Темная вода - Татьяна Корсакова

– Мы сами. – Ксюшино декольте не оказывало на Нину магического действия, зато исходящий от нее сладкий аромат кофе и сдобы очень даже!

– Мы сами с усами, – сказала Ксюша многозначительно и положила перед Ниной папку с меню. – Если на диетах не сидишь, советую венский пирог. Вообще-то, он яблочный, но довольно вкусный.

– Не сижу. – Ксюша нравилась ей все больше и больше. – Давайте венский пирог.

– А для малого у нас есть молочный коктейль и пончики. Будешь? – Теперь Ксюша смотрела на Темку, словно оставляла за ним право самому делать выбор и заказ. Темка кивнул. Темка хотел молочный коктейль и пончики!

– Пить будешь кофе. – Она не спрашивала, она утверждала. Наверное, прочла ответ в голодном Нинином взгляде. – Если подождешь, сделаю по-турецки.

– Я подожду, – ответила Нина почти с благоговением.

– А тебе, Яша, повторить? – Декольте снова с вызовом качнулось перед загорелым и чуть смущенным лицом Якова.

– А мне, Ксения, повторить! – Он одним махом допил свой чай и осторожно поставил чашку на край стола. – Выпечка тут – пальчики оближешь! – сказал, провожая задумчивым взглядом удаляющуюся Ксюшу. – Генка кондитера аж из области переманил. Кондитер уже в летах, на пенсии. Генка ему домик в Загоринах снимает. Так чего бы не поработать, когда полный пансион и работенка непыльная?! Скажи?

Нина вежливо кивнула. Она не думала, что работенка у неведомого кондитера была такой уж непыльной. Если только в сравнении с работой самого Якова.

– А Ксения тут хозяйничает с самого открытия. Она еще в прежней «Стекляшке» работала продавщицей, а это, я тебе скажу, не фунт сахару. Особенно когда по пятницам мужики за выпивкой валят со всякими своими… – Яков поморщился, – непотребствами. Но у Ксении не забалуешь. – Морщины разгладились, Яков даже лицом посветлел. – Рука у нее тяжелая.

Нине вдруг подумалось, что тяжесть Ксюшиной руки Яков испытал на собственной шкуре. И не только это.

А Ксюша уже возвращалась с подносом, уставленным десертами и напитками. Она ловко сгрузила все это на стол, махнула рукой и снова уплыла к стойке, где готовился Нинин кофе по-турецки. А пока готовился кофе, Нина откусила от венского пирога. Ни на какие особые изыски она не рассчитывала, а зря. Пирог был великолепен – настолько хорош, что Нина сразу поняла, почему Геннадий взял кулинара из области на полный пансион.

– Ну как? – Ксюша поставила перед ней чашку дымящегося, по виду густого и очень крепкого кофе, сама уселась рядом с Яковом, подперла кулаком румяную щеку.

– А можно с собой? – спросила Нина с полным ртом.

– Всенепременно. – Ксюша усмехнулась. – Сколько кусков? И сколько пончиков?

Пончики уплетал Темка. Вид у него был совершенно счастливый. А над верхней губой белели «усы» от молочного коктейля.

– Много! – выдохнула Нина и потянулась к кофе.

Кофе был таким же волшебным, как и венский пирог. Не какой-то там эрзац из не пойми чего, а самый настоящий! Такой кофе влюбляет в себя с первого глотка и остается в сердце сладкой ностальгией. Такой кофе невозможно забыть. И тем удивительнее повстречать его в этой глуши.

– Наш человек, – сказала Ксюша, наблюдая, как Нина щурится от удовольствия. В голосе ее послышалось одобрение, словно бы Нина только что прошла какой-то очень важный кастинг. – Я это сразу поняла. Откуда они такие? – Теперь Ксюша смотрела на Якова, с любопытством смотрела. – Дачники?

– Дачники, – повторил Яков не то с сомнением, не то с неохотой. – На Темной воде у них дача.

– На Темной воде?.. – Ксюша перевела заинтересованный взгляд на Нину. – Тот самый дом?

– Тот самый. – Яков кивнул.

– А что с ним не так? – Нина почувствовала если не подвох, то уж точно какую-то напряженность. Она возникала сразу, как только речь заходила о Темной воде и об их с Темкой доме.

– Она не знает? – Ксюша бросила быстрый взгляд на увлеченного пончиками Темку и сказала: – А давай-ка, малой, я тебе раскраску дам! И вон туда иди, к окошечку, там посветлее будет.

Уже через минуту Темка с раскраской и цветными карандашами был передислоцирован за соседний столик, а Нина затаилась в ожидании информации, которая не годится для детских ушей.

– Ксения… – произнес Яков скорее устало, чем предупреждающе.

– Что – Ксения? – спросила Ксюша строго. – Она ж с дитем! Может, еще и не поздно. Хотя не уверена… дачный сезон уже начался.

– Не поздно для чего? – Нина вцепилась в столешницу, подалась вперед.

– Для того, чтобы переехать.

– Я что-то не знаю? – спросила Нина шепотом.

– А что ты вообще знаешь? – Ксюша снова подперла щеку кулаком. Вид у нее был сосредоточенный.

– Про дом?

– Про все.

– Ничего.

Забавный у них получался разговор. Может, тут, в Загоринах, так принято?

– Я бы сам рассказал, – подал голос Яков.

– Ты бы рассказал, – Ксюша кивнула, – лет через десять.

– У меня ребенок, – заявила Нина с нажимом. – Если с этим домом что-то не так, я должна знать.

– С этим домом все не так. – Взгляд Ксюши потемнел, как небо перед грозой.

– Вам нечего бояться. – Яков сдернул с переносицы свои «авиаторы», с непонятной злостью швырнул их на стол. – Шипичиха так сказала.

– Ну, если Шипичиха сказала… – Ксюша поморщилась. – А откуда Шипичихе знать?

– Оттуда! Дом этот Нина унаследовала. Понимаешь?

– От кого унаследовала? – Теперь уже Ксюша подалась вперед.

– От матери, – пояснила Нина. – Я унаследовала этот дом от своей мамы после ее смерти.

– Вот, значит, как… – Ксюша вздохнула.

– Вот, значит, так! – Яков поморщился. – Темная вода ей не страшна.

– А кому страшна? – К раздражению прибавилась тихая паника. В какое место она привезла своего сына?

– Да никому не страшна! – выпалили Яков с Ксюшей разом, словно за доли секунды успели что-то решить и сговориться. – Давно все это было. Было и быльем поросло, – добавил Яков.

– Хватит! – Нина хлопнула ладонью по столу, а потом испуганно покосилась на Темку. Темка был увлечен раскраской. – Я хочу знать.

– В этом доме произошло убийство, – сказала Ксения после недолгой паузы.

– Не в доме, – тут же одернул ее Яков. – Силичну на берегу озера нашли.

– Силична – это ведь прежняя хозяйка? – Нина помнила их недавний разговор. – А вы говорили, что она умерла.

– Не хотел пугать. – Яков пожал плечами. – Не умерла – убили ее. – Он понизил голос. – Пырнули ножом в сердце, а потом… Короче, пырнули ножом… – он замолчал.

– А вторая хозяйка? Что с внучкой стало?