Поцелуй пирата - Тереза Медейрос

В гостиной царило гнетущее молчание, которое нарушалось бесстрастным тиканьем хронометра да свирепым пыхтением, с которым адмирал испускал клубы дыма. Начисто уничтоженный поверенный не смел прикоснуться к своему чаю. А Люси чуть не задремала в укромном уголке, одурманенная кольцами душистого дыма и пригретая щедрыми лучами осеннего солнца, льющимися сквозь высокие окна эркера. Время шло, ее чай совсем остыл.

Когда Смит снова появился в гостиной, ей показалось, что его голос доносится издалека.

– Мистер Клермонт хочет вас видеть, сэр. – Он слегка запнулся, произнося это имя.

С усталой покорностью адмирал ответил:

– Пусть войдет. Наверняка этот окажется беглым каторжником. А может, сам капитан Рок явился, чтобы всех нас убить и положить конец этому глупому фарсу.

Мистер Бенсон робко шевельнулся в глубине кресла, очевидно, готовясь сбежать. Зевая, Люси лениво посмотрела на вошедшего.

Слава Богу, на этот раз вполне обыкновенный человек, подумала она, окидывая его неторопливым взглядом. Это был довольно высокий широкоплечий мужчина, одетый в коричневый жилет поверх белой рубашки и узкие штаны из оленьей кожи, заправленные в короткие кожаные сапоги. Вся его одежда была чистой, рубашка тщательно выглажена, старомодные сапоги сверкали.

При появлении этого воплощенного благоприличия мистер Бенсон слегка ободрился и позволил себе немного выпрямить спину.

Новый претендент миновал уголок Люси, направляясь к столу, за которым возвышалась величественная фигура адмирала. Девушка уловила приятный запах лавандового мыла и невольно отметила непринужденную грацию движений незнакомца.

Теперь он стоял к Люси боком. На прямом носу сверкнули очки в скромной стальной оправе. Вот он снял шляпу и обнажил густые золотисто-каштановые волосы.

Молодой человек неуверенно протянул руку адмиралу:

– Морис Клермонт, сэр, к вашим услугам. Точнее сказать, надеюсь служить вам.

«Голос у него совершенно необыкновенный», – подумала Люси, услышав богатые модуляции звучного баритона.

Сноу проигнорировал протянутую ему руку.

– Стало быть, вы пришли предложить себя на место телохранителя?

– Именно так, сэр.

– Говори громко, парень, громко и отчетливо. Мне некогда прислушиваться, что ты там бормочешь.

Клермонт твердо встретил его надменный взгляд.

– Именно так, сэр, – повторил он зазвеневшим голосом. – Я также принес рекомендации.

Адмирал скептически хмыкнул и протянул руку. Однако Клермонт, нарочито не замечая ее, бросил извлеченный из-за пазухи плотный пакет прямо на стол. Затаив дыхание, Люси ожидала немедленного взрыва отцовского гнева.

Но адмирал только смерил взглядом молодого человека, поджал губы и неодобрительно покачал головой. К удивлению дочери, в его глазах сверкнул огонек восхищения смелостью юноши.

Клермонт терпеливо ждал, пока адмирал рылся в ящиках, раздраженно бормоча себе под нос:

– Все эта бестолковая девчонка, я уверен. Куда-то задевала мой нож для разрезания бумаг. А у него ручка из бивня слона, которого я сам застрелил в Африке.

Люси спряталась за мольберт. Она скрыла от отца, какое применение нашла его любимому ножу.

И вдруг в руках у Клермонта сверкнуло лезвие ножа! Нет, не того, а совершенно другого, который он извлек из-за пояса и протянул адмиралу. На какой-то миг Люси показалось, что ее отцу угрожает смертельная опасность, но тут раздался почтительный голос Клермонта:

– Могу я помочь вам, сэр?

Адмирал, сдаваясь, поднял обе руки:

– Пожалуйста.

Клермонт ловко вскрыл пакет и убрал нож. Мистер Бенсон победно посмотрел на Люси, в то время как Сноу внимательно изучал рекомендательное письмо.

– Значит, вы работали полицейским на Боу-стрит? Прекрасное призвание. Полиция сделала многое, чтобы обезопасить улицы Лондона. Но мне кажется, что вы также обладаете и военным опытом. Не приходилось ли вам служить в королевском флоте?

Клермонт неожиданно рассмеялся. Пораженная его искренним веселым смехом, Люси попыталась и не смогла вспомнить, чтобы в их доме кто-нибудь вот так же беззаботно смеялся.

– Боюсь, что нет, сэр, – застенчиво признался молодой человек. – Дело в том, что я подвержен морской болезни. – Он оперся руками на стол и, нагнувшись, громко прошептал адмиралу на ухо: – Сказать по правде, стоило мне войти в ваш дом – и я сразу почувствовал что-то похожее на ее приступ.

«Что ж, этому можно поверить», – подумала Люси, отдавая должное наблюдательности и юмору молодого человека. Ее отец назвал свой дом Иония по имени моря, на котором впервые было утверждено мировое господство римского флота, и чуть не каждый дюйм особняка был декорирован в морском стиле. Люси даже иногда начинало казаться, что сверкающие паркетные полы кренятся под ногами, как палуба корабля.

На почетном месте над камином красовалось рулевое колесо с первого корабля, которым довелось командовать адмиралу, с «Евангелины». Каждый предмет был изготовлен из дуба или прочного красного дерева. Здесь не было роскошных ковров, ваз со свежесрезанными цветами, никаких легкомысленных «финтифлюшек», как презрительно называл их Люсьен Сноу, которые могли бы исказить строго мужской стиль дома.

Вместо этого повсюду висели или стояли глобусы, компасы, секстанты, астролябии, морские и географические карты.

Стены украшали пейзажи Люси и бюсты суровых героев-мореходов, почитаемых отцом.

Мрачность внутренней обстановки искупалась обилием воздуха и света, благодаря многочисленным высоким окнам просторных комнат. Из передних окон открывался вид на обширную лужайку, покрытую тщательно подстриженной ярко-зеленой травой. Лужайку обрамляли четкие ряды кустарников, начинающие уже расцвечиваться яркими красками осени.

Услышав признание Клермонта, поверенный приуныл. Да и Люси, хотя в глубине души, подобно отцу, презирала мужчин, не любивших моря, тоже расстроилась. Ей не хотелось увидеть, как этого человека, осмелившегося продемонстрировать свое достоинство перед ее высокомерным отцом, с позором изгоняют из гостиной.

Но свершилось еще одно чудо: адмирал только вздохнул.

– Впрочем, это не имеет особого значения. Я не собираюсь выходить в море, пока этого негодяя не поймают и не повесят. Итак, молодой человек, вы приняты.

На этот раз адмирал сам протянул руку явно обрадованному Клермонту.

– Вы не пожалеете об этом, сэр. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оградить вас от опасности. Даже если это будет стоить мне жизни.

– А такой жертвы от вас и не потребуется, мистер Клермонт. Вы будете отвечать не за мою безопасность, а за жизнь моей дочери.

Потрясенная Люси все еще не могла прийти в себя, когда Клермонт быстро обернулся и взглянул прямо на нее. Она поняла, что он знал о ее присутствии с той минуты, как вошел в комнату.