Числовой код бессмертия - Надежда и Николай Зорины

Я не знал тогда, в какой стране находится этот город, я и потом догадался случайно, да и то… Нет, не был я уверен и тогда, хоть и все так совпало. До сегодняшнего дня и знал, и не знал. До встречи с Винченцо, а потом до того, как окончательно не рассвело, все надеялся, что это не Италия. Потому что…

Потому что тогда еще один мой сон, который я хочу забыть, забыть, окажется вещим.

Море… Ну да. Я и сейчас не прочь оказаться на пляже. Мой щенок, конечно, так и не вырос во взрослую собаку. Даже сейчас хочу оказаться, хотя море — это было первое, что я сумел изжить. Первые путешествия непременно заканчивались на пляже, да я и по городу-то бродил сначала, чтобы выйти к морю. Дома и улицы отошли на второй план, как только я увидел фотографию с морем, и стали скорее предлогом. Это потом я их полюбил по-настоящему, может быть, через год. Это потом, через много-много лет, переселил всех героев своих книг на улицы города — чаще всего они выводили их к удаче, к счастливому концу. А в шесть лет море меня просто зачаровало. Мой город связывался главным образом с ним, я так долго бродил по пляжу, так много плескался в воде, что казалось, даже кожа и волосы мои просолились. А однажды мама сказала:

— Когда только ты успел загореть, ведь лето только началось?

Не знала она, ничего она не знала. Я засмеялся и убежал в свою комнату, в свой город, к морю.

Все изменилось, когда я забрел в эту рыбацкую хижину. Раньше я здесь никогда не был, потому что не заходил так далеко. День был жарким, я долго шел по берегу, мне захотелось пить, и щенку моему тоже, он даже поскуливал от жажды. Я постучался в дверь хижины, мне никто не ответил, постучал снова, погромче — и тут дверь сама собой открылась, из хижины повеяло такой затхлой, такой гнилой, мертвой сыростью, что меня замутило. И стало холодно и отчего-то жутко. В хижине было темно. Я стоял на пороге и боялся войти, но щенок, глупый маленький мой друг, тявкнул и бросился внутрь. Я не мог его бросить.

Хижина оказалась той самой бесконечной, огромной комнатой с зеркалом из моего сна. Пройдя из одного ее конца в другой, я провалился в бездну. И разбудил себя криком.

Не комната из сна, а сон, который слегка изменился. Хижина оказалась обычным ночным кошмаром. Но она отравила мне море. Теперь к соленому свежему морскому запаху неизменно примешивался мертвый и гнилостный запах хижины. И даже щенок, который, конечно, нашелся, не мог больше меня примирить с морем. Я забегал на пляж всего на несколько минут и уходил в город, бродить, бродить по уютным безопасным улочкам. Тогда-то я их и полюбил по-новому. А потом навсегда.

Когда мне исполнилось двенадцать, по привычке, оставшись один, разложил фотографии и вдруг понял, что они мне больше не нужны. Зачем? Если можно просто закрыть глаза и оказаться в этом городе? Потихоньку я вернул фотографии на место — за выступ на антресоли в прихожей, положил их обратно в конверты. Странно, что конверты все еще были здесь. Попытался прочесть письмо, наугад вынутое из одного из конвертов, но ничего не понял: буквы были хоть и знакомые, такие же, как в английском, но в понятные слова не складывались. Уже через много лет, когда я стал взрослым… Но я думаю, что это просто был сон, еще один сон, тот самый, который я так хочу забыть. А впрочем… Где кончается сон и начинается явь? Никогда не мог провести четкой границы. Тогда, в детстве, мне казалось, что город мой и есть настоящее, реальное, а школа, моя комната, наша квартира, жизнь — это не более чем фотографии. Ну, а сегодня, сейчас что происходит? Мне снова снится мой город или он действительно есть? Я иду узкой улочкой, я ощущаю камень под ногой, я могу дотронуться до стены дома и почувствовать ее шероховатость, а если проведу чуть с нажимом, вот так: сверху вниз, — поцарапаю ладонь. Значит, все реальное? Но ведь и в детстве я точно так же шел по этой самой улочке, точно так же ощущал и вполне реально загорел на пляже этого выдуманного города. Почему же тогда я так испугался, попав сюда? Почему так долго обманывал себя, прикрываясь темнотой, почему не захотел признать этот город сразу?

