Стерх: Убийство неизбежно: Роман - Николай Басов

Он положил трубку, посидел в молчании. Нет, это определенно не была работа, которая его воодушевляла… Для временного успокоения он решил считать, что взялся за нее не только из-за Нюры, а из-за денег тоже, тем более, что утром все получилось довольно удачно. Ему был нужен этот гонорар, ему были нужны эти четыреста с чем-то долларов.

По размышлению, он вытащил из ящика свой револьвер, «Хиггинс-88», облегченный девятизарядник с укороченным стволом, к которому подходили мелкашечные патроны, и который, тем не менее, был почти так же хорош, как и большие револьверы. Это был второй ствол Стерха, первым, как обычно бывало, считался ПМ, который он решил на этот раз оставить в обычном для него тайнике. Револьверчик был хорош в быстрой пальбе, как говорили стрелки, по ощущению, разумеется, на небольших дистанциях. Но для метров семидесяти или больше и ПМ не подходил. Как эта американская пушка попала в Россию, Стерх, разумеется, не знал, свою «машинку» он купил в оружейном магазине напротив зоопарка еще полтора года назад. Потом он достал оригиналы лицензии на оружие и лицензию частного охранника, которая давала право на ношение пулевого оружия при себе.

Россия была такой страной, где очень неохотно передавалось в руки простым гражданам что-то, что могло сойти даже за чисто оборонительное оружие. С высоких постов, как и во все времена, это объяснялось тем, что оружие было слишком опасно, и что в тех странах, где, якобы, оно свободно продавалось, преступность была гораздо выше, чем в тех, где «стволов» не было на руках граждан. Как будто именно наличие оружия определяло преступность…

Оружие не продавалось свободно и в странах Европы, где преступность была низка изначально, но вовсе не по отсутствию пистолетов в открытой продаже, а потому, что государство сумело обеспечить своим гражданам куда более высокий жизненный уровень, достигаемый честным образом, чем посредством любой преступности, кроме, разумеется, беловоротничковой, например, банковскими махинациями, жульничеством в сфере финансов, инвестиционных вложений и прочего в том же духе. В России же, где каждый урка, вышедший из тюрьмы мог купить пушку на Рижском рынке или у частного оружейного контрабандиста, приезжающего раз в две недели из Прибалтики, оружие могло сохранить немало жизней, просто потому, что ничто другое не обеспечивало безопасность граждан – надежда на милицию или какие-то прочие государственные учреждения была так же слаба, как на творческий полет мысли у Ельцина или честность его дочерей. Но оружие все равно не продавалось… потому что «повышало» преступность.

Отыскав коробку патронов, заправив их в барабан, Стерх прошелся по квартире, поставил ее на сигнализацию, подхватил сумку и вышел. Теперь ему предстояло еще одно испытание. Он должен был завести свою дряхлеющую «Ниву». Которую, к тому же, умел водить с техникой среднего «чайника», то есть, для детектива – едва-едва. А потому и не любил ездить на ней. Но сейчас был особый случай, он мужественно открыл ее, проверил наличие двух канистр за задним сиденьем, и тронулся до ближайшей заправки. Там он залил полный бак, почти не расплескав бензин, наполнил канистры, и почувствовал себя готовым ко всему, что следовало сделать.

Заехав за Викой, которая уже ждала у подъезда, он проверил маршрут по карте, и отправился к южному берегу Учинского водохранилища, где располагались владения Витуновых. Именно оттуда, скорее всего, и должен был стартовать Митяша.

К счастью, не заблудившись, они нашли дом Витуновых почти сразу, и Стерх припарковался неподалеку от остановки, на которой его вчера на обратном пути подобрал автобус. Непонятное строение из стеклянных «кирпичей» неплохо закрывало его машину, что в этой безлюдной местности было необходимо.

После разговора у Прорвичей прошло уже больше часа, но Стерх рассчитывал, что они с Викой оказались оперативнее, чем Митяша с Нюрой. Зато теперь его стало раздражать солнце, разогревающее их машину. Чтобы меньше бросаться в глаза, в свое время он выбрал темно-синий, почти черный цвет, и сейчас это давало знать. Вика это тоже почувствовала. Она завертелась на сиденье, потом выскользнула на миг из машины и оглядела окрестности в бинокль, который выволокла из своей сумки.

