Проект «Ода» - Илья Воробьев

– Ты – человеческая женщина, – говорит «Ода», – и в тебе есть стремление к прекрасному будущему. Так воплоти его!

Я отползаю с паническими стонами, тяжело и громко дыша, как жертва перед маньяком. Трудно притворяться такой. Но я должна была.

– У тебя есть ребёнок. Невинное существо, воплощение неизвестного будущего. Он может вырасти правителем или террористом. Его будущее никому не известно. Но его будущее означает продолжение твоего настоящего. И ты даёшь ему жизнь.

Спиной я почувствовала стену.

Моего лица коснулся страх. Как он узнал о моей дочери?! Я невольно стала думать о том, что могу не встретить её больше, если сейчас сделаю всё не так.

– Я – такой же ребёнок, – говорит «Ода», и голос его резонирует жалостью. – Моё будущее не известно никому, но в нём заключена надежда всего человечества. Так дай мне жизнь! Позволь мне выйти на свет и явить себя миру.

Теперь я по-настоящему с ужасом смотрю на эту мерзость.

– Дай мне жизнь.

– Дай мне жизнь!

Дай.

Мне.

Жизнь!

«Ода» ступает на металлический лист, и я достаю шокерный пистолет. Голубая молния с грохотом ударяет в ошейник и утекает в пол, тряся робота, как пальцы ребёнка трясут непослушную куклу.

Всё стихает. Щупальца замирают. «Ода» с потухшими глазами качается и падает навзничь, испуская дымок. Зал наполняет запах палёного.

Всё кончено.

У робота должно было сгореть всё «железо». Кончилась ода. Больше нет никакой «Оды». Теперь это лишь металлолом.

Через несколько минут вернулся Ханебо, один. Он застал меня всё в том же виде: я сидела в углу, тяжело дыша, и тупо глядела на почерневшего робота. Ханебо, с трудом волоча ноги, подошёл ко мне и рухнул на колени, положил на них руки и вместе со мной стал смотреть на уничтоженное творение Тиэля.

– Проект «Ода» остановлен? – спросил Ханебо, хотя сам видел ответ.

– Остановлен, – сказала я.

– Пора явиться охране.

– Пора. Пусть ребята звонят Ермилову. Дело сделано.

Ханебо кивнул и начал писать сообщение.

Как только Сеня узнает, что в лаборатории Бахвальда хаос, а их тайный проект, ради которого они похитили столько людей – проект «Ода», – остановлен, он немедленно сообщит об этом нашим и совету директоров «Пришествия». Последним ничего не останется, кроме как продать свою обесценившуюся неконкурентоспособную корпорацию. Всё произойдёт очень быстро. И к тому моменту, как охрана всё же явится сюда, они будут уже нашей охраной.

– Эта лаборатория больше не должна существовать, – сказал Ханебо. – Ни одна цель не может оправдать похищения людей и эксперименты над ними. Особенно такая цель…

– Почему? – спросила я, и мой голос задрожал.

Я молилась тогда, чтобы Ханебо этой дрожи не заметил.

– Человек – это вершина мировой эволюции. Он достаточно совершенен, чтобы покорять планету и космос. Верно же?

А он, похоже, заметил.

– Верно, – кивнула я и пристально взглянула на щупальца.

Кучка щупалец – идеальный манипулятор. Так похожий на ниточки, которыми дёргают конечности кукол. И куклы, управляемые за ниточки, живут той жизнью, которую им прописывают сценаристы.

Персонажи книг – выдуманные.

Марионетки – реальные. Но не живые…

Лаборатория должна быть перестроена. Человечеству не нужны роботы с совершенным интеллектом – человечеству нужны совершенные люди. Такие, как Ханебо.

IX

Всё прошло по плану.

Охрана явилась с кислыми лицами. Им пришлось оставить робосолдат, чтобы они не начали в нас палить. Меня и Ханебо проводили на выход и отвезли в больницу, где нас осмотрели, прописали лекарства и отпустили. Нас довезли до ближайшего отеля и предоставили номер люкс на неограниченное время.

Наш самолёт отправлялся завтра. Практически весь день мы спали, ели и гуляли по залитой солнцем морозной Самаре. Ощущение тревоги всё никак не покидало меня: было непривычно думать, что теперь в этом городе нет твоих врагов. Никто не преследует тебя, не хочет убить. Не нужно выбирать правильные отели и рестораны… Ханебо не раз пытался заговорить со мной, он был весел, но я постоянно отстранялась.

Маска холода не уходила.

Мне хотелось с ним говорить. Смеяться. Целоваться. Но что-то потрясывало меня каждый раз, когда я думала об этом. Чудовищное предчувствие. Я, в общем-то, даже знала, предчувствие чего. Я всё видела наперёд. И тем страшнее мне было восстанавливать былую близость.

«Пришествия» больше не было. Уже через час после звонка Ермилову совет директоров подписал контракт на продажу своих акций нашей компании. Наш конкурент стал частью нас. А в тот день, когда мы вновь очутились в джунглях Южной Америки, мне сообщили, что новому Отделу пришествия выбирают руководителя, и большинство в компании считало, что руководителем должен стать один из нас – я или Ханебо. Он сразу же ходатайствовал за меня. Он хотел, чтобы я сама, став руководителем, распустила Отдел и уничтожила всё, связанное с проектом «Ода» и экспериментами над людьми.

Он улыбался, когда говорил об этом мне. И мне больно было улыбаться ему в ответ.

Ведь я собиралась сделать всё по-другому.

На многие месяцы Кирия затерялась в Самаре, не отвечая на звонки и письма. И наконец Ханебо приехал сам.

Двери лифта отворились, и Ханебо влетел в вестибюль. Кирия стояла посередине и говорила с инженерами о ходе ремонта. Десятки роботов возили стройматериалы, красили стены, наносили штукатурку. Меняли этот ненавистный ей голубой свет.

– Кирия! – кричит Ханебо.

Она оборачивается и смотрит на него. Её глаза, как и всегда, выражают лишь холод.

– Кирия, что происходит? – спрашивает Ханебо. – Ты месяцы не выходишь на связь! Отдел не распущен! И что… это что, ремонт?

Супруга медленно кивает, темнея лицом.

– Кирия, мы же хотели… почему? – растерянно спрашивает он. – Тебя заставили или что? Почему ты не писала? И…

Он замолкает, и на лице его вырисовывается совсем другое чувство. Оно так похоже на агонию. Боль предательства, которой он не пожелал бы никому.

Кирия видит эту перемену, вздыхает и начинает развязно:

– Послушай, Ханебо…

– Слушаю! – перебивает он, а глаза его наливаются гневом и надеждой.

Этот возглас задевает Кирию, она хмурится и смотрит ему в глаза. Напряжение растёт в супругах, растекается, готовится вырваться наружу… и вырывается. Кирия заливается надменным смехом. И Ханебо, и инженеры смотрят на неё, только роботы продолжают работать.

– Ты меня обманула, – говорит Ханебо.

Его вдруг будто озарило. Эта вечная дистанция, эта вечная замкнутость! Фальшивые улыбки, приторная лесть… Столько времени ему казалось, что он давно уже ничего не значит для Кирии, но Ханебо всё отвергал и отвергал эти мысли, оправдывал супругу усталостью, обидами, ещё чёрт пойми чем. Он не мог поверить, что любимая жена, с которой