Неизвестный Камов: гений вертикального взлета - Лидия Кузьмина

Завод начали строить на месте маленького аэродрома. До того ЦАГИ испытывал там автожиры, вертолеты. На краю поля стояли два небольших ангара и барак. Их и приспособили временно под цехи и под КБ.

Чего греха таить, у многих руки опускались перед грядущей вереницей предстоящих дел. А Николай Ильич с удивительной энергией, заражавшей других, сколачивал коллектив, организовывал конструкторское бюро, развертывал строительство.

Остро встала проблема кадров. Настоящих авиационных специалистов, опытных конструкторов в стране было немного. А чем мог заманить к себе Камов? Ни высоких окладов, ни квартир, ни хотя бы сносных условий для работы он не сулил. Иначе это было бы обманом. Но заинтересовывал новизной и перспективой идеи, грандиозностью планов. Привлекал личным обаянием, сердечностью.

По словам старейшей работницы завода Тамары Антоновны Гришиной, Николай Ильич для многих стал вторым отцом. Постоянно интересовался, кто как живет, устроен ли в детский сад ребенок, как здоровье близких.

В КБ, кроме стола и одного стула на двоих, еще ничего не было, когда Камов организовал постройку столовой. Открывали ее торжественно и весело. А когда построили здание КБ, устроили настоящий праздник, с пирожными для женщин и пивом для мужчин. Николай Ильич постоянно был в гуще коллектива, никогда не отгораживался от него толстой клеенчатой директорской дверью и стенами, которые, что там говорить, возникают иногда между высоким руководителем и его подчиненными. Те, кого Камов увлек на нелегкий, но вдохновенный и творческий путь, никогда позже об этом не жалели…

Уже построили стены корпуса № 1, заложили фундамент и часть стен корпуса № 2. Полным ходом шло проектирование нового «прыгающего», то есть взлетающего без разбега автожира АК, в цехе появилось различное оборудование, на котором изготовляли детали и узлы автожира А-7-ЗА… И тут разразилась война.

Утром в понедельник 23 июня Камов собрал в своем кабинете ближайших помощников. Тревожно звучал черный круг репродуктора на стене. Радио уже разнесло по стране сообщение Советского правительства о вероломном нападении фашистской Германии. Собравшиеся напряженно молчали. Николай Ильич сказал:

— Заседать теперь некогда. Каждую минуту своего времени будем отдавать борьбе с врагом. Я только что из наркомата. Мое предложение — скомплектовать эскадрилью А-7 для фронта — принято. Сейчас наша задача — срочно подготовить построенные автожиры для боевых действий. Все. За работу!

Через несколько дней пять автожиров А-7 поднялись с заводского аэродрома и развернутым строем ушли на запад. Командовал эскадрильей капитан Николай Трофимов. Вскоре на фронт выехал заместитель Камова Михаил Миль, а потом и сам главный конструктор. Там они обеспечивали ремонт автожиров, подбитых в бою. Сохранилось командировочное удостоверение Николая Ильича в один из полков, расположенных под Ельней.

…Вдоль линии фронта над немецкими позициями на высоте примерно трехсот метров медленно плыл странный аппарат. С земли хорошо видны были прямые распластанные крылья, слегка загнутые на концах кверху, хвостовое оперение, трехколесное шасси и крутящийся наверху винт.

Немцы, пораженные зрелищем, некоторое время молчали. Затем захлопали их зенитки. Вокруг аппарата рассыпались облачка разрывов.

За полетом через стереотрубу наблюдал специально прибывший в полк командир дивизии. Как только начался обстрел автожира немецкими зенитками, он спросил:

— У А-7 на борту есть радиоприемник?

— Так точно, товарищ комдив, — отвечал командир полка, — на борту установлена приемо-передающая станция. Пилот уже передал ряд важных данных о противнике. В частности, им обнаружено скопление мотомехчастей в квадрате 34Б.

— Передайте летчику, чтобы немедленно прекращал полет. Вы же видите, что они уже пристрелялись к нему. А по квадрату открыть огонь. Но не забывайте, каждый снаряд на счету!..

Загрохотали тяжелые орудия, а в углу блиндажа радист повторял в трубку:

— Сокол, Сокол, я — Ромашка! Немедленно возвращайтесь, немедленно возвращайтесь, прекращайте полет, прекращайте полет. Прием.

— Вас понял, — раздалось в трубке, — возвращаюсь на базу.

А-7 четко развернулся в сторону своих войск, но вдруг облачко разрыва накрыло автожир…

Комдив выпрямился, махнул рукой и, обращаясь к полковнику, в сердцах сказал:

— Что ж, любуйтесь. Это вы настаивали на придании вам автожиров для артиллерийской разведки и корректировки огня.

Комполка было что рассказать об этих машинах, которые с прифронтового аэродрома — да какого там аэродрома, просто с небольшой ровной поляны — уже совершили несколько удачных ночных полетов в тыл к немцам. Доставили партизанам агитлитературу, медикаменты и боеприпасы. Благодаря малой скорости, способности взлетать и садиться почти вертикально винтокрылые аппараты были незаменимы в глухих смоленских лесах.

Так произошло боевое крещение советских автожиров конструкции Камова в Великую Отечественную войну. И это была лишь первая проба сил.

…Линия фронта неумолимо приближалась к Москве. Камовский завод уже подвергся бомбардировке. Для защиты от воздушного нападения создали заводской штаб ПВО. По ночам рабочие и конструкторы дежурили на крышах зданий и территории завода. Во время одного из налетов осколок авиабомбы пробил крышу ангара и повредил А-7, пришедший с фронта для ремонта. На войне как на войне.

А в конце октября пришел приказ эвакуироваться. Уезжали группами. Сложностей всякого рода хватало. Билеты на поезда отменили. И сесть в поезд уже было проблемой. Как только подавали состав, все бросались на штурм вагонов. Многим приходилось вместе с семьями ехать в товарных вагонах. А путь предстоял долгий! Без конца пропускали встречные воинские эшелоны. На дорогу уходил чуть не месяц.

В день, когда было приказано уезжать, Николай Ильич не успел позвонить домой и, явившись на квартиру в час ночи, сказал смущенно:

— Ася, утром мы должны быть с тобой на вокзале…

Вместе с Камовыми из Москвы выехала и семья Миля. В товарный вагон удалось втиснуть широкий диван, и женщины спали на нем, а мужчинам достались нары.

Взятый в дорогу «отоваренный» по карточкам паек скоро кончился. На станциях и полустанциях вещи меняли на продукты.

В пути на эшелон напал «мессершмитт» и метров со 100–150 открыл огонь. Отогнать же его было нечем. Однако все обошлось.

Несмотря на все беды и напасти, до места — в поселок Билимбай под Свердловском — все-таки добрались.

Заводу под помещение отвели собор, довольно просторный и удобный, который тут же окрестили «Собором билимбайской богоматери». Билимбай был небольшим рабочим поселком, с деревянными в основном домами. Приезд москвичей сразу внес в его жизнь бурное оживление. Население поселка увеличилось почти вдвое.

Камовых приняла к себе приветливая и трудолюбивая женщина, Прасковья Владимировна.

Закипела работа. Все приходилось делать самим — и устанавливать станки, и строить подсобные помещения. По собственной же инициативе соорудили антресоли — получилось нечто вроде второго этажа. Стало чуть просторнее.