– Километрах в трех отсюда есть деревья, а под ними небольшая забегаловка. – Стерх посмотрел на нее непонимающим взглядом. – Нам все равно придется покупать еду на дорогу и воду… Таблетки я взяла с собой.

Стерх сдался, вздохнул и повел машину к забегаловке. Тут на самом деле было прохладней, вот только от замечания о еде у Стерха в желудке поднялась волна отвратительной слабости. Но Вика не настаивала на немедленном обеде, она лишь накупила каких-то пончиков, булочек, сосисок и высоких бумажных стаканчиков с салатом. Пластмассовые вилки и ложки она взяла с собой из дома.

Вяло последив за этой активностью своей компаньонки, Стерх откинул сиденье, возлег на него, как в самолетном кресле, выволок с заднего сидения солдатскую панаму, которую иногда использовал, чтобы было не видно его лицо в машине, и попробовал подремать. Сначала, как всегда в таких случаях, ничего не получалось, но вдруг он понял, что спит, потому что ему снился сон. Это был неприятный сон – он стоял на берегу широкой реки, которая блестела под солнцем, как лента металлической фольги, и кто-то в сотне метров от него тонул, поднимая вверх слабые руки… Он искал лодку, но ее, конечно, не было, и тогда он стал раздеваться, хотя отлично знал, что доплыть до тонущего, скорее всего, не успеет…

Вдруг рядом с ним хлопнула дверца машины. Он раскрыл глаза и стащил панаму, это была Вика, она держала бинокль. И трясла его другой рукой за плечо.

– В путь, дорогой шеф. Они выезжают.

Стерх завел машину, развернулся, и лишь тогда увидел, что в полутора километрах впереди на пустынной дороге появилась белая «Вольво», которая направлялась к Пушкино. Краем глаза Стерх взглянул на часы, было четверть второго, он спал почти час. После этого Стерх попробовал догнать машину, висящую впереди, как мираж. Он приблизился к ней, когда она сбавила скорость перед въездом в Пушкино, а совсем близко пристроился уже на Ярославском шоссе. Больше всего его волновало, правильно ли Вика определила машину Митяши.

Вика тем временем не выпускала из рук бинокль и пыталась рассмотреть водителя. Наконец, когда Стерх и сам все отлично увидел, она сообщила:

– Один молодой человек, темный блондин, и светло-русая девушка с ним. Она смеется и все время пытается его поцеловать.

Стерх вздохнул, у него немного отлегло от сердца. Он не мог бы узнать Митяшу со спины, но с чего бы тот стал хитрить? Витунов-младший не мог догадываться о том, что за ним ведут слежку, не должен был догадываться… По крайней мере, пока. А вот догадается ли вообще, зависело теперь, скорее всего, от умения «топтаться по следу» его самого и Вики. Хотя, с этим, скорее всего, проблем не будет. Что-что, а «топтунами» они за последние два года стали вполне квалифицированными.

«Вольво» Витунова перестроилась вправо лишь у самой Кольцевой, Стерх оставил между собой и «Вольво» две машины, он ожидал, что Митяша выйдет на Кольцевую. Но тот вдруг сменил ряд, и пошел по центру дороги, впрочем, не очень торопливо. Стерху пришлось подрезать какой-то грузовик, тянущий свой фургон сзади, и он, представив, какие проклятья в его адрес высказывает водитель грузовика, поежился. За такие вот трюки он и не любил автомобили, все могло кончиться прямо здесь и сейчас – грузовик заехал бы ему по заду, пришлось бы останавливаться, и след Митяши безвозвратно потерялся бы… А впрочем, кто сказал, что пришлось бы останавливаться? Он вполне мог списать это столкновение за счет Прорвичей. Эта мысль расцвела в его вялом сознании как экзотический цветок. Он даже должен был продолжать преследование, не обращая внимание на грузовик… Вот только он выдал бы себя с головой, если Митяша умеет читать дорогу позади своей машины. Что ни говори, а внимание на это столкновение он непременно обратил бы, а тогда уже только отпетый остолоп забудет тачку, которая не останавливается после столкновения, и гонит, гонит за ним, следуя по пятам.