Зимняя ведьма - Пола Брекстон

Я погружаю руки в пруд, и холодная вода останавливает жжение в ранке. На мгновение я вижу, как с моего пальца соскальзывает крошечная капелька крови, кружится в завихрениях воды, а затем исчезает. И холодные струи источника заживляют мою рану. Достав ладонь из воды, я едва замечаю след от пореза. Словно его никогда и не было.

Каю не нужно было даже доставать из кармана жилета отцовские часы, чтобы понять: уже за полдень. Лошади ушли гораздо выше, чем он рассчитывал, и найти их заняло чуть больше времени. Табун оказался в прекрасном состоянии – шерсть лоснилась, жеребята играли друг с другом. Они быстро росли. В ту минуту, когда Кай их увидел, он пожалел, что не взял с собой Моргану.

Он уверен: эти маленькие дикие лошадки ей очень понравятся. Кликнув свою старую лошадку и забравшись на нее, Кай чувствует, что, возможно, был к жене слишком суров. Он не может понять, почему Моргана так отреагировала на приезд Изольды, но, в конце концов, это далеко не единственное, чего он не может понять. Может быть, ей было неудобно предстать перед гостьей в ночной рубашке. Хотя, как ему показалось, выглядела супруга замечательно. Может быть, просто не выспалась – в конце концов, это ее первая ночь в Финнон-Лас, и она рано встала, чтобы выйти на луг. Подходя ближе к поместью, Кай решает быть с ней более терпеливым. Потому что, видимо, девушка скучает по матери. Со временем она смягчится и пообвыкнет в поместье. По крайней мере, в это нужно верить.

Спешившись, Кай снимает с Ханни седло и уздечку. Лошадь радостно щиплет травку. Кай вешает седло на крючок. В конюшне есть все, что нужно: и седла с уздечками, и соха, и борона – все это убрано в специальные ящики, чтобы голодные мышки не сгрызли. Кай открывает деревянные ворота, выходящие на небольшое поле, и говорит лошади:

– Ну, иди, дорогая.

Ханни неспешно идет, лениво отгоняя хвостом мух, слетевшихся на запах пота. Кай ласково похлопывает кобылу по спинке. Она самая некрасивая из всех лошадей, которые у него когда-либо были, но Кай ценит ее за покладистый характер и выносливость. Только вот вряд ли Ханни выдержит длительный переезд. Скоро ему нужно будет найти другую лошадь, чтобы перенести трехнедельный перегон. Окликнув собак, отдыхающих в тени у источника, Кай возвращается в поместье. Открыв заднюю дверь, он с надеждой вдыхает аромат, втайне рассчитывая, что обед уже готов. Но вдруг ветерок приносит такой жуткий запах горелой пищи, что к горлу Кая подступает тошнота.

– Моргана? – кричит он с беспокойством в голосе. Кухня вся в дыму от печки, огонь в которой давно погас под потоками воды из чугунка.

– Какого черта?

Кай поспешно хватает ухват и осторожно снимает чугунок с крючка, поставив его на плитку. Корги, следующие за хозяином по пятам, устремляются наружу, не в силах дышать дымом. С чугунка срывается крышка, и кипящее варево опрокидывается на угли, превратившись в бесформенную горелую кашу. Внутри чугунка виднеются остатки того, что когда-то было морковью, пастернаком, картофелем и луком-пореем, хотя Кай с трудом может что-то увидеть в этой мешанине.

– Моргана! – кричит он. На сей раз его голос громче скорее от гнева, а не от беспокойства. Оглядев кухню, Кай понимает: его супруга, куда бы она сейчас ни запропастилась, не только обед без присмотра оставила, но даже не соизволила убрать со стола после завтрака. Хлеб, молоко и чашки с чаем покрылись слоем копоти от едкого дыма.

