Поцелуй под дождем - Светлана Лубенец

– Я, пожалуй, понимаю Иру. На сегодняшнем вечере именно Макс несколько раз уводил в сторону неприятный для меня разговор. Я ему благодарна.

– Да, я тоже это заметил.

Потом одноклассники пили чай с огромным тортом. За столом произошла некоторая перегруппировка: Игорь сел рядом с Ольгой, Стас с Таней. Лариса по-прежнему сидела напротив Наташи и была напряжена до предела. Наташа чувствовала исходящие от нее волны раздражения и уязвленного самолюбия. Она ждала, что Лариса не выдержит и сорвется. Все шло к тому. Ольга принесла бутылку вина:

– Вот! Это бабушка из Гурзуфа прислала. Она сама это вино делает. Виноградное. Очень легкое, почти как сок. Папа разрешил. Я обещала, что мы выпьем только шампанское и это. Открывайте.

Стас откупорил бутылку.

– Вина ты тоже не будешь? – спросил он Наташу.

– Не буду, – ответила она.

– Вера не позволяет или родители? – раздался из-под руки Стаса, разливающего вино, голос Ларисы.

– И то, и другое, и третье. Причин много. Мне не хотелось бы объяснять.

– Понимаю! Как говорится, это глубоко личное. – Лариса тяжелым взглядом оглядела Лазареву. – А краситься тебе тоже родители не велят?

– Мне не идет, – спокойно отреагировала Наташа. – При моих белых волосах и бледной коже с темными ресницами и накрашенными губами я выгляжу вульгарно.

– Волосы тоже можно перекрасить. Хочешь, подарю тебе краску? Нет проблем.

– Это у меня нет проблем. Меня вполне устраивает мой стиль.

Андрей накрыл своей ладонью подрагивающую руку Наташи. Это не укрылось от внимания Ларисы.

– А действительно… – Нитребина так громко расхохоталась, что за столом все замерли. – Это ваш стиль, «девочек с Севера», без макияжа, этаких бесхитростных простушек!

Ольга теребила Ларису за рукав, призывая остановиться, но та уже ничего не хотела понимать.

– Так легче запудрить всем мозги… чистенькой, беленькой и пушистенькой влезть в чужой город, в чужой класс, в институт и… может быть… уже и… еще кое-куда?

Наташа с Андреем вскочили из-за стола одновременно. Наташа, не удостоив Ларису ответом, резко развернувшись, пошла к выходу. Разумовский, тяжело дыша, окинул Ларису ненавидящим взглядом.

– Ты… ты… перед ней извинишься, – сказал он Нитребиной и вслед за Наташей выбежал из комнаты.

Лариса, опрокинув стул, вышла из-за стола. Сдернула с вешалки свою куртку и, сбежав с лестницы, стремительно пошла в сторону своего дома. Ей очень хотелось заплакать, но напряженное струной тело не позволяло расслабиться. Она вошла в квартиру с прямой гордой осанкой победительницы, которая на самом деле означала вовсе не победу, а лишь невозможность расправить скованные нервным напряжением мышцы. Она так и легла в постель – с несгибающейся спиной и сжатыми кулаками. Уснуть долго не могла и впервые была рада тому, что за стенкой ссорятся родители. Это означало, что никто не будет приставать к ней с расспросами.

Лариса не могла себе простить, что так сорвалась на дне рождения Ольги. Дура! Выставила себя на посмешище! Прилюдно практически призналась Разумовскому, что сходит по нему с ума. А он так ничего и не понял. Как у него подрагивали крылья носа, когда он говорил, что ей придется извиняться перед Лазаревой! Да ни за что на свете она не станет перед ней извиняться! Еще чего… Она, Лариса, правду сказала – Андрей с Лазаревой живут в одной квартире! Постоянно вместе! Наверняка без конца целуются… Лариса закусила губу. Да что же это такое? У нее никак не получается заплакать! Никаких слез и никакого облегчения! Она так долго не протянет. И в голове огонь. Надо что-то делать… Но что же? Что?

Лариса нервно скомкала листок рекламной газетенки, в которой, чтобы отвлечься, пыталась разгадывать кроссворд. Потом замерла, глаза ее сверкнули, и она аккуратно разгладила на столе газетный лист. Вот же! Вот оно, объявление: «Приворот. Раз и навсегда верну любимого. Совершу обряд против разлучницы. Заговор на удачу. Золотой обряд. Ясновидящая Линда. Запись по телефону…» Это, наверное, дорого… Ничего! Надо будет поклянчить у отца, будто бы на сапоги. Даст. Сколько надо, столько и даст. Не теряя времени, Лариса набрала номер Линды.

Когда на следующий день в классе Лариса села за стол к Ольге, та сразу взяла ее в оборот:

– Ты, Лариска, совсем сдурела! Что за безобразие устроила у меня на дне рождения? Я от злости даже не стала тебе вечером звонить. Боялась наговорить чего-нибудь ужасного. Ты мне весь праздник поломала!

– Я очень сожалею об этом, Оля, честное слово! Прости! А что случилось, когда я ушла?

– Ничего не случилось, если не считать того, что все остальные гости тоже моментально испарились. Даже бабулино вино не допили, представляешь? Папа в это поверить никак не мог. Пробубнил что-то вроде «ну и молодежь пошла…», и они с мамой выпили за мое и бабушкино здоровье.

– Ну… хоть им повезло, – невесело усмехнулась Лариса и обняла Ольгу за плечи. – Прости меня, ладно?

– Я тебя прощаю только потому, что для меня в конце концов все кончилось очень даже хорошо, – проворковала Карпова, глаза которой при этом счастливо светились.

Лариса с интересом посмотрела в лицо подруге:

– Неужели Колесников…

– Да! Да! Да! Когда все ушли, он остался…

– И что?

– Все тебе скажи! Ишь чего захотела!

– Ну, Ольга! Так нечестно! Я своим безобразным поведением, можно сказать, расчистила тебе территорию, а ты теперь от меня скрываешь самое интересное!

– Ну… в общем… мы целовались. Вот!

– Да ну?

– Да! Да! Да!

– Поздравляю!

– Спасибо. А тебя мне очень жаль. Зря ты так разбушевалась. Я уж тебя дергала, дергала за рукав, но разве Ларису Нитребину остановишь!

– Мне самой хотелось бы, чтобы этого не было. Но ничего ведь не исправишь.

– А я тебе говорила… Вместо того чтобы нападать на Лазареву, тебе надо было признаться Андрюхе в любви. Еще неизвестно, кого бы он выбрал.

– Все известно. Разве ты не видишь, как он на нее смотрит? Да и она на него… Но ничего! Недолго уж!

– Ларка, что ты задумала? Колись! – испугалась Ольга. – Опять отмочишь что-нибудь, чего потом не расхлебаешь.

– Не бойся, – погладила ее по руке Лариса. – Все будет нормально, вот увидишь. Обещаю.

В этот момент в класс вошла завуч Людмила Константиновна и объявила:

– 9-й «Б»! Сегодня ОБЖ у вас не будет. Заменить, к сожалению, ничем не могу, поэтому прошу посидеть спокойно, позаниматься своими делами и не мешать занятиям в школе.

– У нас теперь никогда не будет ОБЖ или только сегодня? – осторожно спросил Осипенко.

– Не знаю… Марк Аронович заболел. Сколько будет отсутствовать, неизвестно.