Легенды ночных стражей 2: Вторжение - Кэтрин Ласки

Когда последний куплет подошел к концу, змея снова вытянулась, вежливо кивнула головой и сказала:

— Фы были прафы. Меня зофут Клюки-Крюк. Зачем я понадобилась мой старый командир? Фы, наферное, знать, что фо фремя фойны я летать с его любимой подругой, красафицей Лил.

— Вы летали с Лил? — ахнула Руби.

— Да, — тихо ответила змея. — Я была с ней в момент ее смерти.

Мартин и Руби протиснулись в каменную пещерку, которую Клюки-Крюк называла «гнездочччка». Это была очень просторная, светлая нора, в которой легко поместились обе совы и змея. Однако грохот волн о камни здесь слышался настолько громко, что приходилось орать, чтобы быть услышанным.

— Как же вы сумели выжить? — спросила Руби.

— Я уметь плафать. Лил упала в море и камнем ушла на дно. Я пыталась спасти ее… — Клюки-Крюк устало покачала головой. — Старалась изо фсех сил… — Она зажмурилась и сморгнула блестящую каплю.

Мартин наклонился и ласково похлопал змею крылом по чешуйчатому боку.

— Такк, такк, — закивала Клюки-Крюк. — Спасибо. Большое спасибо.

— Гар хелдвиг, — ответил Мартин, вспомнивший, как будет на кракиш «не за что».

— Гунда, — похвалила Клюки-Крюк. — Ты учишься понимать кракиш, но теперь я хочу погофорить о другом. Чем я могу помочь мой старый друг Эзилриб?

Мартин с Руби, перебивая друг друга, начали рассказывать. Однако вскоре у Мартина сложилось впечатление, что Клюки-Крюк продолжает сомневаться. Наверное, нужно отбросить гордость и просить еще горячее. Он глотнул воздуха и заговорил:

— Понимаете, вопрос стоит не только о жизни и смерти Великого Древа Га'Хуула, но о выживании всего совиного мира… Это касается даже змей, всех змей, кильских и обычных. Просто не знаю, как вам объяснить, насколько опасны эти крупинки. Понимаете, дело не только в том, что они могут убивать. Все гораздо страшнее. То, что делают крупинки, намного хуже смерти, — твердо сказал он и заметил, как насторожилась Клюки-Крюк. — Крупинки способны превратить всех нас в безвольные орудия в когтях самых жестоких и страшных сов во всей истории совиного мира. Хуже всего то, что Чистые прекрасно понимают силу крупинок и умеют ею пользоваться. А сейчас они завладели самым огромным запасом крупинок на Земле, — выпалил Мартин и вопросительно посмотрел на змею.

Та вздохнула:

— Это фее… дофольно страшно, но я фсего лишь старая-престарая змея. Слишком старая, чтобы фоевать. Фозможно, я смогу собрать для фас пару батальонов змей и соф и даже помогу обучить их фоенному делу. Но это нужно обсудить в парламенте. Как решит парламент — так и будет. Мы фее устали от фойны. Мы хотим покоя. Фы должны это понимать.

— Мы понимаем, — уныло кивнул Мартин. — Война Ледяных Когтей длилась ужасно долго. Значит, мы можем рассчитывать на два батальона?

Змея молча кивнула.

Это был почти провал. Они рассчитывали на гораздо более серьезные силы. Сам Эзилриб наделялся получить полк…

Мартин набрал в грудь побольше воздуха и задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:

— Видите ли, мы планируем вторжение. Батальоном тут не обойтись. Скажите пожалуйста, вы не могли бы помочь нам обучить военному делу домашних змей?

Сверкнула синяя вспышка, и змея стремительно развернулась, вытянув голову:

— Фы спятить? Да-да, я знать, как по-хуульски будет «сойти с ума»! Точно так же, как и на кракиш. Фы спятить! Обучать домашних змей? Да фы, наферное, утопили свои мозги в море!

— Я… я просто спросил, — пискнул Мартин. — Вы же знаете, они очень трудолюбивые…

— Они слабые! У них нет мышцы! И еще они глупые. Тупые. Нанчат! Нихтан! Ниних! Нафтанг! — пролаяла змея, и Мартин без перевода понял, что на кракиш эти короткие слова означали «нет, никогда, ни за что на свете».

— Хорошо-хорошо, как скажете… Не волнуйтесь, пожалуйста. Забудьте, что я сказал, — залепетал он и с облегчением увидел, что змея снова расслабилась и начала расплетать тугие кольца своего туловища. — Скажите мне только одну вещь. — Мартин решил сменить тему и, сам того не заметив, задал давно интересовавший его вопрос: — Что случилось с братом Эзилриба, с Ифгаром?

— С этим предателем? — прошипела змея.

— Да.

— Ф том сражении он тоже быть тяжело ранен. После этого он фместе со сфоим фероломным змеем по имени Грагг уйти в Лигу Ледяных Когтей. Презренный Грагг… Он был предатель под стать хозяин, тоже сменил чешую…

— Кильская змея?

— Йа, йа… Самый жалкий и гнусный из фсех пресмыкающихся… Больше фсего на сфете он любить морошникофый сок.

— Морошниковый сок?

— Йа, йа. От которого голофа идти кругом и мысли путаться, — пояснила Клюки-Крюк, помотав головой.

— Понятно! — хором выпалили Руби с Мартином.

По всей видимости, морошниковый сок был сродни ягодному вину, которое старшие совы на Великом Древе пили по праздникам.

— Йа. Этот презренный змей за глоток сока готоф быть ползти за кем угодно и куда угодно. Фот почему он пойти за Ифгар. Не знаю, куда они деться. Думаю, Лига Ледяных Когтей со фременем фышвырнуть их обоих… Единожды смениф чешую, кто тебе поферит? Предатели никому не нужны.

— Сменить чешую — значит предать?

— Йа, йа. Грагг из Слонка, так когда-то зфать эту гадину. Отныне он сменить чешую. Продал свою родину за глоток морошникофого сока.

Сваль быстро плыл по узкой полоске воды, черной лентой извивавшейся среди льдин, загромоздивших вход в залив. Уверенно продвигаясь вперед, гигант расшвыривал носом мешавшие ему обломки льда.

Совы летели над ним, и Сорен, не сводивший восхищенных глаз с медведя, в который раз подумал о том, что лучшего пловца ему еще не доводилось видеть.

Ночь выдалась волшебная. В черной воде залива отражалось небо, и казалось, что огромный белый медведь плывет по звездной россыпи. Сваль казался существом, созданным из земли и неба, льда и воздуха, воды и звезд. Словно гигантский ночной ткач, полярный медведь пронзал все эти элементы пейзажа и снова сплетал их воедино, создавая величественный и прекрасный гобелен с видом Северных Царств…

— Если тут лето такое, — ухнул Сумрак, — страшно представить, что здесь зимой творится.

— Надеюсь, когда придет зима, нас тут уже не будет, — ответил Копуша.

— Цыц! — внезапно насторожился Сорен. — Я что-то слышу…

— Я тоже, — мгновенно отозвалась Эглантина. — Похоже на пение.

Некоторое время брат с сестрой крутили головами, пытаясь уловить источник звука, а потом Сорен крикнул Свалю:

— Что это такое? Похоже на пение!

— Агрррх! Ну и уши у вас, пернатые! — поднял морду Сваль. — Я не слышу, нет. Но мы приближаемся. Видите вон те скалы?