Спецназ боярина Коловрата - Илья Куликов

– Агафья, я же сказал, что постараюсь дело миром решить. Если не получится, то я подумаю, что делать. Я ведь и за тех, кого поведу на бой, ответ перед Богом дать должен. Если одних я спасу, а других нет, то как я своим павшим в очи посмотрю на небе?

– От твоего решения судьба Руси зависит! Коли ты не соберешь всех русских князей под своей рукой, чтобы выйти супротив монголов, то кто, кроме тебя! Ты великий князь владимирский и самый могучий правитель Руси!

После утренней трапезы с супругой великий князь Юрий Всеволодович приказал привести в его палаты посланников Степи. Великий князь и трое его сыновей, гостившие в это время во Владимире, недоуменно подняли брови, увидев перед собой двух монгольских чиновников и седую старуху, которую явно мучил бес. Старуха принюхивалась и плевалась.

Вот так выглядят посланники малых народов, которых не озарил Свет веры Христовой, снисходительно подумал великий князь. Они послали ко мне, великому князю владимирскому, не то скоморохов, не то безумцев.

Старуха опустилась на четвереньки и завыла, словно собака. Великий князь не удержался и рассмеялся.

– Я такого языка не разумею!

– Она воет потому, что видит этот город полным мертвецов и задыхается от смрада, который от них исходит! – произнес монгольский посланник.

– М-м-м… Я ведаю, что вы пришли сюда как послы великого царя, сокрушившего магометян и ставшего правителем Булгарии, – сказал великий князь. – Булгары пали, и мы рады успехам вашего оружия и хотим видеть вашего правителя своим другом. Я посылаю ему дары, равные его величию!

Великий князь сделал знак, и тотчас несколько человек стали вносить разные подарки: шкуры, меха, мед, украшения.

– Это мой дар вашему царю и предложение дружбы!

Между тем старуха встала с четверенек и произнесла, давясь смехом.

– Ты ведь мертвый и вонючий, ты мерзкий, и твое тело потекло на солнце. Коли его тронуть, то смрад, который от тебя исходит, настолько усилится, что дышать станет невозможно!

Великий князь Юрий едва сдержал свой гнев, но понимал, что он должен владеть собой. Пусть потешается, ведьма страшная. Когда я разобью твоего хозяина, то прикажу привести тебя и покараю лютой смертью, но пока я буду играть свою игру. Вы сокрушите Рязань и умоетесь там кровью, а я сокрушу вас, и мое имя будет вписано в историю рядом с именем Владимира Мономаха, Святослава Неистового и другими.

– Ежели желаете мира, то десятая часть всего вашего достояния наша будет, – произнес один из посланников монголов.

– Ты говоришь дерзко, посланник, но я хочу, чтобы ты передал своему повелителю дары от меня и сказал ему, что я не желаю войны с ним и мне радостно иметь дружбу со столь великим правителем.

– Ежели желаете мира, то десятая часть всего вашего достояния наша будет! – повторил посланник. Тут князь Всеволод новгородский встал и, не выдержав такой дерзости, воскликнул:

– Чтобы просить о таком, надо присылать воинов, а не бесноватых и лишенных разума! Мы потомки могучего Рюрика, рода Мономахова, и, слыша слова твои, мне хочется плюнуть тебе в лицо!

– Вы слышали волю великого царя, – очень медленно проговорил посол, – и коли вам она не по сердцу, то лучше умрите! Я передам царю ваши дары, но не надейтесь, что это изменит его мысли.

– Вонь и крики! Я слышу, как женщины ревут на улицах, и вижу, как горы трупов замерзли и окоченели. Вонь! Смрад! У-у-у-у-у…

Когда послы монголов удалились, то князь Всеволод подошел к отцу.

– Батюшка! Почему ты одарил тех, кого надо гнать плетьми по городу? Они высмеивали нас и говорили колдовские предсказания.

– Сядь, Всеволод! Правитель должен следовать не голосу чувств, а лишь разуму. Эти люди – посланники царя, который сокрушит или ослабит Рязань. Мы придем и победим врагов одни, и слава о нас будет греметь по всей Руси. Слава заставляет других князей нас бояться, и наш род вскоре станет единственным сильным на Руси. Уже и Киев наш, а скоро, может, и Чернигов с Рязанью станут нашими. Мы станем едиными и всесильными потомками Мономаха, и нам будет принадлежать вся Русь. Помышляя о великом, надо всегда понимать, что нужно принести жертву! Мы жертвуем Рязанью, а получим Русь. Мы снесем насмешку, а получим величие!

– Отец, – осторожно произнес князь Владимир московский, – а что, если ты заблуждаешься? Что, если рязанские правители разобьют врага без нашей помощи и слава будет их, а над нами будут только потешаться?

– Я не заблуждаюсь. В Рязани ждут десять тысяч врагов, а их семьдесят. Такое воинство по силам разбить только мне, и только я стану истинным победителем монголов. Слава обо мне разнесется по всей Руси, и тогда наш род станет править Русью. Вы, дети мои, после будете гордиться, что были сейчас здесь и что стояли в том войске!

– Разве рязанские правители воистину глупы и ничего не понимают в правлении? – спросил князь суздальский Мстислав. – Их посланник, князь Олег, вернется и расскажет, что мы достойно приняли посланников монголов.

– Когда Олег вернется, то пусть говорит, что его душа пожелает. Мы ответим ему, что если враг подойдет к Рязани, то мы придем к ним на помощь, а пока у нас много иных дел, и я не вижу смысла поднимать воинство, пока нет угрозы.

– Умно, – сказал Всеволод, – таким образом мы как бы и не откажем, и сами в брань их до времени не влезем!

Лето медленно, но верно подходило к концу. Погожие деньки стали сменяться дождями, и на улице по ночам уже стало холодать. Боярин Евпатий Львович и боярыня Василиса Николаевна пришли в великокняжеские палаты по случаю рождения у их воспитанницы сына, которому нарекли имя Иоанн.

Боярин Евпатий опрокинул чарку меда вместе с княжичем Федором, а боярыня Василиса отправилась к Евпраксинье.

– Ну вот ты, Федор Юрьевич, и стал отцом, – сказал княжичу боярин Евпатий, – а я эдак и не поймешь кем!

– Дедом! Ты ведь Евпраксинье за отца. А что по крови она не твоя дочь, так это только почетнее твои заслуги делает.

– Эх, – прокряхтел боярин Евпатий, – чует сердце мое – великого богатыря княжна родила! Будет потом его имя по всей Руси звенеть! А вот князь Олег Ингварьевич из Владимира вернулся. Какие новости он принес?

Федор опустил глаза и промолчал, так как князь Олег Ингварьевич сказал, что великий князь владимирский Юрий Всеволодович и не думает помогать великому князю Игорю. Боярин Евпатий Львович без слов понял, что надеяться на Владимир бесполезно.

Между тем к боярину Евпатию Львовичу и княжичу Федору подошел великий князь Юрий Игоревич. Он был рад рождению внука, но видно было, что на душе у него неспокойно.

– Ну, княжич, порадовали вы нас с боярином Евпатием, порадовали на славу – внука мне подарили! Иоанна! Будет потом могучим витязем и князем!