Вниз по течению-1 - Кирра Уайт

Безусый скрылся из окна, и вскоре решётка с громким, противным скрежетом начала медленно подниматься.

Миру пробрала нервная дрожь: the show must go on.

Стоя наверху, Найра наблюдала за тем, как девчонка неловко гребёт, заплывая в гору. Вокруг неё — то опережая, то отставая — вертелся страх.

Некоторые думают, что страх можно только в глазах человека, в дрожи рук, сведённых плечах. Не-е-ет, милейшие. Страх — живой. Точно потерявшийся пёс, он рыскает по улицам Города, жмётся к стенам домов, заглядывает в глаза каждому прохожему — не его ли это хозяин. И, лишь почувствовав отклик, пристаёт так, что уже не оторваться.

Впервые Найра увидела страх, когда ей было пять. Он ворвался в коморку, где они жили, вместе со стуком окованных железом сапог хранителей. Мама вскочила с топчана и закрыла собой Найру с малышкой Фридой. Страх по-хозяйски прошёлся по крохотной комнате, смахнул со стены зеркало. Оно упало на пол, разлетелось на осколки, и в каждом из них отразилась комната, наполненная чужими людьми. Много-много комнат. Гай рассказывал, что в Башне тоже много комнат — снизу вверх, справа налево. Настоящий улей. Вообще никто из лодочников не любил рассказывать про Башню, да и Гай лишь раз проговорился, когда вместе грибы курили. Сказал и тут же замкнулся, стал угрюмым, и уже ничто не могло его развеселить. Даже когда Найра стала задницей раговаривать. Все обычно катались от смеха, а он вдруг вскочил, схватил её, распрямил, развернул к себе лицом и, глядя в глаза, отрывисто сказал:

— Никогда так больше не делай.

— Не хочешь, не буду, — сконфуженно пробормотала она, одёргивая юбку.

— Не только со мной. Ни с кем не делай. Нельзя так себя опускать, понимаешь?

— Хорошо, хорошо, не злись, — она попыталась погладить его, но Гай перехватил её руку и сказал:

— Вот, послушай:

Он говорил ещё про саблю и какого-то шляхтича, Найре запомнилось только начало. Странное. И сам он был странный. Найра до сих пор нет-нет, да вспоминала тот вечер. Разговаривать задницей конечно не перестала: клиентам шибко нравилось, некоторые только за это и платили, но теперь каждый раз, будто что-то сдерживало, и гордости, что ничья задница не разговаривает лучше — уже не было.

А теперь с Гаем что-то случилось, не зря чужачка на его лодке приплыла. Про то, что наставники отдают лодки ученикам, Найра, конечно, наврала. Гай за свою убил бы. Лодка у него главное богатство. Про наставничество Найра тоже приврала. Вернее, наставники-то были, про это все знали, хотя последний турнир между мокрозявами не проводили уже Вилл знает сколько лет. А раньше, как рассказывали, победивший на состязаниях мокрозяв получал свободу, после чего мог стать лодочником или агентом. Найра слышала, что только надеждой на это мокрозявы и жили: победить в состязании, вырваться из Башни. Потом уже победивший, мог стать наставником у мокрозява и подготовить его. Только Гай никогда ни у кого наставником не был. Он что-то объяснял, но это было для Найры слишком непонятно, как с теми шляхтичами.

Всё-таки жалко, если он умер. Славный он был, щедрый, хоть и непонятный.

Найра представила, как опечалится Сьюзи. Гай был её любимым клиентом. Помнится, однажды он заказал Сьюзи, а потом с чего-то передумал и сказал, что выбирает Толстую Бетти. Сьюзи так разозлилась, что заперла Бетти в комнате и выбежала к Гаю сама.

Сьюзи — она такая. Если чего захочет, не остановится.

…

Найра ждала чужачку наверху лестницы, что вела в бухту. Видела, как та привязала лодку возле причала, рядом с другими; отдала стражникам мешочек с камнями.

Преодолев последнюю ступень, чужачка остановилась, упершись ладонями в колени и тяжело дыша. Низкорослая, в огромном плаще, доходящим до пят, с взъерошенными короткими волосами.

— Тут что, раньше великаны жили? — спросила она, отдышавшись. — Для кого такие огромные ступени?

Найра настолько удивилась, что в первое мгновение даже не знала, что сказать. Город всегда был таким, как есть: с древним куполом, Башней, площадью, рынком, трактирами, тюрьмой, Весёлыми домами и огромными ступенями, уводящими в Мёртвую реку.

— Это у дядюшки Кларка надо спрашивать, — ответила она, наконец.

— Здешний краевед? — спросила девчонка, щурясь от несуществующего солнца. Её взгляд остановился на шее Найры, где чернели следы от пальцев островного. Чужачка смущённо отвела глаза, уставилась было на ссадины на запястьях Найры и, окончательно сконфузившись, упёрлась взглядом в камни под ногами.

А Найра впервые со всей отчётливостью осознала, что ей нужно будет провести девчонку по улицам, а потом через запруженную людьми Площадь. Найру обязательно кто-нибудь опознает, заинтересуется, с кем она. А вдруг, их раскроют?! Найре стало очень страшно.

Несколько раз она ходила на водяные казни. Человека обвязывали верёвками из Жгучего дерева и оставляли на всю ночь мучиться, а утром медленно опускали в реку.

А уж как они бедные вопили, когда их погружали, как корчились от боли попадая в воду. Казалось, чуть-чуть, и разорвут верёвки, но нет — никому ещё не удавалось. Найру замутило от страха.

— Слушай, спасибо тебе огромное, — подала голос чужачка. — Но давай уже пойдём отсюда.

Найра бросила на неё злой взгляд.

«Сьюзи никогда бы такую глупость не сделала! — подумала она. — А я вечно вляпываюсь в неприятности. Всё из-за её любопытства. Тогда в пещеру проклятую полезла, теперь за девчонку заступилась: интересно же узнать, откуда у неё лодка Гая. Вернее, было интересно. Теперь уже нет.

— Накинь капюшон на голову, — грубо сказала она. — Мы не стрижём волосы так коротко. Говорят, только в Башне. Ты оттуда?

— Нет, — чужачка стрельнула в Найру светлыми глазами и натянула капюшон. Тот скрыл её лицо до носа. — Так мы можем поскорее уйти отсюда? Или ждём кого?

— Сейчас на улицах слишком много людей, — нехотя сказала Найра. — Если нас увидят…

— Здесь нас тоже увидят, — перебила чужачка. — Эти двое сказали, что скоро смена караула. — Она помолчала и с досадой добавила: — Я думала, у тебя есть план.

Плана у Найры никогда не было. Она считала, что главное удачно начать, а дальше Праматерь поможет. Часто так и бывало: Найра будто ловила невидимую волну и неслась на ней стремительно и свободно, что даже дыхание перехватывало. Это пьянило лучше всякой браги. Но сегодня она чувствовала, что потеряла волну. Ещё у окна дозорной она была, и вдруг не стало. Неожиданно чужачка вцепилась ей в руку ледяными пальцами и потащила вдоль стены.

Найра так растерялась, что послушно сделала несколько шагов, потом затормозила.