Матери - Жереми Фель

Томми всегда ненавидел школу. В детстве он не находил себе места по утрам при одной лишь мысли о том, что надо собираться в школу, и умолял мать позволить ему остаться с ней дома. В отчаянии он взял в привычку забиваться на переменах в какой-нибудь уголок и читать книжки со сказками и легендами; или смотреть, как другие мальчишки резвятся, а потом, уже в средней школе, – сбиваются в кучки и перемывают косточки девчонкам.

Если бы только эти глупцы знали хоть половину того, что творится у него голове, если бы только видели все эти жуткие пропасти и искрящиеся вершины, они крались бы вдоль стен, едва увидев его.

Как-то днем три девчонки, школьные знаменитости, подловили его у мужского туалета и, дыша запахом табачного перегара, предложили выбрать, кто из них сделает ему минет. Ни для кого не было секретом, что эти самые девчонки отсасывали в сортире у всех парней в школе. Они делали это за сигареты, пару-тройку долларов или же, как уверяли некоторые мальчишки, просто так, поскольку им это нравилось.

И он, дурак, недолго думая, выбрал самую смазливую и светловолосую – Трейси Хиллман.

Он закрылся с ней в туалете, а две другие девчонки сторожили у двери и посмеивались. Трейси попросила его снять джинсы и рубашку. А чтобы он скорее клюнул на удочку, она расстегнула свою блузку и позволила ему погладить ее грудь, что он тут же и сделал, едва не кончив в трусы.

Тогда он готов был достать для нее луну с неба. Как во сне.

Однако Томми ни о чем не догадывался. В этой чертовой школе он ни с кем не дружил и потому не знал, какие штучки проделывали эти девицы с теми, кому делать минет считали ниже своего достоинства.

Напрочь потеряв голову, он не успел ничего предпринять, когда давившаяся от смеха Трейси сунула его шмотки под мышку и кинулась наутек. Обычное дело. Самое что ни на есть обыкновенное. Он попался на удочку.

Томми не сразу смекнул, что она не вернется. В полной растерянности он весь день просидел в одних трусах на холодной крышке унитаза, содрогаясь при одной лишь мысли, что его увидят, и всякий раз чувствуя, что у него вот-вот разорвется сердце, когда он слышал, как в туалет кто-то заходил и пытался открыть запертую дверцу его кабинки.

Он просидел так до тех пор, пока через час после окончания уроков на него не наткнулась уборщица, она-то и вернула ему остальные его вещи, которые нашла в мусорном ведре.

Проникшись к нему сочувствием, она хотела позвонить его матери, но он не позволил.

Томми еще легко отделался: ведь эти мерзавки могли сфотографировать его и сразу же разместить фотки в Интернете.

О случившемся он, конечно, никому не рассказал и весь вечер проплакал от злости, забившись в угол кровати.

Спустя пару дней Томми отыгрался на первом же мальчишке, который косо на него посмотрел, и таким образом показал всем, кто он есть на самом деле. На Бредли Меллоне, футболисте из школьной команды. Он давно этого ждал. Ему казалось – с самого рождения. Он превратил бы лицо Бредли в сплошное месиво, если бы две надзирательницы не остановили его и не отвели к директору.

С тех пор Томми часто представлял, как подвергает самым жутким пыткам всех, кто унижал его, только теперь его уже некому было остановить. Он воображал, как насиловал и насиловал Трейси и ее подружек, заставляя их кричать от ужаса так, как мог только он один; и они кричали до тех пор, пока у них между ног не появлялась стекающая ручьями кровь, пока он не раздирал ногтями их лица и кровь не заливала им горло, заглушая их крики.

А потом со всеми этими фанфаронами, мнившими себя крутыми парнями, он вытворял такое… В общем, его фантазии не знали границ, и после того, как он заканчивал их пытать, от них оставались лишь бесформенные кучи рыхлой плоти, которые он бросал на съедение стервятникам.

После этого он успокаивался и мог вернуться к нормальной жизни.

Когда же на него снова накатывала злоба, он мысленно запускал руки в их чрево, унимая поток жутких фантазий.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды он не попробовал на вкус кровь животных.

Томми прибавил газу и представил, как, развернувшись, нагонит Родни и собьет его на скорости больше сотни километров в час.

Он подбросит его над своей головой. А потом с наслаждением услышит, как его тело глухо шмякнется на асфальт. Лицом вниз.

И его подружке уже незачем будет спешить: она с ним больше не увидится.

Минут через десять Томми поставил машину в центре города, прихватил рюкзак и зашел в небольшую бакалейную лавку. Он взял с полки пакет куриных чипсов, убедился, что в отделе никого нет, и сунул себе в штаны плоскую бутылку виски. Потом расплатился за чипсы с менеджером, который едва отвел взгляд от телевизора, и выбежал из лавки.

Чипсы он тут же выбросил и, пройдя немного, пристроился на ступеньках лестницы какого-то здания, вдали от посторонних взглядов, открыл бутылку и отпил несколько глотков.

Из приоткрытого окна доносились звуки фортепьяно. Томми прислонился спиной к стене, подставив лицо теплым лучам солнца, пробивавшимся сквозь теснившиеся вокруг дома.

Проходивший мимо мужчина в сером костюме внимательно посмотрел на него, задержав взгляд на бутылке с выпивкой. Томми отошел подальше и свернул на улицу за домом, где было спокойнее и никто не помешал бы ему выпить.

Но тут он заметил другого мужчину – он сидел на низком барьере в десятке метров, держа на коленях мальчонку. Малыш ел мороженое, а глаза у него были такие красные, как будто он только что отревелся. Мужчина что-то шептал ему на ухо. Томми наблюдал за ними, время от времени прикладываясь к бутылке. За целый день он не съел ни крошки и скоро почувствовал, как у него закружилась голова.

Мужчина выглядел лет на сорок, у него были темные волосы и красноватое лицо, как у заправского пьяницы. Томми распознавал таких с первого взгляда. Малыш сидел тихо, потупившись, словно не смея окинуть взглядом мир, что раскинулся перед ним.

Томми сделал еще глоток виски, и ему показалось, что на этот раз он ощутил в нем горчинку.

Через некоторое время мужчина достал из кармана телефон и встал, он начал с кем-то разговор, уже стоя. Дав отбой, он так крепко схватил мальчонку за руку, что тот аж вскрикнул от боли и выронил мороженое. Мужчина ударил малыша по щеке и, волоча за собой, направился в дальний конец улицы.

Что он с ним сделает там, в темноте?

Томми утер рот рукой, схватил здоровенную деревяшку, валявшуюся возле стены, и, чувствуя, как от злости у него в жилах закипает кровь, двинулся следом за этими двумя; ускорив шаг, он догнал их в несколько прыжков.

На улице, кроме них, не было ни души. Мужчина даже не успел его заметить. Томми хватил его деревяшкой по спине изо всех сил.

Мужчина тут же рухнул наземь. Томми снова ударил его – на сей раз по бедрам, затем выбросил деревяшку и с дикими воплями принялся бить ногами в живот.