Суховей - Игорь Стенли

Стараясь понять, что вызвало такую реакцию у собеседницы, я вдруг ясно вспомнил картинку из прошлого: Солнечный летний день, выпускной в университете. Вика идёт под руку с высоким широкоплечим мужчиной в парадной военной форме – очевидно, это отец. По другую руку мужчины – красивая женщина с букетом цветов – мама.

– Я вспомнил, – прервал я паузу. – Твой отец – военный. Я видел вас на вручении дипломов…

– Мой отец… Был военным, – прервала меня Вика, поворачиваясь. Темные разводы под глазами красноречиво свидетельствовали о том, что я не ошибся относительно её эмоций. – Он погиб… совсем недавно…

Она стала торопливо приводить в порядок растёкшуюся тушь на ресницах. А я, не зная что сказать, уставился на припаркованный впереди автомобиль. Всякого рода банальности, вроде «Мне жаль», или «Прости» не лезли из горла, хотя я действительно сочувствовал её горю. Стекла почти полностью запотели, и в салоне стало душновато. Я завёл двигатель, чтобы кондиционер просушил и освежил воздух в машине.

– Прости, – извинилась девушка вместо меня. – Тебе не нужно это знать.

– Тебе не за что просить прощения, – ответил я, глядя на Вику. – Я сочувствую тебе, хоть и не знал твоего отца.

– Спасибо, – шепнула собеседница и кивнула, поднеся ладонь к губам, в попытке сдержать высохшие было слезы.

– Может поедем? – предложил я, и, получив в ответ ещё один кивок, мягко тронулся с места стоянки.

Небо упорно не хотело темнеть. Гуляющее недалеко за горизонтом солнце высвечивало в облаках над городом розовые пряди. Поток транспорта заметно поредел, и я решил предаться одному из своих любимых занятий – неспешной езде по вечерним набережным и проспектам Питера.

Время от времени, я смотрел на Вику. Сначала она, то отвечала мне робкими взглядами, то туманно глядела в окно, но спустя минут тридцать, как мне показалось, мирно уснула.

Я мог бы колесить так хоть всю ночь, и до разведения мостов оставалось достаточно времени, однако решил разбудить попутчицу, ведь совсем мало знал девушку, и уж абсолютно ничего не знал о её планах и делах.

– Вика, проснись, – тронул я девушку за плечо, – Мы уже проехали все триста мостов, но я так и не знаю, где ты живёшь, куда тебя отвезти.

– Я живу на Академической, но сейчас я живу в Купчино, – выдала пассажирка не открывая глаз, а только повернувшись ко мне, – А где живёшь ты?

– Мой дом на самом берегу Васильевского острова, – ответил я.

– Отвези меня, пожалуйста, к тебе домой, на берег острова, – попросила Вика, поудобнее устраиваясь в кресле.

Вот таким вот сюрпризом заканчивался мой день, и без того полный всяких приключений и неожиданностей.

Пятница началась для меня в девять утра, вернее, в начале десятого. Спал я вновь на любимом до оскомины диване, потому что кровать, да и всю спальню занимала Мальвина. Только подумать, моя однокурсница, всё предыдущее общение с которой можно сравнить разве что с кокетливым ковырянием в песочнице под «грибком», мирно спит в соседней комнате.

В квартире так тихо, что слышно, как стрекочет, перебирая обмотки трансформатора, стабилизатор напряжения в коридоре. Там же помигивает зелёным глазком блок бесперебойного питания, который оберегает от отключения электричества точку доступа в интернет, охранную систему, док-станцию телефонной трубки и резервную розетку. В случае отключения света я не останусь в темноте и без городского телефона, смогу зарядить мобильный. Вот такой я хитрый. Только почему я думаю непонятно о чём, когда рядом прекрасная молодая девушка?

Хотя пусть спит. Если вчера я не притронулся к ней в минуту слабости, так как сам вызвался защищать её, то сегодня и подавно не притронусь. Поезд, как говорится, ушёл. Хотела ли Вика близости? Возможно. И я хотел, но сдержался. И основная причина – это её состояние, как физическое, так и душевное. Нет, она не напилась в стельку, скорее походила на очень уставшего человека. И неудивительно. Сколько было её отцу? Ну пусть даже под шестьдесят. Но всё равно, как я его представляю спустя годы – крепкий, уверенный мужчина, глава семейства, любящий отец. Это тяжёлая потеря, способная выжать все соки, привести в состояние, абсолютно не совместимое с алкоголем. Да как Вику вообще занесло на эту вечеринку? Как туда занесло меня?

С такими мыслями я встал, принял контрастный душ и отправился на кухню. Солнце номинально освещало город, создавая призрачное ощущение не закончившегося вчерашнего дня. Родилась было идея пожарить стереотипную яичницу с беконом, но бекона почему-то не нашлось. Да и гостья ещё спала. Не хотелось запахом жареного портить воздух в квартире.

Тогда я отварил семь прекрасных деревенских яиц до почти крутого состояния, при котором желток уже не жидкий, но и не совсем твёрдый. И да, яйца настоящие, домашние: разной величины, белые и рыжие, с налипшими кое-где перьями, соломинками и кусочками помёта, но натуральные и вкусные; на рынке такие найти сложно, а в магазине и подавно. Подобными редкими деликатесами меня иногда балует мама, которую в свою очередь снабжают соседи. Летом домашние куры несут яйца в таком избытке, что приходится раздавать хорошим людям. А народ в посёлке родителей, действительно собрался неплохой.

Так вот, для получения великолепного, нет, не сандвича, а бутерброда к завтраку нужно отварить не очень вкрутую яйцо, взять тонкий ломтик душистого бородинского хлеба, намазать на хлеб сливочное масло, слегка приправленное солью, чесноком и свежим укропом. А сверху положить половинку вышеупомянутого яйца. Именно такой, очень простой, но вкусный завтрак подойдёт мне этим утром. Я съел один бутерброд, запил крепким чаем. Решил, что полностью насытиться будет нечестно по отношению к гостье, которая, к слову, так пока и не осчастливила меня своим появлением.

Вчера я буквально нёс Вику от машины до квартиры, а потом выдал для переодевания длинную домашнюю футболку и уложил девушку в кровать. Единственное, что я позволил себе, – бережно отвести прядь её волос, упавших на лицо. Пожелал спокойной ночи и собрался было выйти из комнаты, как Вика тихо спросила: «Серёжа, скажи, я тебе нравлюсь?» Я не задумываясь ответил: «Ты мне очень нравишься и нравилась всегда». «Тогда почему ты так и не решился сказать мне?» – поинтересовалась она безо всякого упрёка, а больше с грустью. Она смотрела на меня из ореола своих тёмных волос, разметавшихся по подушке, глаза блестели в свете ночника. «Я обещаю дать тебе ответ завтра, а сейчас отдыхай», – сказал я, так как вопрос был, по сути, риторическим, и убедившись, что мой ответ устроил девушку, потушил свет и вышел.

Посидев минут десять за завтраком, я подумал, что, возможно, Вика просто стесняется выйти ко мне после вчерашнего. Да и чтобы попасть в ванную, нужно пройти мимо кухни, где сижу я. Решил дать девушке возможность без стеснения привести себя в порядок, а заодно самому прогуляться до ближайшей булочной, купить ещё чего-нибудь к завтраку. Вдруг Вике придутся не по вкусу мои кулинарные изыски.