Потому что сейчас я оказался здесь без всякого своего желания, насильно, меня сюда забросило нечто, какая-то таинственная сила. Я только мечтал, только грезил, а она, подслушав мои мысли, сон превратила в явь. Но для чего?

* * *

Раннее утро перетекло в утро деловое — на улице появились люди, дороги наполнились транспортом. А я и не заметил, когда это произошло. Только что шел в полном одиночестве — и вот словно сменился кадр в фильме. Прохожие не обращали на меня особого внимания, принимая в свою компанию призраков — видимо, я ничем не выделялся. Не знаю, хорошо это или плохо, но точно удобно. Проходя мимо одного из магазинов, я осторожно посмотрелся в его зеркальную витрину, боясь и надеясь, что все вернется на свои места: сначала провалюсь в черную бездну, потом окажусь в примерочной. Но ничего не произошло: я увидел свое отражение, я — просто я, такой, как всегда, только костюм чужой. И улица отразилась, не исказившись и не перевоплотившись в улицу города, в котором я живу в реальной жизни. Дотронулся до витрины рукой — стекло, обыкновенное стекло, никакого подвоха. Снова посмотрел на себя, на улицу. И тут зеркальная реальность все-таки дала трещину — я увидел ее, девушку Алину. Она шла по противоположной стороне улицы, прижимая к груди какую-то рукопись.

Мне почему-то представилось, что это рукопись моего недописанного романа. Только, судя по толщине стопки листов, он здесь весь, целиком. Потому я и не смог дописать, она у меня его украла. Нужно ее срочно догнать.

Я бросился за девушкой.

— Постойте! — закричал я ей вслед, но она не остановилась, не оглянулась, хотя прекрасно меня слышала. — Да постойте же!

Все так же продолжая «не слышать», девушка дошла до перекрестка и остановилась у светофора, чтобы перейти дорогу. Меня отделяло от нее всего несколько метров. Если еще хоть пару секунд не загорится зеленый, смогу ее догнать.

Догнать и что? Что сделать? Вырвать, не вступая в объяснения, мою — конечно же, мою — рукопись и молча уйти? Или, наоборот, потребовать объяснений: кто она, как попала в мой город, откуда у нее мой роман?

Жутко взревела машина. Так ужасно громко и страшно, будто это и не машина вовсе, а некий фантастический монстр. Я остановился, оглянулся назад. Огромный грузовик на бешеной скорости несся по дороге на неправдоподобно маленький по сравнению с ним белый «форд». Боже мой, что происходит? Он же сейчас…

Послышался страшный звук удара. Казалось, воздух на мгновение замер, и все замерло. «Форд» подскочил, перевернулся в воздухе и грохнулся о землю. Из покореженной машины через разбитое лобовое стекло вылетел водитель. Грузовик взревел и, не останавливаясь, пронесся мимо.

Я бросился к окровавленному, лежащему на асфальте водителю «форда». Голова его была разбита, грудная клетка неестественно провалилась, наверное, не осталось ни одного целого ребра, но лицо совершенно не пострадало. Я его сразу узнал. Это был он, мой герой, опоздавший на встречу бизнесмен, компаньон другого моего героя. Я наклонился над ним, попытался нащупать пульс — ничего. Мертв. Убит. Да, да, да, только что на моих глазах произошло убийство. Потому что это убийство. Убийство! Я видел сам! Не случайный наезд, а именно…