Время быть счастливой - Ронда Бэйс

– Ничего… – Улыбнувшись, Бренда взглянула на нее. – Я купила еще одну газету, и завтра обязательно предприму новые попытки.

– Ну-ну, – кивнула хозяйка. – Ладно, пойдем, покормлю тебя ужином.

– Нет, что вы, – запротестовала девушка, больше всего хотевшая сейчас принять душ и заняться изучением объявлений, пока были на это силы. – Я уже перекусила.

– Как знаешь. – Анита недовольно пожала плечами, но настаивать не стала. – Кстати, Джош уже покушал, – добавила она.

– Спасибо, – поблагодарила Бренда. – Сколько я вам должна?

– Ерунда, – отмахнулась от нее миссис Мартинес. – Потом сочтемся…

Бренда посмотрела на нее с благодарностью, попрощалась и покинула гостеприимное жилье.

Когда она уложила Джоша и села за стол, разложив перед собой газету, было уже одиннадцать…

Ей снилось, что она беременна.

Живот еще не заметен, но она уже знает, что в нем зародилась чья-то жизнь. Она с любовью посмотрела на свой еще плоский животик и ласково погладила его. Пройдет немного времени, и он округлится, будет шевелиться, ведь внутри этого домика будет находиться ее малыш, непоседливый, шустрый, совсем такой же, как она…

Бренда проснулась.

Огляделась по сторонам. Приподнялась, облокачиваясь на руку, и посмотрела, как там Джош. Он спал безмятежным крепким сном маленького ребенка. И она успокоилась, легла на подушку, перевела дух.

Какой-то осадок остался после этого сна. Словно предчувствие краха, несчастья завладело ею.

Но это же всего лишь сон…

– Как тебе фильм? – Скотт посмотрел на нее.

– Классный! – восторженно ответила Бренда.

Она еще до конца не верила в свое счастье. Скотт Ларсен, считавшийся самым крутым парнем в их районе, разговаривал с ней, был рядом и с интересом смотрел на нее!

И она испытывала счастье оттого, что он обратил свой царственный взор на нее, Бренду.

А она-то еще не верила в свою звезду!

Самое удивительное, она до сих пор не могла поверить, что вот, спустя неделю после их первой встречи, он нашел ее, и они действительно пошли в кино. И что самое невероятное, они действительно всего лишь его смотрели. Им показали какой-то боевик, но не это было важно для Бренды. Она млела оттого, что рядом находился такой мужчина, как Скотт, держал ее за руку, нежно сжимая ее пальцы в своей ладони.

Ее била легкая дрожь от этой невинной ласки, и хотелось чего-то большего, запретного, того, что могут позволить себе взрослые девочки, а она почему-то еще до сих пор так и не испытала. Многие одноклассницы уже не были девственницами, они шушукались по углам и делились друг с другом, под большим секретом, впечатлениями от своих свиданий, обсуждая мальчиков из школы. Однако Бренда, воспитанная в строгости, всегда избегала этих сборищ, и за это ее все считали странной. Мальчики не ухаживали за ней, хотя девушка к окончанию школы расцвела и была очень привлекательной. Дело было в том, что Бренда выглядела настолько неприступной в своей невинности, что они боялись подойти к ней. К тому же зачем стараться, если рядом полно других, более доступных девушек, которые только и ждут, когда их пригласят на свидание?

Так и прошли школьные годы, а Бренда не узнала, каково это, быть любимой по-настоящему, по-взрослому…

– А хочешь, поедем ко мне? – предложил Ларсен, и взгляд его, брошенный на нее, выражал интерес.

– Не могу… – Вздохнув, она опустила голову.

Не объяснять же ему, что родители просто убьют ее, если она не придет вовремя. И не понятно было, из-за чего больше будет их гнев. Из-за того, что их дочь не ночевала дома, или по той простой причине, что некому будет помыть посуду после ужина…

– Эй, детка, что с тобой? – Он аккуратно приподнял рукой ее лицо, внимательно посмотрел в глаза.

Она глядела на него, глотая слезы, стекающие по щекам.

Если бы он знал, этот широкоплечий мужчина со светло-русыми волосами и серыми, пронизывающими насквозь глазами, что она готова отдать все, лишь бы быть с ним, уехать сию же минуту туда, куда он зовет ее, чтобы никогда не возвращаться домой, где никто не любит ее, где она никому не нужна…

– Поехали, – попросил он, и голос его, мягкий, чарующий, обволакивал ее, заставлял подчиниться его воле.

Но Бренда, тряхнув головой, отогнала наваждение, пробормотала, отворачиваясь:

– Мои родители найдут тебя и сотрут в порошок, если я не появлюсь вовремя дома.

Мгновение он молчал, ошарашенный ее словами. Затем не выдержал и расхохотался.

– Детка, – весело полюбопытствовал он, – ты хоть сама-то в это веришь?

И его смех был настолько заразительным, что она не выдержала и улыбнулась.

И правда, что это с ней? Неужели Скотт Ларсен испугается ее предков? Скотт Ларсен, гроза всей улицы! Которого все уважали или боялись, но относились одинаково почтительно, лишь бы не вызвать его гнев.

Когда она взглянула в его завораживающие серые глаза, они показались ей самыми родными, самыми прекрасными, потому что никто еще за всю ее короткую жизнь не смотрел на нее с такой любовью, с такой нежностью…

– А и правда, почему бы нет? – пожала она плечами, смело глядя на него, готовая идти за ним хоть на край света, и радуясь тому, что он позвал ее за собой. – Ты действительно хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Больше всего на свете! – клятвенно заверил он, шутливо приложив руку к груди.

– Ты хоть понимаешь, что я не смогу после этого вернуться домой, иначе меня просто убьют?

– Разве я сказал, чтобы ты возвращалась? Бренда, – он впервые назвал ее по имени, и это согрело ее, еще больше заставило поверить в искренность его чувств, – если бы я хотел просто заняться с тобой сексом, мне достаточно было увезти тебя на окраину города и, прости за грубость, воспользоваться тобой в своей машине. Я же предлагаю тебе совсем другое. Иную жизнь, в которую ты можешь сделать шаг именно сейчас, потому что второго случая не представится.

Она больше не сомневалась.

Соглашаясь быть с ним, она думала, что это будет намного лучше, чем-то, что она имела сейчас.

Как же она верила в это…

Небо посветлело, и первые лучи просыпающегося солнышка проникли в комнату сквозь неплотно зашторенные занавески. Бренда сидела на кровати, поглощенная своими воспоминаниями. Ей было тяжело. Она чувствовала себя губкой, впитывающей информацию. Но сведения эти были так обрывочны, так разнообразны, что она никак не могла сосредоточиться, собрать их воедино, и это беспокоило ее.