Конвейер смерти - Николай Прокудин

— Ну что, лейтенанты! Чем порадуете старика? Чем душу согреете ветерану, отслужившему в Афгане два года?

— А что ее греть и так жарко! — ответил Острогин, пряча начатую бутылку под лавочку. — Вам нужно охладиться, а то, не ровен час, сгорите.

— И не лейтенанты, а старшие лейтенанты! — поправил я пьяного подполковника.

— Эх! Молодо-зелено! Поучать вздумали старика… А в былые времена я бы вас! Ух! В бараний рог свернул! Силища, знаете, какая в кулаках! Кто хочет помериться силами? С кем побороться на руках? А? — распалился подполковник.

Мы молчали, не желая связываться с пьяным начальником, хотя и бывшим.

— На литр водки слабо? — спросил вновь зампотех.

— На литр? — переспросил Серж и, подумав, ответил:

— На литр — слабо!

— Я тоже пасую, — согласился я с товарищем, заметив, что мутный взгляд бывшего начальства, выискивая жертву, переместился на меня.

— Тогда топайте отсюда. Освободите скамейку и не мешайте петь! — рявкнул Конев.

Я достал бутылку, спрятанную за кривую ножку лавочки, и разлил содержимое по трем стаканам. Один в качестве примирения протянул зампотеху. Чокнулись, выпили. Подполковник ругнулся матом и, возмущаясь, швырнул стакан в колючки.

— Что это за дрянь? Пойло какое-то!

— Не пойло, а сухое вино, — возразил я.

— И что за суки пьют сухое! — проревел он обиженно.

— За сук надо было бы в морду дать! Но, учитывая, что вам уже лет сорок пять и годитесь мне в отцы, на первый раз стерплю и прощу, — произнес громко Сергей. — Пошли, Никифор, не будем переводить добро на всякое говно.

Зампотех онемел от нашей наглости. Мы же, пошатываясь, удалились по дорожке к своему модулю, допивая из горлышек бутылок остатки вина.

— «И пошли они, солнцем палимые, повторяя — судья тебе Бог»! — продекламировал с пьяным надрывом Сергей.

Двойной праздник почти удался…

— Ростовцев, подойди-ка сюда, — громко окликнул меня капитан Артюхин, когда я с друзьями возвращался из столовой после завтрака.

Еда отвратительная, настроение плохое. Похмелье. В голове шумело, во рту пересохло, ноги заплетались, слегка покачивало. А как хорошо было вчера!

— Мужики, я пошел на беседу с начальством, оно что-то задумало! Наверное, опять вышестоящие должности предлагать будут, — усмехнулся я.

— И куда тебя сватают? — поинтересовался Острогин.

— Секретарем комитета комсомола саперного полка. Но я не хочу, — ответил я.

— Зажрался! Капитанскую должность мы уже не принимаем, нам майорскую подавай, — съехидничал Ветишин.

— Правильно делает. Нечего в комсомольскую рутину лезть, пусть ротой занимается, — оскалился длинным рядом железных зубов ротный. — А батальон ему наверняка дадут, не сегодня, так завтра. Звезда идет к звезде, должность за званием, а за наградами еще более солидные награды. Везунчик. Моя «Красная Звезда», за искалеченную челюсть, до сих пор где-то бродит по лабиринтам штабов, а этого балбеса наградным «железом» осыпали с ног до головы.

— Осыпали… Скажешь тоже! Тебя послушать, так можно подумать, что мне как Брежневу для орденов пора грудь расширять. Представление к награде — это еще не факт получения, а так теория… — возразил я Володе и поспешил к начальству.

Замполит батальона сидел на лавочке, вытирая испарину с мокрых залысин, и нервно курил, слушая Шкурдюка. Сергей вчера вернулся из отпуска по болезни и сейчас о чем-то докладывал. Артюхин недовольно махнул рукой, отсылая Сергея в казарму, и принялся за меня.

— Пьянствовал вчера?

— Нет, — ответил я, нагло глядя в глаза шефу.

Лысеющий капитан еще раз протер платочком то место, где совсем недавно присутствовала густая шевелюра. Затем вновь достал пачку сигарет, вынул одну, зажег ее и жадно затянулся. Капитаном Григорий стал на неделю раньше, чем я старшим лейтенантом. Молодой мужик, старше меня на пару лет, но выглядит на все сорок.

— А кого Подорожник гонял из комнаты технарей? — усмехнулся замполит батальона.

— Не знаю. Меня никто никуда не гонял. Я комбата со вчерашнего утра не видел. С ним чем реже встречаешься, тем лучше настроение.

— А хочешь с ним общаться каждый день — утром, вечером, на завтрак, на обед и на ужин? — насмешливо спросил Гриша.

— Это как так? Пристегнуться к Василию Ивановичу наручниками? Спасибо, нет хочу.

— Не хочешь, а я желаю. Третий день думаю над тем, кто бы мог занять мое место. Может ты? Начальник политотдела окончательно решил выдвигать будущего Героя на вышестоящую должность. Пора подниматься по служебной лестнице. У тебя теперь начался период должностного роста. На выбор различные батальоны: инженерно-саперный, второй батальон нашего полка или восемьдесят первого полка.

— Как так, второй батальон? Самсонов лишь год как из Союза прибыл! — удивился я. — Куда он уходит?

— У них страшное происшествие вчера случилось. Пока вы всей ротой пьянствовали, события мимо вас прошли. А в полк эта информация вечером поступила. На КП батальона шестеро солдат умерли и четверо в госпитале мучаются страшными муками. Отравились антифризом.

— Е… твою мать! — охнул я.

— Да уж! Это точно!

— И как такое случилось, Григорий? Они что, на заставах поголовно придурки?

— Вроде того. Техник роты в канистре привез сдавать остатки антифриза. Но все в ней не поместилось, вот он часть и налил в трехлитровую банку, закрыв крышкой. Какой-то умник увидел банку с жидкостью, стянул ее и приволок в блиндаж. Решили, что это брага или самогон. Антифриз был мутный, и действительно, что-то подобное напоминал. Разлили по кружкам и долбанули. Кто налил себе побольше, то умер быстро, кто чуть меньше — помер в госпитале, а самые скромные пока живут и мучаются. Но в дальнейшем останутся инвалидами.

— И что теперь будет? — спросил я, чувствуя, куда клонит Гриша.

— Комдив распорядился снять с должностей и Папанова, и Самсонова, и зампотеха. Ротного уже понизили в должности за небрежное хранение ядовитых жидкостей, техника под суд отдают. Начинается чистка всего батальона.

— Нет, что-то не хочется туда идти. Им нужен, видимо, инквизитор: карать, карать и карать. Я не гожусь.

— Хорошо, а как насчет восемьдесят первого полка или инженерного батальона? — задумчиво спросил Артюхин.

— Тут надо, наверное, соглашаться.

— Ну-ну, думай. Скоро тебе Севостьянов сделает официальное предложение. Готовься и жди. Теперь следующее дело: завтра новый рейд в «зеленку». Идешь вместо меня замполитом батальона.

— Григорий, как же так? Ты на месте, здоров, малярия прошла, желудок не мучает. Почему опять я в двух должностях?