Невеста Серебряного дракона - Айя Субботина

И вот, после двух недель белужьего рева во всех СМИ о своем разбитом сердце, об уничтоженной вере в мужчин и моей абсолютно черствой душе, А’Льта заявляется с требованием продолжить фарс.

— И... – Она берет паузу, как будто предыдущее требование было недостаточно идиотским и меня нужно окончательно загнать в тупик, - ... на этот раз все будет по-настоящему.

— Что? – Должен признать – даже я не ожидал, что ее скудный ум выдаст такую ахинею.

— И еще ты разберешься с этой скандальной бабой. – А’Льта брезгливо указывает на конверт с фотографиями. – Отец считает, что история с приютом получила слишком большую огласку в прессе, и это вредит всей предвыборной компании.

— Поэтому сказать об этом пришла ты? – Теперь моя очередь иронизировать.

В отличие от отношений с А’Льтой, наши отношения с ее отцом всегда были деловыми и предельно ясными. Если он хотел что-то мне сказать – он просто назначал встречу, и мы обсуждали все спорные моменты. Он не пользовался «испорченным телефоном», не подсылал ко мне своих помощников и, тем более, никогда не передавал что-то через дочь.

— Тебе может показаться это странным, Шад’Фар, но в некоторых вещах мы с отцом всегда придерживаемся единой позиции. - Моя невеста сжимает губы, видимо, как и большинство женщин наивно полагая, что так их выражение лица приобретает оттенок грозной значительности. А по факту - жалкое зрелище. В особенности у А’Льты, у которой после всех ее бесконечных попыток подтянуть, увеличить и исправить форму, губы превратилась в то, что очень не зря называют «вареником». - Шереметьева должна исчезнуть в самое ближайшее время. Это будет на пользу всем - ты, наконец, закроешь вопрос с предвыборным обещаниями и получишь голоса избирателей, а я получу глубокое моральное удовлетворение.

— Значит все-таки ты, а не вы с отцом? - Я запросто ловлю ее на слове. Так же, как и всегда, когда А’Льта забывалась и переставала контролировать собственный словесный поток.

Она понимает, что сболтнула лишнего, но ей хватает ума хотя бы не начать отпираться.

Ладно, вопрос не в этом, а в том, с какого перепугу моя невеста взъелась на Марго? Они точно никак не пересекались, и я даже не могу представить, при каких гипотетических обстоятельствах Маргарита могла перейти ей дорогу. Единственная призрачная связь между двумя этими женщинами - я, и только потому, что знаю их обеих.

Неужели все дело в этих фотографиях?

Я помню, что на той, где Марго наклоняется надо мной через стол, у меня лицо как у барана. Натурально, без капли преувеличения. А’Лота, похоже, придала этому слишком большое значение.

Ну или нет, потому что воспоминания о Марго - даже в этот неподходящий момент - будоражат мое воображение отнюдь не целомудренными мыслями.

— Вопрос с Маргаритой Шереметьевой я, с твоего позволения, решу сам, - говорю я, когда понимаю, что пауза затянулась.

— А если без моего позволения?

— Аль, ради Луны, не надо быть такой буквальной. - Я надеюсь, что моя снисходительная улыбка достаточно красноречиво говорит все, что я думаю о ее умственных способностях. - Это просто фигура речи, которая не имеет никакого отношения к тебе и твоим бессмысленным требованиям.

Она так резко взвинчивается на ноги, что опрокидывает стул.

Я даже бровью не веду.

— То есть тебе наплевать на то, в чих руках может оказаться очередная порция твоих интрижек?!

— Я никогда и никому не позволял себя шантажировать. - На этот раз мой голос железный и подчеркнуто официальный. Обычно я не использую его с женщинами, но на этот раз А’Льта выпросила.

У всех лунников есть Дар - случайная особенность, подаренная Луной, из чьего света мы однажды вышли. Мой Дар - голос. Я могу использовать его как инструмент устрашения или соблазнения, для запугивания или для расслабления, могу одной интонацией заставить человека выпрыгнуть в окно или раздеться на глазах у тысячной толпы и станцевать чечетку.

Жаль, что каждый раз, когда я использую свой Дар, меня одолевают жуткие затяжные мигрени. Порой на несколько дней или даже недель. Но у Луны две стороны - и за каждый шаг Светлой счет выставляет Темная.

Я бы ни за что не стал использовать «голос» сейчас, если бы не был уверен, что иначе мне не заставить А’Льту уйти без скандала.

Она пятится к двери, забыв о конверте и об угрозах.

Я слышу, как эхо моих давно погасших слов сковывает ее волю, многократно подстегивая инстинкт к бегству. Она даже не вполне осознает, что происходит. Может лишь спустя какое-то время, когда ее разум очистится, поймает себя на мысли, что не может вспомнить последнюю фразу нашего разговора.

Так это работает - плюс минус одинаково со всеми.

Когда дверь за ее спиной закрывается, я откидываюсь на спинку кресла и уже чувствую противные покалывания в затылке. Через пару часов эта боль станет такой невыносимой, что даже я, К’Ррэйг Шад’Фар, буду с воем лезть на стены.

Я вытаскиваю фото из конверта, нахожу ту самую, где у меня абсолютно тупая рожа, и сгибаю так, чтобы в фокусе осталась только Марго. Готов поспорить, что почти слышу запах ее волос, хоть понятия не имею, чем они пахнут.

Можно протянуть руку, взять телефон и набрать ее номер - он давно есть в моей телефонной книге. В наше время влиятельному луннику ничего не стоит проникнуть в личную жизнь простого человека, но мне даже не понадобилось поднимать свои связи - я просто еще раз позвонил Р’Рану и попросил у него телефон Марго. Как ни странно, он даже почти не ржал, но еще раз напомнил, что если мне дороги мои первичные половые признаки, то к Маргарите лучше не соваться. Даже со звонками вежливости.

И все же я рискую отправить ей сообщение, заранее списывая эту слабость на приступ мигрени. Недолго думая, набираю «Неужели Вы не оставили себе даже одну крохотную травинку из всех цветов, что я послал?» и нажимаю кнопку отправки.

Она получает сообщение сразу.

И почти сразу его просматривает.

Но так и не удостаивает меня ответом.

Тогда я иду ва-банк и отправляю ей фото парочки снимков из конверта, с припиской: «Кажется, скоро светские сплетни взорвутся новым скандальным романом. Но, должен заметить, на этих фото Вы прекрасны!»

Я как раз заканчиваю подписывать очередное письмо в мэрию, когда мой телефон гудит входящим сообщением. В наше время полезных мессенджеров и дешевой мобильной связи классические СМС-ки шлют разве что консерваторы, и парочка таких есть в моей телефонной книге. Я даже удивляюсь, когда вижу в поле отправителя незнакомый телефонный номер.

А потом, когда перечитываю сообщение дважды, пытаясь понять, о какой траве идет речь, до меня вдруг доходит, что проклятому господину Коряге удалось достать меня даже здесь.

Он серьезно ждет, что я отвечу на эту чушь?