Темная Ведьма. Тропа войны - Витамина Мятная

Вода стала выплескиваться в огонь, пламя протестующе зашипело.

Айрис как воспитанная девушка предложила гостю помыться первым, в глубине темной души лелея постыдную надежду подсмотреть за незнакомцем. А почему бы и нет? Она же теперь темная? Значит, и глупые правила светлых долой!

Однако, плеснув на себя водой, маг сказал, что помылся, и Айрис ничего не оставалось, кроме как прятаться за шторкой самой.

Девушка гремела посудой в очаге, стесняясь.

Лавель, будучи воспитан аркканцлеровским посохом, стал стучать стулом и посудой в ответ, показывая, где он есть.

Определить мужчину на безопасном расстоянии от голой адептки помогал Костимер. Умертвие выклянчило у Равена частичку драгоценного внимания. Убедившись, что ректор весь его, скелет всучил ему в руки обслюнявленный меховой комок. Маг брезгливо кинул гадость.

Клацая когтями и стуча лапами, Мор кинулся догонять игрушку.

Догнал. У самой стены.

Смачный треск раздался, когда скелетон врезался головой в каменную кладку, не успев затормозить.

Могильник вздрогнул от удара. Камень пошел трещиной.

Скользя по полу, оптимистичный зомби-конь рванул с добычей назад.

На колени Лавеля упало слюнявое нечто, от него тянулся шнурок и нитка слюны до клыкастой пасти умертвия. Двумя пальцами подняв взъерошенный шар, ректор с каким-то вялым интересом отметил, что это дохлая мышь, туго набитая опилками. Магу ничего не оставалась, кроме как снова бросить дрянь подальше от себя.

Через регулярные промежутки времени плещущейся в воде девушке были слышны удары черепа о стену. Ведьма наделалась, что камень выдержит.

Бывший ректор пропал тогда, когда адептка, слегка подмёрзнув, подбросила в огонь очередной ствол дерева. Пламя вспыхнуло ярко, освещая все вокруг и делая простыню, натянутую посреди могильника, полупрозрачной.

Равен честно пытался не смотреть на абрис девушки, видимый на фоне пылающего костра. Но тень падала на простыни, яркой контрастной картинкой пытая его мозг, душу и тело эротическими фантазиями.

Резко развернувшись, он сел спиной к очагу и зло схватил в руку чашку с остывшим чаем, плеснув на стол. Глотая холодную жидкость, он поднял глаза и подавился пойлом. На стене двигалась тень, завораживая, гипнотизируя.

Равен сдался.

Он не виноват, что они заперты в этой могиле, где от стены до стены восемь шагов. И самая желанная на свете всего в двух метрах от него.

Пусть ему достанется только ее тень, зато вся она принадлежит ему, и он впитает ее без остатка, запомнив на всю оставшуюся жизнь.

***

Двадцать лет назад. Темная Империя.

Под яркими солнечными лучами сладко пахнущие травы колыхались на ветру. Пестрые цветы свисали с плетистых стеблей, покачиваясь. Парковые розы кружили голову дурманившим ароматом. Посреди всего этого райского изобилия возвышался темным монолитом императорский дворец. Звучала музыка, красиво одетые пары гуляли, пили, ели, веселились.

Поля, полные цветущих трав, простирались во все стороны от черной величественной громады. Цвело и благоухало все. Среди деревьев и пышных кустов притаились маленькие беседки для влюбленных. Пара смеющихся людей бежала по холмам вниз в надежде спрятаться от всех в одной такой беседке.

Девушка со светлыми рыжеватыми волосами и молодой мужчина играли в салочки. Черноволосый пытался поймать ловкую девушку. Ему это плохо удавалось, мешал парадный камзол, увешанный императорскими регалиями. К тому же девушка была шустрая, как белка, и опасная, как огонь. Она мелькала оранжевой молнией на небольшом расстоянии от протянутой руки молодого императора, не даваясь в объятья, но и не убегая.

Влюбленные не видят и не слышат никого, кроме друг друга. Они были в том волшебном мире, что создан только для двоих, остальным в него вход закрыт.

Маг споткнулся и полетел с пригорка, кувыркаясь в траве. Девушка, не ожидая такого поворота, со всех ног бросилась за ним. Тело мужчины остановилось у подножья возвышенности, он лежал, раскинув руки, не шевелясь.

Огненоволосая девушка подбежала к упавшему. Присев на колени, она ощупывала его руки и грудь – ран не было. Склонила голову, чтобы послушать сердцебиение. Пение любящего сердца оглушило ее.

Ловкий обманный маневр, и девушка попалась в объятья. Гибкий девичий стан крепко прижали к твердому мужскому телу.

– Марго, я так тебя люблю! Будь моей женой!

– Ш-ш! – тонкий девичий палец был прижат к губам мужчины. – Императору не пристало говорить такие вещи. Твои родственники не позволят этому случиться.

Император застонал и закатил глаза, поражаясь наивности своей избранницы.

– Марго, мы не в Светлой Империи, здесь я – закон и порядок. Все будет так, как захочу я.

Крепкие руки с длинными пальцами обхватили лицо девушки.

– Все, что захочешь ты, все будет исполнено. Любое твое желание, любая мечта. Одно твое слово, и я брошу к твоим ногам весь мир. И если тебе нужно согласие властителя Светлой Империи, я положу всю страну к твоим ногам. Завоюю империю светлых и изменю для тебя законы. Все что угодно, только будь со мной!

Чтобы больше не слышать слов, разрывающих ей сердце, Марго зажала рот мужчины поцелуем.

Это был долгий и мучительно-сладостный поцелуй. Он решил все за них. Прогнал все сомнения прочь.

Про себя девушка подумала:

«Если позовешь, из самых глубин ада я приду к тебе на помощь. Всегда буду рядом, вся моя жизнь пройдет ради тебя. Я люблю тебя так, как не полюблю никогда никого другого. Мы с тобой единое целое. Навсегда. Но только тебе знать об этом не обязательно. Это будет моей болью и моим грехом. Потому что твоя обжигающая любовь делает меня слабой, а я должна быть сильной ради тебя и ради моего секрета».

Над сплетенной в траве парой по веткам, утыканным острыми шипами, прыгали две птички, насвистывая мелодию. В народе этих красногрудых певцов звали неразлучниками, потому что, если одна птаха умирала, вторая, не выдержав разлуки, угасала тоже.

Из беседки, до которой влюбленные так и не добрались, наблюдали черные завистливые глаза.

Беззаботные птички оглашали окрестности своим пением.

***

Темная Империя. Наше время.

На каменный, выщербленный дождями и ветрами подоконник присела птичка. Трепеща крылышками, она засвистела переливчатый мотивчик, подзывая к себе свою пару. Две красногрудые птахи прыгали по серому камню, потряхивая хвостиками и заливаясь пением.

В глубине зала на черном троне сидел мужчина, он сжался в комок, зажимая уши руками.

Мужчина корчился в муках, звуки мелодии разрывали его мертвую душу на части. Чувство вины, зависти и неугасимой жажды жгло его, не давая найти покой в смерти.