Спецотдел. Ведьма на службе - Медея Душицина

class="p1">– Зато по отдельности видела и мне этого хватило.

– Ты сводничать сюда пришла?

– Нет. Я пришла сюда из-за призрака.

– Да нет там призраков, Муся блин.

– Есть!

Я тяжко вздохнула. Откинулась на спинку дивана и ушла в себя. И пребывала я в этом состоянии до тех пор, пока Василий Павлович не пришел с какими-то папками. Он кинул их на стол, открыл верхнюю, и сообщил:

– Значит так, Щукин и Николаев, это вам, – он протянул «щенку» верхнюю папку. – Сафронов, Лебедев, это вам, – на этот раз Роме. – А это вам, Костенева и Озерский. – Папка перекочевала в руки Никите. Озерский? Какая красивая у него фамилия. – Жуков, со мной поедешь. Ну а вы, Маруся, посидите на диванчике, чайку попейте и ждите нашего возвращения.

Муся кивнула, улыбнувшись. Василий Павлович кратко рассказал о делах, что нам выдали, и как мне придется помогать другим, помимо своего дела, тоже рассказал. И после этого мы все пошли разбредаться по машинам.

4 глава. Дело номер один.

В гараже стояло много машин. Мы с Никитой подошли к черной, на больших колесах. Я оглядела ее. Если колеса большие, значит, это внедорожник?

– Садись, – сказал Никита, и поворотники машины мигнули, показывая, что теперь она открыта. Я залезла на переднее сидение, провела рукой по темно-серому чехлу.

– А что это за машина? – поинтересовалась я.

– Служебная.

– Нет, я о марке…

– Нива.

Я покивала, будто мне это что-то дало. А Никита завел транспорт.

– И что, это общая машина? Все могут на ней кататься?

– Только мы с тобой.

– Почему?

– Нам выделили.

После такого известия я с чистой совестью достала заговоренный мешочек с травами и иголками. И повесила его на зеркало. Никита с недоумением на меня смотрел, и я решила ему пояснить:

– Я на днях сделала защиту для машины. Предполагала, что нам ее выделят. Так что теперь, если аварии и будут, ни мы, ни машина серьезно не пострадает.

Он неуверенно улыбнулся, и я почувствовала, как сердце мое пропустило удар. У него такая красивая улыбка! Даже не смотря на его внешнюю сдержанность, харизма так и перла. И как я не увидела это с первого раза? Если бы увидела, отказалась бы от него в качестве сопровождающего. Мне же при работе нельзя отвлекаться на любование красивыми мальчиками! А сейчас отказаться от него будет невежливо… Да и не хочется. Я тяжко вздохнула.

– Что-то не так? – произнес Никита, выезжая из гаража.

Я печально кивнула:

– Да.

– И что же? Я могу помочь?

– Ага… Можешь спрятаться в мешок.

– Что? – Он явно был ошарашен.

Мне пришлось махнуть рукой, криво улыбнувшись:

– Не обращай внимания, Никита… Мешок не поможет, ведь помимо харизмы и внешности остается голос.

Он явно не понимал о чем я. И чувствовал себя неловко. Я видела это по тому, как нервно он облизал губы, как сжал руль. Заметив его руки, я вновь вздохнула. И руки у него красивые… С длинными пальцами, с немного выпирающими венами. Я почувствовала, как нервно зачесались мои пальцы, и активировалась анахата. Попыталась ее временно «затушить», но ничего не выходило. И я сдалась. Полезла в рюкзак за блокнотом. Мои руки дрожали, пока доставала ручку. Никита косился на меня, явно нервничая больше чем я.

Открыла чистый лист и шустро начала делать набросок, косясь на руль и кисти рук Никиты.

– Что ты делаешь? – все же спросил он.

– Избавляюсь от эмоций.

– А точнее?

– Рисую.

Нервное напряжение достигло пика. Молчание никак не помогало его разрядить. И если мне становилось легче, когда я делала на бумаге штрихи ручкой, то Никите нет. Поэтому он вновь заговорил.

– Знаешь, нам придется много видеться…

– Знаю.

– Поэтому… можешь звать меня Ник.

– А что не Кит?

Он слегка поморщился:

– Меня все детство так сокращали друзья.

– С которыми ты рассорился?

– Как ты узнала? – поразился он, повернув голову ко мне. – Почувствовала?

– Э! – нахмурилась я. – Я, конечно, сделала защиту для тачки, но это не значит, что нужно забивать на соблюдение правил безопасности! – Никита вновь уделил внимание дороге. – Не обязательно, чтобы что-то понять, нужно быть ведьмой. Я увидела твою реакцию. Твою мимику.

– Понятно… А что рисуешь то?

Признаться, что рисую его руки, было немного неловко. Но я обычно такие эмоции, которые мешают мне быть собой, задавливаю и уничтожаю. Ухмылка сама вылезла на лицо, когда я сказала ему правду. Никита явно не ожидал такого ответа.

– Да расслабься, просто я такой человек, что если вижу что-то прекрасное, то меня начинают переполнять эмоции, которые с ведьмами играют злую шутку. Ведьмы всегда должны быть в умиротворенном состоянии. Поэтому я и избавляюсь от чувств рисованием… или словами.

– Словами?

– Говорю свои впечатления вслух. Обычно это случается редко. Но, к сожалению, метко.

Никита неверяще мотнул головой:

– И что ты нашла в моих руках?

– Лучше молчи, – предупредила его. – Или хочешь услышать оду в свою честь?

– Ты и стихи умеешь писать?

– Все ведьмы умеют писать и стихи, и прозу. Мы благодаря этим навыкам составляем заговоры и ритуалы.

Я решила во время поездки, которая, как сказал Никита, будет длиться примерно полчаса, если мы не попадем в пробку, изучить дело, которое нам поручили. В квартире умер вполне здоровый, судя по анализам, мужчина тридцати лет – Лыков Григорий Владиславович. Он был высокопоставленной личностью. А смерть нежданной. Причина – отравление. На самоубийство, как заявили криминалисты, не похоже. А если убийство, то кто и как? Никаких следов не было. Висяк. Со смерти прошла неделя. Я поморщилась. Если неделя, то дух этого мужчины может оказаться в квартире… Если нет, придется ехать в морг.

– Что такое? – спросил Никита, заметив мое недовольное лицо.

– Надеюсь, что дух в квартире.

– А где он еще может быть?

– У тела. Как-то не хочется в морг ехать на трупы глядеть… Мне хватило того, что я увидела у себя в городе.

– А что ты там увидела?

Я рассказала. Никита мне посочувствовал. Рассказал про свой первый опыт встречи с трупом. Это случилось еще тогда, когда ему было десять лет. На лестничной