Рестарт - Макс Крынов

мой палец. Женщина приглашающе оттопыривала ее, желая ощутить меня и там, причем на всю длину, но я сегодня не хотел.

Похоть устремилась к ладоням и члену, стоило мне только пожелать. Обжигающая волна, по сравнению с которой девятибальный шторм — волны в луже, накрыла меня с головой. Я вошел до конца и кончил в женщину, наполняя матку горячим семенем, и закрыл глаза, отдаваясь этому всепоглощающему чувству. Вика на это даже не застонала — женщина просто вырубилась.

Оргазм длился где-то с минуту. Я выплеснул все из себя в первые десять секунд, остальное время были пустые мышечные сокращения, но от этого они не стали менее приятными.

Я никогда так сильно не выматывался.

Вытащив член из Вики, я пошел искать душ. Мыть женщин не стану, как и смотреть сообщения на краю зрения, а вот помыться, одеться и побыстрее уйти, накрыв по пути Вику — не помешает. Пусть выдумывают сами, что на них нашло и довело до ситуации, когда они оказались залиты собственными выделениями и моей спермой.

Глава 5

Сестры в квартире не было, да и не будет, судя по её просьбе. Впрочем, не факт что сегодня и я заночую дома. Нужно растить атрибуты. А лучше — найти другую карту.

Я расстегнул все отделы рюкзака, с которым обычно ходил в универ, вытряхнул все тетради и учебники на кровать. В опустевший рюкзак закинул паспорт, чистую тетрадь, телефон, все свои невеликие сбережения и исписанную тетрадку.

Мне необходимо найти другую карту. Я уже сейчас чувствую, что на сознание давит карта похоти. Мне хочется избавиться от этого давления прежде, чем карта укоренится и срастется с душой. Насколько я помню, в первые три дня ещё можно сменить карту, а вот после этого срока возможность стремительно уменьшается.

Единственное, что порадовало — рост атрибутов.

Егор Алексеев.

Уровень: 0.

Сила: 5(+4)

Ловкость: 3(+4)

Телосложение: 4(+4)

Выносливость: 3(+4)

Карты:

Карта похоти.

Итого, после двух приятно проведенных часов я подрос на четыре балла характеристик. Довольно выгодный обмен.

Да, теперь насчёт этого карточного бонуса я ничего плохого не скажу: атрибуты — это хорошо, но слишком уж их мало, да и не хочу я связываться с планом похоти. Не считая того, что похоже я вытянул их из женщины-картежницы. И до момента, когда меня начнут искать, я отвёл себе пятнадцать минут. Возможно, та дамочка очнётся и раньше, но мне кажется, им не только очнуться нужно будет, но и прийти в себя, обговорить произошедшее и заглянуть во вкладку системного статуса. Так что пятнадцать... точнее, уже четыре минуты. Как раз хватит, чтобы выйти, запереть за собой дверь и уйти из дома.

Так и получилось: я вышел, закрыл дверь и спокойно покинул подъезд.

Итак, сейчас я поеду... а куда, собственно? Понятно, что менять карту, но куда именно?

Я помню, где располагались подпольные и государственные магазины карт в последние пять лет до перемещения в глубокое прошлое, но вот где они находились до вторжения демонов, я не то, что не помню — не знаю. А значит, подпольные торговые лавки мне никак не найти.

Это со способностью управления временем я мог задавать вопросы всем подряд, а потом откатывать время назад, теперь же столь удобной способности у меня нет.

Благо, этот радужный карточный мир прошлого, не познавший на себе всю прелесть бомбежки золотыми картами, чья мощь сравнима с артиллерийскими ударами, пестрит объявлениями и рекламой. Без труда найдя нужный мне пункт обмена, находящийся всего лишь в трёх станциях метро, я зашагал к станции, из которой вышел всего пару часов назад. Подумать только, за эти два часа меня накормили, помыли, погрели и отсыпали атрибутов. Идеальные два часа.

За кражу мне не стыдно. Если честно, это далеко не первая моя кража. И вообще, в отменённых временных линиях я людей убивал, чтобы без траты времени на разговоры забрать их карты и проверить, как наиболее благоприятно выйти из разных щекотливых ситуаций. И делал это не раз, не два и не сто. И да — я считаю, что любое моё действие, направленное на предотвращение вторжения, априори оправдано. И моё личное усиление тоже входит в такие вещи. Что значат атрибуты одной, двух, тысячи девушек, в сравнении с миллионами погибших? Вспомнил одну интересную этическую загадку про выбор пути, по которому проедет поезд. И будь у меня выбор между судьбой тысячи невиновных людей сейчас и миллионов — через год, я бы не просто принял решение убить эту тысячу для предотвращения вторжения, я бы сам, лично захреначил каждого. Я рубил бы головы, стараясь не сойти с ума раньше, чем закончу. Я бы опустил топор и сто, и тысячу, и десять тысяч раз. А кто меня осудит — тот не был там, под багровыми небесами, не умирал сотни раз, не видел столько тел, что их тяжелая техника сгребала... И я уверен: любой человек из будущего в прошлом пошел бы на что угодно, чтобы не допустить его повторения.

Я дошел до метро, и остановился, ухватившись за фонарный столб. При воспоминаниях о произошедшем дыхание перехватывало. Я задышал коротко, судорожно и быстро. Перед глазами всё размывалось, пальцы обхватили фонарный столб, сжали с нечеловеческой силой, но ноги напротив — ослабли, и я едва держался на ходящих ходуном коленях. Перед глазами потянулась вереница мертвецов: начиная от сожжённого иллюзионера, чью ладонь я держал после его смерти, не в силах понять, КАК ЭТО ВОЗМОЖНО, заканчивая товарищами. Со многими я даже сам не успел попрощаться: мощь, выпущенная серебряной или золотой картой, испепеляла их, убивая мгновенно.

Кого-то демоны захватили, скрутили и вырубили прежде, чем боец задействовал карту, и обратили. Накачали силой плана гнева, и потом бывшие соратники со светящимися багровым глазами уже выступали против нас. Их я тоже убил далеко не десяток: иного выхода нет, я лишь сегодня узнал, что можно избавиться от заражения энергией плана. До этого подобное считалось немыслимым.

Я закрыл глаза, но мертвецы продолжали идти мимо, касаясь моих плеч руками. Каждый, от суровых ветеранов, с кем я прошёл через десятки схваток, до совсем незнакомых юнцов кивал мне, как давнему знакомому. И мне становилось стыдно, что не всех из них я помню.

— ... эй! Смотри на руку, сколько пальцев я показываю?

Я пришёл в себя на тротуарной плитке, сотрясаясь от сухих, беззвучных рыданий. Меня тряс за плечи какой-то