Любовь и полный пансион - Оксана Гринберга

Неожиданно мое внимание привлекло движение в небе – со стороны моря к Монрею подлетало продолговатое светящееся тело. Судя по всему, это был тот самый дирижабль, на котором мне следовало прибыть в город, и сейчас «Слава Атрии» как раз приближалась к Воздушному Вокзалу.

- Пойдемте уже, мисс Робин! – пробормотала догнавшая меня Нана. – Нечего стоять на ветру! – и покосилась на темный сад, украдкой сделав жест, отгоняющий демонов.

Пусть Нана ничего не сказала вслух, но, кажется, это место ей не слишком-то пришлось по душе, да и мне было порядком не по себе – особенно после слов извозчика о нежити.

- Ты права! – сказала ей. – Нужно идти.

Впрочем, довольно скоро мы свернули на широкую подъездную дорогу, на которой, охнув, споткнулась уже Лилли, тихо пожаловавшись, что угодила в рытвину.

Следующий раз в яму угодила снова я, на что Нана недовольным голосом заявила, что юные девицы не только всегда ходят без носовых платков, но еще и никогда не смотрят под ноги. Молодое поколение, что с нас взять!..

Наконец, миновав круглую клумбу, мы поднялись по широким мраморным ступеням и застыли перед двухстворчатой деревянной дверью. Тут-то я и опомнилась…

Похоже, мой разум не только упал в обморок при виде особняка лорда Вестона, но и продолжал в нем валяться – только этим можно было объяснить тот факт, что я так и не зажгла магические светлячки по дороге к дому!

Зато я зажгла их сейчас – сперва один, а затем для верности еще и второй, – разглядев в неясном магическом свете медное дверное кольцо. Взялась за него, а затем, на миг закрыв глаза, все-таки решила попросить у Святой Ефании о помощи…

Или же лучше просить у Нее о защите?!

Так ничего и не придумав, два раза стукнула в дверь, после чего стояла, дожидаясь, когда нам откроют, и гадая, как именно встретит нас бывший дом лорда Вестона, неожиданно ставший моим.

Наконец, когда мне стало казаться, что нам не откроют, раздались старческие шаги, сопровождавшиеся надсадным кашлем, и скрипучий мужской голос не слишком вежливо поинтересовался, кого принесла недобрая на ночь глядя.

И еще – чтобы мы убирались восвояси, потому что в этом доме гостям не рады.

Не успела я ответить, как раздались еще одни шаги – но уже быстрые, семенящие, явно женские. Не ошиблась – на старика шикнули, после чего я услышала звук отодвигающегося засова, и дом Вестона распахнул перед нами свои не слишком гостеприимные двери.

Вернее, немного приоткрыл одну из створок.

В дверном проеме показалась женщина средних лет в светлом чепце и белоснежном переднике на черном платье – такие обычно носили горничные в богатых домах. Уставилась на нас удивленно, затем ее глаза округлились – наверное, она заметила Нану.

Подозреваю, в полумраке кожа моей бывшей няни выглядела даже не смуглой, а черной, и мне показалось, что горничная вот-вот упадет в обморок с перепугу.

Но она все-таки этого не сделала.

- Мисс Дорсон?! – выдохнула женщина, и ее голос прозвучал жалобно.

Глаза забегали, словно она пыталась определить, кто из нас троих та самая «мисс Дорсон», страшась, что ею окажется именно Нана.

Но я решила над ней смилостивиться.

- Это я, – подсказала ей. – Робин Дорсон, к вашим услугам!

- Но почему же так рано?! – пробормотала женщина. В свете двух магических светлячков я рассмотрела, что у нее было круглое, миловидное лицо, уже тронутое первыми морщинами; казавшиеся черными глаза, приятная улыбка и залегшие скорбные складки возле рта. – Нас предупредили о вашем приезде… Прислали письмо, но в нем было указано, что вы будете хорошо если через час, а то и два. У нас ведь ничего еще не готово, а отец так и не зажег фонари! Сказал, что не стоит тратить горючее почем зря, потому что дирижабль только что пролетел. «Слава Атрии», наверное, еще даже не приземлился!..

- Мы приехали на вечернем дилижансе, – отозвалась я вежливо. – Прошу вас, не стоит так переживать. – Потому что она явно переживала. – Поверьте, я рада уже тому, что вы нас ждали, пусть и немного позднее.

Признаюсь, это была несказанная удача – и весь этот дом, что уж тут говорить, и то, что нам не придется снова искать извозчика, а потом ехать куда-то в ночь, разыскивая место для ночлега.

Вернее, все это было несказанной удачей после того, что сотворил со мной мой дядя!

Но при этом у меня оставалось слишком много вопросов, которые я не собиралась задавать на крыльце.

Вот и Нана рассудила, что не стоит.

- У вас тут демоны ноги сломят! – заявила она ворчливо, после чего поинтересовалась, можно ли нам все-таки войти. Негоже держать двух молоденьких девиц на ветру – еще простынут, не дай Боги!..

На это горничная уставилась на нее во всех глаза, но затем, очнувшись, распахнула дверь и посторонилась, приглашая нас внутрь. Уже очень скоро мы оказались в просторном вестибюле с темными мраморными колоннами и обитыми деревянными панелями стенами, с которых на нас с немым укором взирали… головы убитых животных.

Ну что же, и охотники, и таксидермисты постарались на славу – голов было под два десятка, и, признаюсь, мне стало порядком не по себе в этом урочище охотничьих трофеев. Не только мне – Лилли чуть ли не до боли вцепилась в мою руку, обведя испуганным взглядом стены.

Я ее понимала – оскалившиеся барсуки и голова медведя выглядели особенно жутко. Настолько, что даже Нана сделала знак, отгонявший зло.

Подозреваю, будь у моих спутниц возможность, они бы покинули это место как можно скорее. Но выбора у них не было, как, впрочем, и у меня – потому что теперь это был мой дом, и никакие звериные головы не могли повернуть меня в бегство.

Вместо этого я одобряюще сжала руку Лилли и улыбнулась Нане, после чего мы проследовали за Моной – Мона Ксавье, так ее звали, а ее отец – Чарльз Ксавье, – и очень скоро покинули страшный вестибюль, очутившись во вполне уютной Большой Гостиной, обклеенной светлыми цветочными обоями и обставленной мягкой бежевой мебелью.

На стенах горело несколько светильников, но я, опомнившись, запустила под потолок еще два магических светлячка.

Он оказался неожиданно высоким – мои светлячки взмыли чуть ли не под самую крышу, вырывая из темноты перила второго этажа и огромную круглую люстру, висевшую на здоровенных толстых цепях, – это было устрашающее сооружение из сотни рожков и свечей.

- Прошу вас, присаживайтесь! – пробормотала Мона. Выглядела она порядком растерянной, словно не понимала, что ей делать дальше. – Вы, наверное, проголодались с дороги. Сейчас я закончу на кухне и подам ужин в столовую…

Но на кухню она не ушла. Вместо этого уставилась на нас с таким видом, словно была готова вот-вот расплакаться.

Потому что, как оказалось, Мона приготовила только одну спальню. Но кто же знал, что нас будет трое?!