорского. Программа петербургского Северного союза рабочих предусматривала борьбу за демократические свободы, изменение социального строя, свержение самодержавия. Организация эта вела пропаганду в рабочих кружках, создала нелегальную типографию, в которой начала выпуск газеты «Рабочая заря», сотрудничала с народнической организацией «Земля и воля», а также организовывала стачки на предприятиях города.