Кафе на Мировом дереве - Надежда Соколова

Я еще раз осмотрела здание, подавила внутреннюю дрожь, нерешительно потянула за крупное железное кольцо в виде головы неизвестного зверя.

Ярко освещенное помещение без окон охранялось крупными мускулистыми троллями. Столы, стулья, кресла, конторки — везде находились гномы. Кто-то обслуживал клиентов разных рас, кто-то работал с бумагами, кто-то заполнял толстые бухгалтерские книги. Отлынивавших от работы не было видно.

— Что угодно дамам? — перед нами с Ларуной появился невысокий полный гном, в своем темно-зеленом сюртуке выглядевший опрятно и представительно, в отличие от его собратьев, частенько заглядывавших в кафе. Оно и понятно: подобные ему буржуа старательно экономят каждую монету и в многочисленных увеселительных заведениях деньгами обычно не сорят.

Я вытащила на свет мешочек золота и отметила про себя, как жадно заблестели глаза собеседника.

— Я хотела бы открыть у вас счет.

— Да, конечно, прошу вас, — на этот раз мы с Ларуной удостоились поклона, пусть и не поясного. Вот что деньги делают — в каждом мире двери открывают.

Следующий час, в отдельном кабинете, я прилежно заполняла стопки бумаг, кляня про себя бюрократов, одинаковых в любом мире. Наконец, когда с формальностями было покончено, гном высыпал золото на стол передо мной, пересчитал их и объявил:

— Двадцать полновесных золотых монет.

Я кивнула. Да, двадцать, тоже считала. Все правильно.

Финальная роспись под документом, уверявшим клиентов в полной безопасности их вкладов, и мы с Ларуной отправились назад.

Темнота улиц рассеивалась мягким светом, лившимся из шаров, придавая всему вокруг мистический вид. Я радовалась надежной защите своего первого заработка и совсем не смотрела по сторонам. А потому, когда рядом внезапно послышалось обреченное «О, нет», с удивлением взглянула на Ларуну.

— Что-то случилось?

— Случилось, — буркнула она, — ночная смена. Вот как я могла забыть?! Сегодня же полнолуние!

— И? — не поняла я.

— Оборотни соберутся. Вернее, уже собираются.

Я проследила за ее взглядом и увидела заходивших в кафе существ.

— Так. Еще раз для попаданки: сегодня полнолуние, а потому кафе будет работать в ночную смену из-за того, что в нем соберутся оборотни? Правильно?

— Сама увидишь, — проворчала Ларуна. — И знаешь, Лика, я на твоем месте встала бы к плите. Быстрей эта орава сбежит.

— Спасибо, добрая девушка, — ничуть не обиделась я. — Отравлю кого-нибудь — кто меня спасать станет?

— Если отравишь, спасать надо будет уже не тебя, — фыркнула Ларуна. — Пошли к служебному входу.

К служебному, так к служебному. Была б моя воля, я провела бы эту ночь где-нибудь в другом месте, там, где не существует оборотней, гуляющих в кафе при полной луне, а утром не ожидается толпа «золотой вампирьей молодежи», возжелавшей пощекотать себе нервы моей нестандартной готовкой. Вспомнив о вампирах, я застонала.

— Что? — повернулась ко мне Ларуна.

— Вампиры. Завтра. Когда я готовить для них буду?

— Рано утром, вместо сна, — пожала плечами моя спутница. — И не смотри так. Обычная практика здесь — не спать сутками.

А потом поскользнуться на разлитом супе, упасть в треугольную кастрюлю и раствориться в ее вареве…

— Прибыли? — ворчливо встретил нас Ронтар. — На переодевание времени нет. Передники, косынки нацепили, и вперед.

Я с сомнением оглядела блестящее нарядное платье Ларуны и свои затрапезные джинсы с кофтой, но спорить с начальством не стала.

В зале шумели. Разговоры на нескольких языках, крики, ссоры, гам. Действительно, где же еще выяснять отношения, как не в кафе?

Народ в нашем заведении сидел разномастный: накаченные матерые воины с серой шерстью на загривке, худосочные заносчивые девицы, красовавшиеся рыжиной на холке, молодняк с коричневыми, синими, черными волосами, пожилые дамы, смотревшие надменно на окружающих и неспешно попыхивавшие трубкой. В общем, на вкус и цвет.

Я расставляла тарелки на одном из столиков, когда на мою попку опустилась чья-то рука, судя по ощущениям — мужская.

— Садись к нам, красавица, — прогудели над головой.

— Отравлю, — равнодушно сообщила я. — Руку убрали.

Раздавшийся смех дал понять, что всерьез меня не приняли. Но хоть рука исчезла, и то хлеб.

Я повернулась. За этим столиком сидело трое громил, смотревших на меня, как волк на жаркое из зайчатины.

— Новенькая? — привычно спросил один из них.

Я кивнула.

— Правил не знаешь?

— А есть правила, по которым нужно приставать к подавальщицам? — вопросительно вздернула я бровь, забрала поднос и попыталась уйти. Ага, разбежалась.

Громила поднялся, преградил мне путь и ощерился, показав миру все свои клыки.

— Малышка, лучше тебе со мной не ругаться.

— Мне еще чай вам нести, — да, я безбашенная, всегда была такой, пятилеткой на подростков петухом кидалась, котенка защищая. — Я туда легко воду из Источника забвения налить могу.

Я ляпнула глупость — это стало понятно по загоревшимся предвкушением глазам посетителей.

— Воду из Источника, говоришь? — прищурился мой собеседник. — Так это тут Артинор чайку напился? То-то мы все его странному поведению удивлялись. И ты еще жива?

Угу. Сама этому не верю.

— Что ж, думаю, и мы рискнем твоего чайку попробовать, — ох, и когда же я научусь держать язык за зубами. — Сама сделаешь, сама принесешь, слышишь?

Я снова кивнула, надеясь, что начальство меня не прибьет за ненужную самодеятельность.

Как и ожидалось, Ронтар моему дерзкому общению с клиентами не обрадовался, откровенно покрутил пальцем у виска, но к Источнику подпустил.

— Только сполосни, слышишь, Лика?

Естественно слышу, не глухая. Смысл так громко рычать?

— Бумагу у них возьми. Карис тебе образец даст. Пусть все заполнят. И амулет при себе держи.

— Который дракон подарил? — уточнила я, наливая в чистый заварник с чаем кипяток из чайника.

— Да. Он, в случае чего, не только мебель защитит, но и одну безголовую подавальщицу. Фифа, блин, нашлась. Могла и потерпеть их руки. Подумаешь, проблема. Угрожать она им вздумала.

На этот раз я все же промолчала. Руки терпеть я, конечно, не собиралась, но и угрожать оборотням было большой глупостью с моей стороны.

Впрочем, как любил говаривать мой папа, все мы задним умом крепкие. Так что приходилось расхлебывать самой заваренную мною же кашу.

У «моего» столика столпился народ: мужчины и женщины всех возрастов, отдыхавшие до этого по всем залу, собрались возле соотечественников и нетерпеливо ждали моего появления. Похоже, бесплатные представления любили не только на Земле.