– Моргана! – орет Кай. Он мчится вверх по лестнице, со всей силы распахивает дверь в комнату жены. То, что там ее нет, его не слишком удивляет, потому что Кай довольно скоро понимает, что Моргана – не домосед. Он собирается уже отправиться на поиски, как вдруг видит сундук с ее книгами. Крышка снята, и, хотя девушка еще не успела достать книги, кажется, она что-то здесь искала. Каю становится любопытно, и он подходит к сундуку, чтобы взглянуть поближе. Первая книга, которую он видит, – это «Путь паломника» на английском языке. Несколько страниц в ней с загнутыми уголками, что свидетельствует скорее о любви хозяина к этой книге, а не о его небрежном к ней отношении. Никакой плесени или изъеденных короедом обложек. Кай открывает книгу и видит написанное замысловатым почерком имя: Сайлас Морган Притчард. Далее следует дата: 1821 год. В следующей книге Кай видит то же самое. И в еще одной. Судя по всему, все эти вещи когда-то принадлежали отцу Морганы, в честь которого, представляется Каю, она и получила свое имя. Получается, и любовь к чтению привил ей именно отец. Этот загадочный человек, о котором Мэйр не сказала ничего, кроме того, что дочь его боготворила и что однажды, когда она была совсем маленькой, он просто исчез. Кай вдруг понимает – и мысль эта теперь ему столь очевидна, что он поражен своей несообразительностью: Моргана перестала говорить, когда была маленьким ребенком, и тот момент, когда ее голос умолк, совпал с моментом, когда ее отец навсегда исчез из ее жизни.

Кай садится на корточки и пытается представить, как ей должно было быть больно. Он вспоминает свое горе после смерти Кэтрин. Единственное, чего ему тогда хотелось – это последовать за ней. Собственно, разве молчание, которое Моргана выбрала из всего того, что могла, будучи ребенком, не было своего рода стремлением последовать за отцом?

Дверца шкафа открыта, и внутри видно несколько платьев. Поднявшись, Кай наклоняется, чтобы расссмотреть их поближе. Он видит платье из темно-синего хлопка, явно для парадных случаев, наверное, для похода в церковь. Оно удивительно простое – такой крой давно уже вышел из моды, тут и там видны заплатки. Пара комбинаций, передник, легкое пальтишко – все примерно в таком же состоянии. Каю становится жалко Моргану. Девушка оказалась в большом доме, замужем за незнакомым мужчиной, с кучей злых людей, приезжающих поглазеть на нее, а у нее нет ни одного приличного платья. Не удивительно, что она хочет поскорее скрыться от назойливых взглядов.

Кай не слышит, как Моргана подходит к дверям, а скорее чувствует ее, и внезапность появления жены пугает его настолько сильно, что он подпрыгивает. Понимая, как все это со стороны выглядит, Кай предусмотрительно отходит в сторону от шкафа. Наверняка она уже подумала, что он без спроса изучал ее нижнее белье. Из-за смущения речь Кая звучит куда резче, чем ему хотелось бы:

– Ты оставила суп без присмотра. Глупо. Я прихожу домой, а из кухни валит дым.

Моргана не выглядит мучающейся угрызениями совести, и Кай добавляет:

– Ты могла спалить весь дом!

Моргана опускает взгляд. И видит, что Кай трогал ее книги. Теперь она уже не тихо терпит оскорбления, а начинает обороняться. Она бросается к деревянной коробке, упав на колени. Хватает книги, пряча их в сундук в том порядке, в котором они там лежали, и захлопывает крышку. Вскакивает на ноги, пытаясь защитить свое единственное сокровище, сжав руки в кулаки и побагровев от злости.

Кая пугает, как болезненно Моргана реагирует.

– Я не трогал их, – говорит он. – Я вижу, эти книги принадлежали твоему отцу…

Но закончить свою мысль он не успевает. Моргана несется в его сторону, ее распущенные волосы похожи на клубок змей. Инстинктивно Кай поднимает руки, но удара не следует. Моргана просто толкает его, крепко, обеими руками, так, что Кай пятится из комнаты, еле сохраняя равновесие. В тот момент, когда он оказывается за порогом, она захлопывает за ним дверь. Все пять картин, висящих на стене, с грохотом падают на пол, и Каю кажется, будто стекла на них разбиваются еще до того, как они долетают до пола, как если бы они взорвались изнутри. Он замирает неподвижно, а его сердце бешено колотится в груди. Только тогда, когда Кай понимает, что приступ гнева прошел, он разворачивается и спускается по лестнице в кухню.