Черчилль. Частная жизнь - Дмитрий Медведев

Уинстон был вне себя от счастья. Желая с каждым поделиться своей радостью, он не без гордости скажет директору Хэрроу мистеру Уэллдону:

— Сэр, рад Вам сообщить, что экзамены пройдены. Теперь я кавалерист!

— Я очень рад твоему успеху и глубоко убежден, что ты заслужил его. Теперь, я надеюсь, ты поймешь, что значит тяжелый труд, — поздравит Уэллдон своего уже теперь бывшего ученика. [95]

Пройдут годы, и Черчилль, сделавший своим девизом фразу «Ни один человек не имеет право на лень», [96] станет воплощением тяжелого труда. Тогда же, в августе 1893 года, ему хотелось лишний раз доказать себе и отцу, на что он способен. Однако лорд Рандольф не оценит заслуг своего сына. Его реакция станет ушатом холодной воды для восемнадцатилетнего юноши.

— Я немало удивлен твоему ликованию и торжеству по поводу Сэндхерста. Существовало два пути поступления в академию — заслуживающий уважения и наоборот. Ты, к несчастью, выбрал второй вариант и, похоже, очень доволен этим.

— Но, папа…

— Первым постыдным моментом твоего поступления стало то, что ты не попал в класс пехотинцев. Во всем виноват твой небрежный стиль работы. Я еще ни от одного преподавателя не слышал, чтобы они положительно отзывались о твоей учебе.

— Я, я… — начнет было Уинстон.

— Я уверен, — резко прервет его отец, — если тебе не помешать вести жизнь праздную, бессмысленную и бесплодную, ты превратишься в обычного светского бездельника — одного из тех сотен незадачливых выпускников привилегированных школ, которыми кишит высший свет. Если это произойдет, то винить в своих бедах тебе придется только себя. [97]

Трудно сказать, что вызвало столь негативный отклик со стороны лорда Рандольфа. Скорее всего, причина была в прогрессирующей болезни. В 1890-х годах отец Уинстона стал забывчивым, нервным и раздражительным. Во время одной из бесед со своей матерью, герцогиней Фрэнсис, Рандольф возмутится:

— Все результаты Уинстона, как в Хэрроу, так и в Итоне, доказывают его полную негодность и в качестве ученика, и в качестве сознательного труженика. [98]

И это притом что его сын никогда не учился в Итоне.

Не последнюю роль в столь негативной оценке сыграла и личная обида. Черчилль-старший уже успел договориться об устройстве Уинстона в элитный 60-й стрелковый полк, обратившись за помощью к самому герцогу Кэмбриджскому, первому кузену королевы Виктории и в течение сорока лет бессменному главнокомандующему Британской армией. Теперь же ему следовало ретироваться, признав, что его сын недостаточно умен для пехотинца. К тому же он никак не рассчитывал на лишние траты. Согласно правилам того времени, курсанты военных учебных заведений должны были сами оплачивать свое обмундирование. При этом учеба на кавалериста обходилась гораздо дороже, нежели на пехотинца. Что и неудивительно, ведь помимо мундира и оружия также приходилось содержать грума, двух строевых лошадей, одного или двух гунтеров (охотничьих лошадей), а также обязательный набор лошадей для игры в поло.

Обращает на себя внимание суровость, с которой готовили будущий свет британской армии. Подъем в шесть утра, через сорок пять минут первые занятия, продолжавшиеся с небольшими перерывами на ланч и обед до четырех часов дня. Затем у курсантов было свободное время — они могли заняться спортом, чтением или просто погулять по живописным окрестностям. Отбой приходился, как правило, на одиннадцать часов вечера. Главными предметами были приобретение теоретических навыков по картографии, тактике, фортификации, военной администрации, полковому счетоводству, освоению стрелкового и артиллерийского вооружения, а также юриспруденция. Не последнее место занимали физические упражнения в гимнастическом зале, стрельба, копание окопов, строевая подготовка, марширование и верховая езда.

Черчилль приступил к занятиям 1 сентября 1893 года. Несмотря на столь напряженный график, учеба в Сэндхерсте ему нравилась. Он находил ее «в высшей степени практически направленной». [99] Уинстон любил стрельбу, испытывал особый интерес к фортификации и тактическим учениям, а также был увлечен военным хозяйствованием. Через мистера Бейна, снабжавшего книгами лорда Рандольфа, он закажет себе «Военные операции» Хэмли, «Заметки о пехоте, кавалерии и артиллерии» Крафта, «Огневую тактику пехоты» Мейна, а также целый ряд других исторических работ, связанных с Гражданской войной в США, франко-немецкой и русско-турецкой войнами. Таким образом, к концу обучения у него соберется небольшая библиотека по целому ряду базовых военных дисциплин.

Настал момент, когда и учеба в Сэндхерсте подходила к концу. Последние выпускные экзамены были сданы в декабре 1894 года. Черчилль закончил военную академию вполне успешно, став двадцатым из ста тридцати выпускников. 20 февраля 1895 года Уинстон получил звание младшего лейтенанта и был зачислен в элитный 4-й гусарский полк Ее Величества.

Новый, 1895 год станет определяющим в жизни Черчилля. 24 января, не дожив трех недель до своего сорок шестого дня рождения, скончается его отец. Как заметит близко его знавший лорд Розбери:

— Не было никакого финального занавеса, ни достойного ухода в отставку. Отец Уинстона умирал публично, дюйм за дюймом. [100]

Последний период в жизни лорда Рандольфа станет особенно тяжелым. Его выступления в парламенте, прежде яркие и выразительные, превратились теперь в тяжелое испытание как для самого оратора, так и для его публики. Перед слушателями стоял высохший, сгорбившийся старик, который, судорожно сжимая подготовленные заметки, постоянно запинался, замолкал, снова начинал что-то бормотать, потом опять останавливался, мучительно вспоминая, о чем он сейчас говорил. Уже спустя годы, описывая состояние своего отца, Уинстон с дрожью в голосе будет вспоминать:

— Трудно было себе даже представить, что этот лысый и бородатый человек с трясущимися руками и бледным лицом, сморщенным от боли лбом и дрожащим голосом был тем самым дерзким лидером, который неодолимо двигался к власти сквозь шторма и бури 1886 года. [101]

Летом 1894 года лорд Рандольф решит отправиться со своей женой в кругосветное путешествие. Не стоит и говорить, что это было не самое лучшее решение, учитывая его физическое состояние. Но Дженни ничего не боялась. Рандольф нуждался в ней, как никогда прежде, и ни одна сила в мире не могла ее остановить.