Кровососы - Тимоти С. Вайнгард

К 4000 г. до н. э. на Ближнем Востоке, в Китае, Индии, Африке и Египте сложилось интенсивное земледелие, а вместе с ним появились все ловушки современной цивилизации. Как говорил писатель Герберт Уэллс, «цивилизация была сельскохозяйственным излишком».

От 12 000 до 6000 лет назад на Земле было как минимум одиннадцать мест сельскохозяйственного назначения.

Сельскохозяйственный расцвет, который привел к расширению среды обитания и размножения комаров, требовал скота. За тягловым скотом последовали другие животные – овцы, козы, свиньи, птица и крупный рогатый скот. Эти животные были настоящим рассадником болезней. Как пишет Альфред У. Кросби: «Когда люди одомашнили животных и прижали их к своей груди – порой в буквальном смысле слова, поскольку женщины иногда выкармливали осиротевших детенышей грудью, – они породили болезни, практически не знакомые их предкам, охотникам-собирателям». Домашние животные, которые не требовали тесного контакта с человеком, то есть ослы, яки и буйволы, практически не передавали болезней человеку. Те же животные, которых содержали в среде обитания человека, щедро делились с ним своими болезнями. Лошади передали нам вирус ОРВИ; куры – птичий грипп, ветрянку и герпес; свиньи и утки – грипп; крупный рогатый скот – корь, туберкулез и оспу.

Несмотря на то, что в Южной и Центральной Америке сельское хозяйство процветало уже 10 000 лет назад, в отличие от остального мира ее жители не увлекались одомашниванием животных – и всплесков опасных болезней здесь тоже не отмечалось. В Америке сельское хозяйство не шло рука об руку с одомашниванием животных. Зооноз оказался несовместим с американской практикой, и коренные народы Америки были защищены от бури зоонотических болезней, в том числе и от тех, которые переносятся комарами. Если Западное полушарие стало обиталищем крупнейших популяций комаров на планете, комары Нового Света 95 миллионов лет шли собственным эволюционным путем, который освободил их от груза переноса болезней – по крайней мере, на время. В остальном же доколумбовом мире малярия была единственной болезнью, переносимой комарами, которой удалось вырваться за границы Африки.

Судя по тому, что мы знаем о Древнем мире, взаимосвязь между развитием сельского хозяйства, одомашниванием животных и ростом болезней, переносимых комарами, совершенно очевидна, и африканское племя банту тому пример.

Историк Джеймс Уэбб пишет: «И falciparum, и vivax появились как по-настоящему хронические инфекции одновременно с расширением культурных и экономических последствий только тогда, когда люди начали селиться в субтропических и тропических бассейнах рек – на берегах Нила, Тигра, Евфрата, Инда и Янцзы – и основали первые большие земледельческие общества». Одомашнивание растений и животных ускорило восхождение комара на вершину мирового господства и бесконечно расширило ареал его обитания и горизонты возможностей.

В сердце Древнего мира, в Месопотамии, империализм в определенной форме существовал с момента зарождения сельского хозяйства, то есть примерно с 8500 г. до н. э. Древний город Курна располагался в месте слияния Тигра и Евфрата, в 300 милях к юго-востоку от Багдада. (Предположительно, именно здесь находился Эдемский сад.) Развитие сельского хозяйства привело к появлению где-то в 4000 г. до н. э. первых шумерских городов-государств, а также позволило относительно изолированному Египту процветать на берегах Нила. На протяжении истории великие империи увеличивали свои территории методом империализма, завоеваний и использования политических и экономических рычагов. Каждая со временем гибла и уступала место другой, продолжая цикл возвышения и падения древних царств.

Сельскохозяйственная революция привела к появлению современных городов-государств, значительному росту населения, а также, что наиболее важно для распространения болезней, росту плотности населения. К 2500 г. до н. э. в некоторых городах Ближнего Востока проживало до 20 000 жителей. Дальнейшее развитие сельского хозяйства вызвало появление избытков урожая и накопление богатств. Алчность – мощный стимул. Врожденная человеческая тяга к богатству и власти вела к сложной социальной стратификации, местной экономической специализации, возникновению сложных и многослойных духовных, юридических и политических структур. А самое главное, зародилась торговля. Судя по исторической статистике, чем активнее общества вели торговлю, тем более склонны они были к войнам. Политическая власть и военное могущество набирали силу одновременно с накоплением богатств, а это неразрывно с торговлей и контролем над важными портами, торговыми путями и перевалочными пунктами товаров. Реалии экономики очень просты: зачем торговать, если можно завоевать? Возвышение и падение древних империй в их тяге к территориальной экспансии и богатству в значительной степени зависели от комаров.

Ось «малярия-комар» прошла сквозь саму ДНК человека. В древнем Средиземноморье комары формировали исторические хромосомы целой цивилизации. Генерал Анофелес неустанно разбивал армии и определял исход бесчисленных войн, менявших ход истории. В этом он похож на «генерала» мороза, повлиявшего на итоги наполеоновских войн и Второй мировой войны. Генерал Анофелес располагал плодовитой и алчной партизанской армией, которая вела войны и создавала народы и империи. Он был наемником – то другом, то врагом. Как мы увидим, комары не выбирали, на чью сторону встать, но нападали на любую доступную добычу, а уже потом одна сторона выигрывала, пользуясь страданиями другой. Если промышленное сельское хозяйство изменило глобальный ландшафт и породило империи, то комары стали разрушителями миров. Писцы древних аграрных обществ Месопотамии, Египта, Китая и Индии описывали симптомы болезней, и по их трудам мы можем судить, как комары владычествовали над Древним миром.

Это был мир таинственных болезней и смертей. В физическом и психологическом мире наших предков болезни и страдания были окутаны загадочным, сверхъестественным, ужасающим ореолом. Как писал в трактате «Левиафан» 1651 года английский философ Томас Гоббс, человечество «наказывается страданием; опрометчивость – неудачей; нанесенные обиды – насилием врагов; гордость – гибелью; трусость – притеснением; небрежность монархов в управлении государством – восстанием; восстание – кровопролитием… а что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна». Представьте себе: а что, если эта мрачная апокалиптическая картина, хладнокровно нарисованная Гоббсом, была бы вашей повседневной реальностью? Наши предшественники жили в совершенно чуждой и суеверной парадигме болезни. Они странствовали по неведомых водам, окруженные мистикой, чудесами и гневом богов.

За ответами древние обращались к земле, воде, воздуху и огню. Причинами болезней, страданий и смерти они считали своих мстительных богов. Они молились и приносили жертвы жестоким духам, чтобы те положили конец страданиям, избавили от мучительных симптомов и простили прегрешения. Нам трудно, пожалуй, даже невозможно представить себе мир без науки, без конкретных причинно-следственных связей, где нельзя предотвратить и излечить многие болезни. «Но мы должны понять, – пишет Дж. Р. Макнил, – насколько необычным был последний век для человеческого здоровья и для способности человека подчинять биосферу своей воле – в определенных границах и не без непредвиденных последствий. Мы должны вспомнить, что так было не всегда».