Замуж за 30 дней - Лючия фон Беренготт

Помедлив, каблучки процокали обратно в квартиру, вернувшись секунд через десять. Рядом с его плечом на каменную плитку легло аккуратно сложенное, пушистое полотенце — пляжное, в красно-синюю полоску.

— Я увольняюсь. — спокойно сказала Вера.

И ушла.

А Пол вдруг понял, что все, что произошло до сих пор — это еще не был «п*здец.» А вот теперь да — безо всякого сомнения. Конкретный такой, жирный п*здец.

Я не знаю, почему решила вернуться в эту чертову квартиру. И не знаю, что меня дернуло бросить это презрительное: «Я увольняюсь».

Дура! Вот ведь дура!

Неужели нельзя было дождаться следующего дня, придумать какую-нибудь уважительную причину — мол, заболела, или срочно уехать надо. Получить рекомендательное письмо, если уж не увольнительные…

А уйти вот так, отчетливо дав понять, что тебя воротит от вида голой начальницы с клиентом в бассейне?

Но ведь реально же чуть не стошнило. Она похоже считает меня мебелью, эта Валерия Александровна — всякий стыд потеряла. Королева нашлась, думает при прислуге и потрахаться не зазорно.

Бормоча ругательства себе под нос, я сбежала по лестнице в подземку. Чуть ли не моментально подкатил поезд, я ворвалась в вагон и плюхнулась на первое попавшееся сиденье.

Гады они оба! Моя должность, между прочим, отвечать за рекламу, а не полотенца подносить. Может еще сперму за вами подтереть, мистер Стивенсон?..

— Девушка, у вас все хорошо? — пожилая женщина в натянутой на уши вязанной шапке — это летом-то! — смотрела на меня с выражением крайнего беспокойства, как смотрят на слегка шизанутого человек, пытаясь для себя решить — уже вызывать психиатричку, или еще пока рано?

— Козел он! — вырвалось у меня.

— Пфф… — отмахнулась старушка. — Удивила… Мужики все козлы, один козлее другого. Чего твой-то натворил?

Чего он только не натворил, хмуро подумала я… Для начала вперся в мою жизнь, когда я всего-то пообедать с сестрой хотела. Потом в машине зацеловал. Облапал так, что только про это теперь и думаю. Потом пьяный домой ко мне завалился, и снова облапал. Потом потрястись заставил от страха за свою тупую башку. А теперь еще и работу вот любимую отнял. И это еще не самое страшное…

— Он не мой… — процедила я, испугавшись того, что лежало на поверхности. Да так зло процедила, что бедняжка испугалась и отодвинулась от меня подальше. Все-таки псих — наверняка, решил она.

Самое страшное было как раз то, что он был мой. С того самого первого взгляда, еще тогда, в ресторане — мой.

* * *

Дома меня ждали Кира, тетя Лена и полкастрюли позапозавчерашних щей, гордо водруженные на плиту «прокипятиться».

— Олег заходил! — многозначительно сообщила Кира. — Я сказала, что ты уехала и вернешься нескоро.

— Ага… — не впечатлилась я, заходя в кухню и буквально падая на стул.

С Олегом мы точно теперь два сапога пара — оба безработные. А у него так и оправдание есть — студент, в отличие от меня. Так что, может и зря Кира его выгнала…

— Что-то случилось? — забеспокоилась тетя Лена, всматриваясь в мое лицо — без сомнения, бледное, с покрасневшими от слез глазами.

Да ничего особенного. Просто мужчина, от которого я, как последняя идиотка, ожидала нечто большего, чем предложения переспать за деньги, трахается в данный момент с моей начальницей.

Бывшей, кстати, начальницей.

А может уже и не трахается. Кончил уж, наверное.

Скривившись, я нажала пальцами на виски, пытаясь выкинуть из головы омерзительную картину…

— Голова раскалывается, теть Лен… Я пойду, полежу.

— А… заболела! — попеняла мне тетя Лена, будто в этом была моя вина. — А все потому, что голая бегаешь!

Я испуганно опустила глаза — да нет, вроде одетая… Хотя она права, не совсем по погоде одетая — полупрозрачная шелковая блузочка и юбка-карандаш с высокой шнуровкой сзади.

— А не по миллионеру ли ты своему заграничному «заболела»? — прищурившись тетя изобразила в воздухе кавычки. — Я надеюсь, ты понимаешь, что он тебе не пара? Сама ж говорила, за кого тебя принимает…

— Теть… — предупреждающим голосом позвала ее Кира, знавшая, как болезненно я реагирую на всю эту тему.

Я устало выдохнула, встала и пошла в нашу с Кирой спальню.

Нервическое напряжение последних часов как-то резко улетучилось, оставив ломоту в костях и действительно какую-то странную болезненность. Возможно, причиной тому было внезапное осознание, что тетя права. Ведь и правда, в самом апогее своей страсти, максимум, чего от меня хотел Пол — это затащить в постель. Получить свои пару перетрахов, заплатить за отлично проведенное время и заняться какими-нибудь более важными делами.

А на сегодняшний день ему даже и это не нужно — нашлась та, кто ему и так все сделает, причем забесплатно.

В общем, прошляпила ты свое счастье, Верочка. Ерепенилась-ерепенилась, а теперь вот даже и в качестве проститутки ему не нужна.

— А не пошли бы вы на хер, мистер Стивенсон? — предложила я.

Все-таки надо было это ему в лицо высказать, а не своему отражению в зеркале на дверце шкафа.

Расстегнув блузку, я скинула ее и бросила на стул. Потом спустила, расшнуровав юбку, стараясь не представлять себе, как это делали бы его руки… Накинула свой пушистый розовый халат и, прежде чем залезть в душ, решила позвонить маме — поплакаться. Уж мама умела утешить — оптимистка была еще та. И никогда никого не судила — в отличие от своей суровой и битой жизнью сестры.

Вытащив из сумочки смартфон, я уселась в кресло напротив компьютера, глянула на маленький черный экран… и обомлела.

Потому что с этого самого экрана длинным списком на меня смотрели пятнадцатьнепроверенных эсэмэсок и три голосовых сообщения. И все, как одна, от контакта, лаконично помеченного именем «Пол».

* * *

Минуты две я пялилась на отобразившийся на выключенном экране список истерических требований «перезвонить немедленно» и «возвращаться в пентхаус», откуда меня, по всей видимости, собирались отвезти домой на машине, потому в метро мне «в таком виде соваться нельзя».

Потом отложила, так и не включив, телефон, и пошла в ванную. Глупо улыбаясь, встала под душ, распустила волосы, намылила голову шампунем.

Хмыкнула вдруг, осознав причину его треволнений. В Америке ведь метро частенько и в самом деле опасное место — особенно если так разодеться. Особенно поздно вечером. А у нас разве что на отдаленных участках пристать могут. Но чтоб в центре Москвы… Я, кстати, еще не самая расфуфыренная сегодня в вагоне была…

И вдруг задохнулась от волнения — даже воды хлебнула и закашлялась.