Летающая невидимка - Василий Лазерко

— Может, расскажешь что-нибудь интересное? А так чего просто лежать и переживать.

— Интересное. Не знаю даже, что для тебя будет интересным.

— А ты говори. Не важно, что именно. Просто на душе как-то не совсем хорошо. Как говорится, кошки скребут (5).

На некоторое время Мурат задумался. Он действительно не знал, что такого интересного рассказать товарищу.

— Ладно. Слушай. Ты когда — либо читал книжки, в которых все слова начинались бы с одной буквы алфавита?

— Как это? — Удивился Уголек.

— Смотри. Например, все слова текста книги начинаются на букву «К».

— А разве можно таким образом написать целую книгу?

— Можно, раз я читал одну такую. Конечно, это не просто написать такую книгу. Но находятся чудаки — умницы. И еще какие книги получаются у них! С сюжетом, с героями, как в обычной книге. Я говорил уже, что читал одну такую книгу. Только все слова в ней начинались с буквы «О», а не с «К». Всю ее я, правда, не успел прочесть. Забрали ее у меня быстро. Да, и не мастер я запоминать стихи. Хочешь, перескажу один эпизод из нее, который запомнил?

— Конечно.

— Тогда слушай: однажды отец Онуфрий, обходя Онежское озеро, обнаружил обнаженную Ольгу. Окликнул он Ольгу: «Ольга, отдайся, озолочу!» Отвечала Ольга: «Отойди окаянный, ото оглоблей огрею»! Отошел от Ольги отец Онуфрий. И таким образом дальше все с буквы «О».

— Это ж надо, чего только не придумают чудаки на белом свете! И вроде ничего особенного. Но все равно интересно, забавно и неожиданно. Вот ведь умеют придумывать разные разности.

— Ну, все. Давай спать. Неизвестно, что нас ожидает завтра. Нужно сил набираться.

— Ты прав. Давай спать.

Мурат закрыл глаза. Но все равно сразу не мог заснуть. Слишком много было событий сегодня, чтобы просто так вот взять и заснуть. События этого такого длинного дня прокручивались у него в голове. Прокручивались. Прошло, наверно, более часа.

Он и не заметил, как заснул крепким и спокойным сном. Ничего ему не снилось. Он вообще никогда не видел сны. Точнее сказать, конечно же, видел, как и все люди. Но, проснувшись, забывал свои сны.

Так было у него с детства. Он завидовал тем, кто рассказывал, какие сны он видел. Даже, если сами сны были не очень хорошими. Но он не помнил ни одного своего сна. Хорошо это или плохо, он не знал. Скорее всего, хорошо. Мозг, значит, лучше отдыхает во время такого глубокого сна. А может он и не прав. Кто его знает.

Специалисты по сну, а есть и такие, Мурат даже читал что-то из их выступлений в прессе, разделились на два лагеря. Одни доказывали, что такой глубокий сон — благо для человека. Другие говорили наоборот. Подождем, пока они придут к общему знаменателю. И определяться с выводами.

Проснулся Стрелок от шума, который раздавался с разных углов казармы. По самой казарме туда-сюда сновали разведчики. Практически никто не спал. Мурат понял, что случилось что — то не хорошее. Но спросонья никак не мог сообразить что именно.

Решив выяснить все сразу, он встал и, не одеваясь, прямо в тапочках и трусах пошел к дневальному.

Дневальный с позывным Киргиз с опущенной головой и кислой миной на лице сидел на тумбочке и что-то бормотал себе под нос. Вроде пел потихоньку. Только не на русском языке. Точно, не на русском. Поэтому разведчик не разобрал о чем песня. Да и песней ли было это бормотание. При появлении Стрелка тот поднял голову и уставился на него.

— Ты не скажешь, что случилось?

— Случилось, — Киргиз горестно вздохнул. — Ребята нарвались на засаду. При чем, это произошло еще на пол — пути к цели поиска. Такое впечатление, что их именно тогда и именно в том месте ожидали. Шарахнули по ним сразу так, что мама не горюй. Троих на повал. Еще одного принесли на носилках. Вот, сволочи! Ну, ничего. Как говорят русские: отольются кошке мышкины слезки. Кровью умоются эти нацики. Если раньше пленных отпускали домой, после дачи ими клятвы, что больше против нас воевать не будут. Вроде жалко даже их. Они же ведь люди подневольные. Заставили их идти воевать с нами. Так все они плетут. То теперь всех в казематы на баланду. Или в расход, как врагов народа. Другого разговора они не понимают. Понимают только силу.

И добавил еще что-то, скорее всего, по-киргизски.

— Кого отпускали, а теперь не будут? — Не понял Мурат.

— Пленных с той стороны. Чуть не в каждую операцию их брали. И не всех отдавали в контрразведку. Жалели. Очень эти уроды на жалость умели давить. Вот и жалели их. Отпускали домой с обязательством не воевать против нас.

Стрелок задумался на минуту.

— Может, случайно в засаду попали?

— Нет, тут не все так просто. Ведь про эту тропку, по которой шли ребята, знали единицы. Я так вот и не знал. И не нашел бы ее вовек. Ходили по ней не часто. Засветить не могли. А тут такая встреча! Эх! — как то печально махнул рукой Киргиз. — Ничего. Начальство разберется. Уже был такой же случай. Разобрались. Нашли того дятла, который стучал про нас на ту сторону. Неужели, еще завелась вошь поганая у нас?!

Он опять высказался на непонятном для Мурата языке. Зло высказался. Как будто бранился нехорошими словами.

— Я человек новый. Поэтому мне трудно, да и рано судить о таких вещах, о которых ты сейчас говоришь. Разное бывает в жизни. Иногда кажется, что вокруг одна сволота. А потом в трудную для тебя минуту эти же парни протянут руку помощи.

— Спорить не буду. Конечно, нужно разобраться. Во всем нужно разобраться. А уж затем действовать.

— Это точно. Пойду — ка я спать. А то завтра день будет тяжелый. Точнее уже сегодня.

Сев на кровать, он еще раз осмотрелся. Большинство разведчиков уже улеглись на кроватях. Казалось, что все уже спят. Хотя Стрелок прекрасно понимал, что многие только делают вид, что спят. Как может заснуть человек, который только что прямо перед собой видел смерть? Кто совсем недавно испытал этот реальный страх. Страх перед смертью. Ведь погибнуть мог каждый из тех разведчиков, которые были в поиске. Никто не был застрахован от этого.

— Ну, что узнал что-нибудь? — внезапно тихо спросил Уголек.

— Провалилось задание, — также тихо ответил Мурат. — Есть убитые и раненый. Группа нарвалась на засаду.

Про догадки дневального он решил умолчать. Ведь это были всего лишь догадки. Тем более, что разборки, как понимал Стрелок,