По ту сторону кровати - Аликс Жиро де л’Эн

— А что нам мешает это сделать?

Юго посмотрел на жену, жена посмотрела на него, и они поняли, что в доме 12 по улице Веселого Зяблика в Везине (департамент Ивелин) происходит нечто в высшей степени значительное.

Впервые в истории человечества мужчина и женщина по доброй воле и обоюдному согласию решили провести эксперимент, внедрив в семейную жизнь настоящее равенство полов. Но что заставляет наших героев колебаться? Неужели осознание того, что они стоят на пороге революции? Головка закружилась? Как бы там ни было, только после долгого обмена взглядами, когда уже обоим почудилось, что время остановилось, когда перед ними уже открылись все возможные горизонты их предприятия, когда пропасть между полами была практически ликвидирована, Юго снова заговорил:

— Ладно, хватит глупостей. Срочность не в том, бы я начал торговать сережками и ожерельями, а в том, чтобы в доме наконец-то начали топить! Завтра же позову судебного исполнителя, пусть составит акт о задержке с ремонтными работами. Он их прищучит! Он заставит твоего Дилабо проглотить весь этот чертов кабель, километр за километром!

Опираясь одной ногой на лестничные перила, а другую аккуратненько, чтобы не нарушить равновесия, поставив на горку банок с краской, маленький человечек искал точку съемки, самый подходящий угол зрения для снимка. Навес, обезумев от любви к гостю, беспорядочно скакал рядом, выказывая явное стремление сделать ребенка его штанам. Ариана снова подумала, что этот Морис Кантюи меньше всего похож на судебного исполнителя. Когда час назад он — в смешной шапочке, надвинутой на темные кудряшки, — позвонил в дверь их дома, она чуть не воскликнула: «A-а, наконец-то вы явились, месье Саид! (Саидом звали плотника.) Не слишком-то вы торопитесь, я жду вас четвертую неделю!» К счастью, незнакомец ее опередил и благодаря ему не получилось, что она выглядит мелкобуржуазной дамочкой, битком набитой расистскими предрассудками, — вот уж чего у Арианы сроду не было, не было, не было, Руку на сердце положа, клянусь! Он представился, и речь его оказалась вполне академической, хотя и с несколько странным акцентом.

— Мадам Марсиак? Я Морис Кантюи (он произносил «Мёрис Кюнтюи») из Союза молодых судебных исполнителей Франции. У нас назначена встреча на десять утра, простите, я пришел чуточку раньше.

Мысль обратиться в этот Союз молодых судебных исполнителей пришла в голову Юго. Он перебрал в сети множество сайтов, пока его не привлекло определение «молодые». Таким поистине рок-н-ролльным вывертом можно будет легко вернуть деньги. Сразу же увлекшись этой идеей, Юго немедленно отправился в ближайшее к их дому отделение Союза. Ариане объяснил так:

— Лучше взять новичка — он динамичнее, он не позволит себе отлынивать от дела. И энергии в таком больше. И говорить мы с ним станем на одном языке.

Юго, как и большинство мужчин «среднего возраста», пребывал в убеждении, что до сих пор остался мальчишкой, потому частенько принимался отстаивать свое право на молодость и свежесть. И — что вполне логично — ассоциация, кричавшая на всех углах о своей молодости, тоже объединяла сорокалетних. Новичок, которого прислали Марсиакам, был не настолько юн, чтобы не вспомнить, чем занимался в день смерти генерала де Голля[16].

Ариане сразу же понравился этот «дебютант». Не последнюю роль здесь сыграло то обстоятельство, что он пришел раньше назначенного времени. Сама молодая женщина была чудовищно пунктуальна. Дочь унаследовала это от матери или научилась этому у нее, с той разницей, что у Лиз пунктуальность никогда не вырастала до болезненных размеров — как, впрочем, ни одна другая черта или привычка. Если мать просто приходила вовремя, дочь приходила патологически вовремя.

Ариана почти всегда была настолько пунктуальна, что ее нельзя было назвать пунктуальной, поскольку она являлась на свидание на пятнадцать минут раньше, чем надо. И сколько ни старалась выйти из дому с опозданием, а потом сколько бы ни выбирала самый запутанный маршрут, все равно везде являлась первая. Из-за этой странной прихоти судьбы — жить не по часам, а по минутам если не секундам, в мире, где не считаются со временем, — Ариана проводила большую часть времени в ожидании других. Так чему же удивляться — естественно, что она почувствовала внезапную симпатию к товарищу по несчастью!

Сняв шапочку, Морис Кантюи стал куда больше походить на «министерского чиновника, в обязанности которого входит вручать процессуальные документы и приводить в исполнение решения суда». Он обошел дом, покачивая головой и с невозмутимым видом тибетского бонзы по пути сделав не меньше тысячи пометок. Принципиальная разница со старшими коллегами, объяснил он не без гордости, состоит в том, что все члены Союза молодых судебных исполнителей Франции работают с карманными компьютерами. Потом он сфотографировал каждую трещину на стенах, каждый брошенный на землю радиатор, каждую снятую с петель дверь — с таким энтузиазмом, словно перед ним была какая-нибудь супермодель, например Летиция Каста, притом почти без одежек, — и попросил разрешения поговорить с Арианой.

Совершенно покоренная молодая женщина послушно отвечала на вопросы. Каков был первоначальный проект? Ну, помимо того, чтобы построить веранду, намечалось обновить всю сантехнику, оставшуюся еще от 70-х годов, привести в порядок электропроводку, отремонтировать на первом этаже полы, покрасить кухню и поменять все оборудование, изменить планировку, устроив на втором этаже две новые комнаты… В общем, пустяки… Ремонт начался в прошедшем сентябре и должен был закончиться еще к Рождеству, а спустя два месяца месье Дилабо, прораб, месье Педро, сантехник, месье Бушикрян, маляр, которого неизменно сопровождали два молчаливых подмастерья, месье Нерво, электрик, и месье Гонсальво, штукатур, всё еще продолжали непрерывно катить друг на друга бочку. В последние две недели они вообще перестали друг с другом разговаривать и, чтобы не видеться, приходили на работу по очереди, а это, кто бы усомнился, не могло не сказаться на координации их деятельности. Сегодня наступила очередь месье Бушикряна, маляра… Заметив, как старательно Ариана подчеркивает профессию каждого из членов бригады, будто они были месье Дилабо, Самый Главный Генерал Армии, или месье Гонсальво, Самый Знаменитый Лирический Тенор, Морис Кантюи улыбнулся. Эта молодая женщина с разноцветными волосами — они напоминают шерсть какого-то животного, вот только какого? — и длинными ногами, торчащими из-под мини-юбки, оказалась ужасно милой.

— Вы, конечно, предусмотрели в контракте возмещение ущерба за просрочку?

— Да конечно же нет! Мы было подумали об этом, когда составляли смету, но месье Дилабо, прораб, категорически не советовал, он сказал, что это «создаст нездоровые отношения между представителями разных строительных профессий».

— М-да… классический прием… Мадам Марсиак, тем не менее, у меня еще вопрос. Если вы решили оплачивать труд прораба, разве не затем, чтобы именно он заботился о здоровых отношениях в своей бригаде и координировал работу специалистов?