Нечеткое дробление - Пол Ди Филиппо

Словно привлеченная моими мыслями, появилась одна из кальвиний. Поначалу я решил, что это Кальпурния. Потом заметил другие складки на ее ката поверхности.

– Привет, Пол. Я Калипсо. Спасибо за прекрасный секс!

– Гм, не за что.

– Как твоя работа?

– Прекрасно. По-моему.

Калипсо спустилась через шесть измерений и протиснулась внутрь меня. После чего объявила:

– Теперь мы можем поговорить откровенно, и она не подслушает.

– Кто? Кальпурния?

– Да. Мисс Десять Святейших Координат. Ответь мне, только правду. Ты же не болен и не пытаешься составлять будущие вселенные по ее скучным стандартам? Приятные милые стандарты и пропорции, все понятно, и результатом станет органическая жизнь. Сделала ли тебе что-то полезное органическая жизнь?

– Ну, как сказать, дело в том...

– Ах да, верно, я и забыла. Ты и сам был когда-то органическим. Но даже прежнее холодное пиво и куриные крылышки способны понять, что возможны гораздо более интересные и эстетически возвышенные будущие вселенные, лучше тех, что все время у нее на уме.

– Например?

В голосе Калипсо появились нотки алчности к извращениям.

– О, есть много способов смешения пространства и времени! Что ты думаешь, например, о создании континуума с очень большой космологической постоянной? Пространство-время будет выгнуто так, что свет не сможет двигаться по прямой дальше чем на сто метров! Или вот еще – мы можем внедрить закон общекосмического отталкивания и получить крутую антигравитацию! Будет клево! Представь, с какой головной болью столкнется любая цивилизация, какую мы там поселим? Они ни за что не поймут, с чего им на голову свалилась такая пакость.

– Господи, да ты злючка, Калипсо...

Кальвиния сделала внутри меня что-то, отчего появилась боль.

– Ой!

– Злючка? Я тебе покажу «злючку»! Мы тут веселимся вовсю. У нас есть власть и талант демиургов, но мы используем их только для того, чтобы штамповать по образу и подобию одинаковые вонючие незабудки, вселенную за вселенной! Нет, в этом измерении очень скоро все должно измениться. И если, когда мы начнем перемены, ты будешь не с нами, то против нас!

– Подумать можно?

– Хорошо. Только не целую вечность.

Я воздержался от выяснений, как в этом дурацком месте отличить вечность от когда-нибудь.

Калипсо выскользнула из меня.

– И помни, я очень благодарная – для своих друзей и помощников. Не одна Кальпурния умеет трясти матрицей.

Подкрепив свое обещание вероятностным взаимопроникновением и взаимоискривлением наших пространств, она удалилась.

После такой предвзятой отповеди Калипсо я понял, что пора отправляться дальше, бросив этот райский пенный сад.

Но я колебался – по одной причине.

Я не знал, как подействует на Моноблок активация космического йо-йо. Все-таки струна моего йо-йо, как следовало из слов Ганса, была из того же вещества, что и Моноблок. Кто знает, что случится, если я заставлю эту свернутую в петлю бесконечность трепетать по моей воле. (Вдобавок я понятия не имел, о чем буду йо-йо просить. Если я еще могу его о чем-то попросить, вот.)

Во всяком случае, мое появление это странное место пережило. Но я подозревал, что мой уход вызовет тут гораздо большее потрясение. Ведь эти дурацкие Моноблоки так неустойчивы. Они же то и дело лопаются, не так ли? Производят новые вселенные направо и налево, заменяя идеал и симметрию бедностью и нуждой. Хочу ли я взять на себя ответственность за этот переход?

С другой стороны, я не хочу оставаться тут и оказаться меж двух огней – между враждующими фракциями кальвиний. (Как могут появиться фракции среди идентичных индивидуумов внутри математической точки, я понятия не имел. Похоже, политика неудовлетворенности, бесчувственности, резания глоток предустановлена в манифестации сверхпространств изначально. Но, возможно, я просто не способен понять смысл игры, которую ведут со мной...)

«День» спустя после ультиматума Калипсо я спросил у Кальпурнии:

– Что случится с кальвиниями после того, как наконец произойдет Большой Взрыв?

– К тому времени многие уже переправятся по червоточным проходам в другие моноблоки, чтобы ухаживать за тамошними садами. Но некоторым из нас захочется посмотреть, чем станет вселенная, над набросками которой мы трудились, поэтому они задержатся здесь.

– Как же это возможно?

– Они оседлают волну.

– Волну чего?

– По большей части – первородных черных дыр.

Первородные черные дыры – мелкие объекты, появляющиеся в первые мгновения Большого Взрыва, в отличие от больших и более поздних, возникших на месте погибших солнц.

– Послушать тебя, так окажется, что в моей современной вселенной кальвиний можно найти внутри черных дыр?

– Совершенно верно!

Я на секунду задумался.

– Но разве маленькие черные дыры не распадаются со временем в ничто?

– Так и есть! Именно потому мы стараемся разрастить маленькие дыры в большие и тем самым сохранить их существование. Там мы можем спокойно сидеть и впитывать всю информацию, которая течет к нам сквозь горизонт событий. Это потрясающе!

Таким вот образом я снял с плеч заботу о том, что своим исчезновением уничтожу всех кальвиний, положив начало первородному Большому Взрыву. Это все решило. Взрыв рано или поздно все равно произойдет, верно? И к тому времени мне лучше сделать отсюда ноги!

Но прежде чем я успел что-либо предпринять, Калипсо устроила шоу.

Хотя, может быть, это шоу продолжалось уже давным-давно.

Я успел заметить только, что минуту назад спокойно говорил с Кальпурнией, а в следующее мгновение они с Калипсо уже ожесточенно сцепились, словно кошки, покатились клубком, мелькая смешением сложных узоров на поверхности. Ни дать ни взять бой двух амеб на грязевом ринге.

– Сдавайся, несносная маленькая тварь!

– Никогда, ханжа ты сволочная!

Остальные кальвинии мало-помалу, принимая одну или другую сторону, тоже пустились трепать и таскать друг друга.

Я почувствовал, как субквантовая пена начинает бурлить и вздыматься, возбужденно реагируя на эту титаническую битву ангелов. И понял, что взрыв неминуем уже в ближайшие квазисекунды.

Мысленно я сформулировал желание – четко и предельно ясно.

Перенеси меня в то место и время, где я был по-настоящему счастлив .

Ухватившись как можно крепче за свой шанс – то есть йо-йо, – я проорал:

– Счастливо вам лопнуть, девочки!