Леонид Шебаршин - Анатолий Житнухин

— Ты какой чай заварил? Где взял его?

Макаров объяснил.

На лице Шебаршина застыл неподдельный ужас. Чай, который так неосторожно Макаров употребил для заварки, оказался очень редким. А Леонид Алексеевич, забыв прежние уроки, использовал его по-варварски…

Как вспоминает Макаров, почти все слушатели школы уже побывали за рубежом и привнесли в их среду свой опыт работы и впечатления от зарубежных командировок. Уровень развития и общеобразовательной подготовки большинства из них был довольно высоким. «И всё же среди слушателей отделения Леонид Шебаршин выделялся. Обаятельный, доброжелательно настроенный, эрудит-книжник, он приятно удивлял своими разнообразными знаниями, логикой рассуждений, культурой речи и дружелюбной иронией. Мысленно я отдавал ему пальму бесспорного первенства в нашем отделении».

По тому, как часто и увлечённо Шебаршин вспоминал время учёбы в школе, нетрудно сделать вывод: он не ошибся в выборе новой профессии. Она сразу пришлась ему по душе, полностью соответствовала его характеру и складу ума. Как говорят в таких случаях, человек нашёл себя.

Как он часто потом отмечал в воспоминаниях, учёба захватывала. «Невероятно интересными показались специальные дисциплины, то есть обучение основам и приёмам разведывательного ремесла… Фотография во всех её специальных вариантах, изготовление микроточек, тайнопись, средства связи, средства негласного съёма информации, основы приобретения источников и работы с ними, методика ведения наружного наблюдения и приёмы его выявления — всё это было ново и чрезвычайно увлекательно.

Венцом всего были практические занятия в городе, продолжавшиеся несколько дней. Надо было провести ряд операций по связи с агентом, включая личную встречу. Сложнейшая задача заключалась в том, чтобы убедиться, нет ли за тобой слежки („выявить наружное наблюдение“), чтобы не позволить контрразведке зафиксировать проведение операции и, упаси боже, не вывести её на источник».

С особой гордостью Шебаршин рассказывал, как во время практических занятий ему удалось придумать схему проведения тайниковой операции с использованием очень простого в изготовлении и применении контейнера. Эта операция была отмечена премией. После этого, по его собственным словам, он почувствовал себя профессионалом. Идея была настолько удачной, что в дальнейшем применялась на практике и полностью себя оправдала.

Конечно, не всё, чему учили, пригодилось позднее Шебаршину и его товарищам в практической работе. Как считал Леонид Владимирович, явно был устаревшим и не оправдывал себя экстенсивный метод обучения по принципу «обо всём понемногу» — при подготовке офицеров разведки следовало бы больше уделять внимания индивидуальной работе, развитию навыков самостоятельного мышления и принятия решений. Ведь разведчик в поле одинок, во всех ситуациях он должен рассчитывать только на себя.

Однако, по мнению Шебаршина, при всех имевшихся недостатках старая школа воспитывала неоценимое чувство принадлежности к единственному в своём роде товариществу. В полной мере значение этого единения он оценил, находясь на оперативной работе.

Незаметно пролетело время учёбы, настала пора практического применения полученных знаний. В декабре 1964 года Леонид Владимирович отправляется во вторую свою заграничную командировку.

Снова он погружается в знакомую и завораживающую атмосферу восточной жизни.

И снова — Пакистан! И конечно же — Карачи, огромный город[4], раскинувшийся под палящим солнцем на раскалённом каменистом побережье Аравийского моря.

Накануне командировки в его семье произошло новое пополнение — родилась дочь Таня. Нельзя не упомянуть и ещё об одном важном событии: Шебаршины наконец получили отдельную квартиру. Располагалась она в Кузьминках, на первом этаже «хрущёвской» пятиэтажки, но по сравнению с прежним, коммунальным жильём в Марьиной Роще казалась настоящим дворцом: две комнаты, своя кухня и ванная с горячей и холодной водой!

Из этого рая семья в полном составе, теперь вчетвером, и отправилась в очередной служебный вояж.

Что же представлял собой тогда Пакистан и какие основные задачи решала в этой стране наша разведка?

Как мы уже отмечали, страна эта принадлежала к двум военно-политическим пактам — СЕНТО и СЕАТО, созданным в разгар холодной войны и враждебным Советскому Союзу. По свидетельству Шебаршина, американцы чувствовали себя здесь полными хозяевами: они вооружали пакистанскую армию, оказывали стране экономическую помощь, контролировали её спецслужбы.

Осложняла ситуацию и конфронтация Пакистана с Афганистаном и Индией, которые поддерживали с СССР дружественные отношения. Но именно в этот период, о чём мы уже говорили, президент Пакистана Айюб-хан, внешнеполитические шаги которого активно поддерживал Зульфикар Али Бхутто, пошёл на сближение с Советским Союзом.

Задачи нашей резидентуры, как формулировал их в своих воспоминаниях Шебаршин, заключались в том, чтобы следить за деятельностью американцев, англичан и их союзников в Пакистане (эта деятельность обоснованно рассматривалась как враждебная Советскому Союзу), получать информацию о СЕНТО и СЕАТО, не упускать из виду отношения Пакистана с Индией и Афганистаном и, разумеется, уделять самое серьёзное внимание китайцам и пакистано-китайским отношениям.

Цель основных усилий — ГП (главный противник), как на языке разведки именовались Соединённые Штаты. Содержание термина «ГП» иногда расширялось, но ядром его всегда были США.

Противостояние СССР и США на протяжении нескольких десятилетий, в том числе и в 1960-х годах, было не просто конфронтацией двух сверхдержав, не ладивших между собой. Эти две страны стояли во главе двух противоборствующих систем государственного устройства, бескомпромиссных идеологических концепций, двух образов жизни, различных нравственных и духовных ценностей. Жёсткий характер соперничества двух непримиримых лагерей — социалистического и капиталистического — определял тогда основные внешнеполитические процессы во всех уголках земного шара.

Здесь, пожалуй, стоит отметить, что для США и западных стран Россия во все времена, а не только в советскую эпоху, была главным геополитическим противником. И их враждебность по отношению к нашей стране связана не только с возникновением после Октябрьской социалистической революции первого в мире рабоче-крестьянского государства. Это можно подтвердить массой исторических примеров, но мы остановимся только на одном, из относительно позднего времени. Стоило только Николаю II в марте 1917 года отречься от престола (тогда ещё о захвате власти большевиками и речи не шло), как премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж заявил, что Россия отныне никогда не будет угрожать величию Британской империи, ибо отныне она больше не поднимется с колен.

В наши дни далеко не всем известно, что отнюдь не Советское государство было инициатором возведения так называемого «железного занавеса» между СССР и Западом — это всего лишь миф, который сочинили и взяли на вооружение те, кто раскачивал нашу страну и привёл её к распаду в начале 1990-х годов. Понятие «железный занавес» ввёл в оборот премьер-министр Франции Жорж Клемансо, который в 1919 году выступил с призывом к западным странам оградить им Советскую Россию, «чтобы коммунистическая ересь не распространилась по всем странам мира». Эти слова очень понравились руководителям других западных держав, которые не только повторяли их на все лады, но и восприняли как руководство к действию.