Женщины президента - Ирина Лобановская

И она действительно к нему прикнопилась. И они оба разом прикнопились друг к другу.

Лет в двенадцать Юля стала терзать мать одним вопросом: как это можно — вдруг полюбить совсем чужого, незнакомого тебе человека? Встретить и полюбить? Мать в задумчивости морщила лоб, стараясь найти приемлемое и доступное для подростка объяснение. Отыскать его было нелегко.

— Когда ты его встретишь, — сказала наконец мать, — ты сама все сразу поймешь!

— А если я его пропущу? Не замечу? — беспокоилась Юля. — Ведь на нем не будет написано крупными буквами, что он предназначен именно мне! Как я его узнаю? Вдруг я пройду мимо?! Тогда как?

— Нет, этого не может быть! — уверенно сказала мать. — Ты обязательно его угадаешь и мимо ни за что не пройдешь!

Юля не очень ей поверила, вздохнула и на всякий случай стала смотреть вокруг в три раза внимательнее. Толку от этого не было никакого. Она уже чересчур удачно высмотрела себе Петьку и Роберта…

Но когда Артем Тарасов, волнуясь, впервые начал возле нее судорожно давиться согласными, Юля ненадолго перестала слышать морзянку своего сердца, опечаленного тем, что ничего не может сделать, чтобы помочь этому высокому человеку четко и складно говорить.

Юля догадалась наконец, что такое любовь. Это когда у двух людей больше нет четко разграниченных жизней, а остается одна общая и своей собственной тебе, кажется, совсем не нужно.

Сметливая девочка понимала, что в ее открытии нет ничего особенного. Это вообще не открытие.

Но мир все равно каждый постигает самостоятельно, узнавая уже многим известные истины и открывая давным-давно обжитые и экономически развитые Америки исключительно для себя. Другого пути нет.

…Сначала Юльку смешило и забавляло, что фирма Тарасова торгует женским бельем. Это даже выглядело чуточку унизительным. Но Артем быстро разубедил ее, пояснив, что у них очень прибыльный бизнес. Хотя Юльку деньги интересовали не слишком — заграничные родственники обеспечивали ее по полной программе — она моментально сообразила, что лучше зарабатывать самой и вообще освоить хоть какую-нибудь профессию. Иначе как она будет существовать дальше? Сидеть на шее у мужа у нее тоже не слишком получается.

А потом ее захватила новая роль, освоенная за полмесяца. Неизвестный раньше имидж ей очень понравился. Юлька хорошенько распробовала власть — завлекательную и неповторимую — и расставаться с ней наотрез отказалась.

Ей нравилось, что менеджеры, молодые и постарше, клиенты и поставщики обращались к ней почтительно: Юлия Леонидовна… Тарасов приучил. Не какая-нибудь девочка Юля… Его полномочный представитель…

Как всякая женщина, она очень любила все расставлять по своим местам. Ей нравилось перемещать людей по своему усмотрению.

Ей подчинялись, ее боялись, с ней советовались… Она распоряжалась, отдавала команды, как в армии, и радовалась, зная, что в ее руках чужие судьбы и она может в любой момент любого подмять под себя, убрать кого захочет, просто выкинуть вон, если ей кто-то не угодит, скажет хоть одно слово поперек… Ее не интересовали и не заботили ничьи жизни, кроме своей собственной, жестко прикнопленной к другой судьбе. Она повторила юношеские мечты президента и воплотила их в жизнь с ним наравне. Богиня, созданная им по своему духу и подобию… Они оказались очень похожи друг на друга.

Юля забывала, что вокруг тоже живые люди: мятущиеся, любящие, страдающие. Маленькая и слабая, она поняла наконец, как хорошо быть большой и сильной. Всевластие отшибло у нее память, сместило все прежние ценности и критерии, все перестроило и переделало, и прежде всего ее саму. Она вошла в силу, как входят в возраст невесты.

Быть фавориткой оказалось очень приятно.

Валентина вышла на работу: излишне серьезная, строгая, в тщательно продуманном костюме, отрепетировав свои жесты и фразы, заранее приготовленные дома. Но все ее построения мгновенно рухнули с появлением светловолосой, стремительной девочки, издалека ярко синевшей глазами.

Она ворвалась в кабинет Тарасова, вызванная им по внутреннему телефону, и засмеялась, увидев Валентину:

— Вот она, наша спасительница!

Валя изумилась: она не подозревала о такой чести!

Почему она стала вдруг спасительницей и кого и от чего она должна спасать?

— Здравствуйте! Я Юля Рыкова, исполнительный директор. Нам железно нужна классная реклама!

И побольше! А вы ее сможете написать и организовать!

Откуда она знала, что Валя сможет?.. Валентина окончательно растерялась.

— Будем работать вместе! — продолжала энергичная и напористая девочка. — Нам нужно и сидеть пока вместе! Убери ты от меня эту орлеанскую деву! Иначе у меня от ее сахарных улыбок скоро начнется диабет! Хотя нет: рекламе нужны свои апартаменты! Тогда тебе надо побыстрее найти Вале кабинет! Я даже знаю, у кого можно отнять пару комнат!

Валентина опустила глаза: синеглазая девочка слишком торопилась продемонстрировать короткость своих отношений с президентом. Но Валя ошибалась: девочка просто не задумывалась об излишней откровенности — она была чересчур счастлива этой короткостью.

Тарасов привычно уткнулся бешеным взглядом в стол, на скулах заиграли опасные жесткие желваки.

Морщины проступили резче. Догадливая девочка тотчас поняла свою ошибку, испугалась и побледнела.

— Ну вы тут договаривайтесь, а я побегу! У меня срочные дела!

И она метнулась вихрем из кабинета, боясь даже взглянуть на мрачного президента. Валя робко сжалась на стуле. Ей было неудобно и неловко, словно она случайно подсмотрела в замочную скважину и увидела то, что совсем не полагалось видеть.

— В общем, все понятно… — с трудом справляясь с согласными, выговорил шеф. — Кабинет мы вам сегодня к вечеру обеспечим. В вашем распоряжении пока двое, но должно быть не меньше семи-восьми человек. Это перспектива. Но реальная и недалекая. Будут вопросы, заходите. Или спрашивайте у Юли. Она знает все.

Валентина кивнула и, сообразив, что аудиенция окончена, с облегчением вышла из кабинета. В коридоре на нее светлым ураганом обрушилась Юля и обняла за плечи:

— Порядок? Я так и думала! Он очень злой?

Валентина покосилась на исполнительного директора:

— Я еще плохо его знаю… Кажется, не очень…

— Ничего, узнаешь! — фыркнула Юля. — И очень скоро! Это наша «горячая точка»! Близко не подходи — убьет!

И умчалась по своим делам по коридору.

Вале снова стало нехорошо: она не любила излишней распахнутости и беспредельной искренности и… Ну да, не стоит прятаться от себя… Самое неприятное — внезапно постичь и поневоле осмыслить, что кроме жены существует еще девочка Юля…

Именно это оказалось чересчур отдающим горечью откровением.

Тарасов вызвал к себе Юлю. Она влетела, привычно синея очами, и шлепнулась в кресло: вся из себя сплошное недоумение. Огневушка-поскакушка…