Каждому своё 2 - Сергей Тармашев

Обычно Брилёв не выгонял людей из медблока, когда проходил лечебные процедуры. Вполне хватало того, что он приходил туда всегда в разное время и его телохранители блокировали процедурный кабинет снаружи. Но в этот раз его самые надежные люди выполняли особую задачу, и полковник посчитал разумным усилить меры безопасности. Он взял с собой больше охраны и отправил бойцов очистить медблок к своему приходу. Неожиданности ему не нужны, особенно сейчас. Слухи о появлении у ворот бункера выживших разнеслись по «Подземстрою», вызывая у населения нездоровый ажиотаж, и стоило быть начеку. Было бы наивным думать, что ликвидация полутора десятков заговорщиков полностью избавила его от внутренних врагов. Недовольные будут всегда. Что бы ни делал лидер, его действия всегда будут порождать как сторонников, так и противников. И если не хочешь каждую минуту доказывать очередному выскочке свое право на власть – держи подчиненных в узде. Это правило за годы карьерного роста он усвоил очень хорошо. Не говоря о том, что он уцелел в ядерной мясорубке, после которой сумел спастись из безвыходного положения, будучи обречен на неминуемую смерть, и погибать сейчас, когда все сложилось настолько хорошо, насколько вообще возможно в теперешних реалиях, он не собирался.

Лифтовая кабина распахнулась, и ожидающие внутри нее охранники расступились, пропуская Брилёва. Часть охраны зашла следом, двери закрылись, и лифт пошел вверх. Офис директора «Подзезмстроя-1» располагался на первом уровне из трех, в отдельном административном блоке, который вместе с примыкающими к нему подуровнями теперь был полностью передан людям, составляющим команду Брилёва, и эта часть бункера являлась наиболее лояльной, а значит, наиболее безопасной. В первые дни полковник хотел перенести медблок туда же, но почти сразу выяснилось, что это невозможно по целому ряду причин, в основе которых лежит острая нехватка квалифицированных специалистов. Поэтому ради восстановления здоровья приходится спускаться на второй уровень, что в определенной степени рискованно. Приходится быть начеку, но меда без дегтя не бывает.

Лифт достиг первого уровня, охрана вышла первой и соединилась с бойцами, ожидающими у дверей. Вставленная в ушную раковину рация голосом личного помощника сообщила, что все чисто, и Брилёв покинул кабину. Добравшись до административного блока, полковник миновал охраняемые с обеих сторон гермодвери, по его приказу укрепленные изнутри дополнительной противопульной защитой, и направился в офис директора. Усевшись в свое кресло, он отпустил охрану за дверь, включил настольный коммуникатор и коснулся кнопок вибромассажа и перевода кресла в полулежачее положение. Завибрировавшее кресло начало принимать указанную позицию, и Брилёв по привычке бережно уложил на подлокотник свою многострадальную руку. На экране коммуникатора высветился доклад нового начальника Службы Безопасности о настроениях в бункере, и полковник пробежал глазами пару коротких абзацев. Все в пределах нормы, недавний захват власти интересует толпу гораздо меньше, чем катастрофическое перенаселение, проблемы с электроэнергией и приближающаяся нехватка продовольствия. Эгоистичное стадо. Они не были на поверхности, не знают, что такое ад, и не боролись за жизнь в лишенных шансов условиях. Этих держать в ежовых рукавицах будет несложно. Брилёв закрыл глаза, и в памяти вновь всплыли события десятидневной давности. Самые страшные в его жизни, но, к счастью, не самые последние.

Второй ядерный удар противника, нанесенный по КП-дублеру в Звездном Городке, оказался точнее первого. Вряд ли враги сознательно скорректировали точку нанесения удара, к тому моменту ни у них, ни у нас уже не было средств, способных выполнить такую корректировку. Скорее всего, второй удар наносили с отклонением, выполненным наугад, и он оказался точнее просто случайно. Сам по себе и этот удар не был идеальным, иначе бы КП превратился в озеро кипящего металла, но даже такого попадания хватило, чтобы уничтожить его практически полностью.

В сознание Брилёв пришел от резкого спазма в носовых пазухах и первое, что увидел, была затянутая в перчатку скафандра высшей защиты рука со вскрытой ампулой нашатырного спирта перед носом. Полковник дернулся, убирая голову, зрение прояснилось, и он уткнулся взглядом в лицевой щиток гермошлема, за которым обнаружился начальник инженерной службы.

– Это антирад! – майор втолкнул ему в рот бело-красную капсулу. – Жуй! Быстро!

Одеревеневшие нервные окончания обретали чувствительность медленно, и Брилёв не сразу ощутил химическую горечь препарата. Нашатырный ожог в носовых пазухах сменился горячим запахом едкой гари, зрение уловило развороченную до неузнаваемости обстановку и раскаленную докрасна вздувшуюся пузырем стальную переборку, отделяющую служебную часть КП от отсека управления. Брилёв лежал в двадцати метрах от нее возле лопнувшей стены коридора, освещения не было, и он понял, что принял свечение раскалившейся стали за работу аварийных ламп.

– Вставай! – склонившийся над ним майор нацепил на него маску аварийного дыхательного аппарата. – Быстрее! Фон растет с каждой секундой! – Он поставил полковника на ноги: – Двигаться можешь?

– Могу, – Брилёв пошатнулся, но устоял. – В глазах плывет…

– У тебя контузия! – Майор сунул ему в руки ампулу с нашатырным спиртом и литерный пенал с антирадом: – Если начнешь терять резкость, нюхай ампулу! – Он подтолкнул Брилёва к лежащему неподалеку спецназовцу: – Поднимай их, сразу давай антирад, и на выход! Мы открыли люки, выходите в тоннель как можно дальше!

Майор рывком поправил нанизанную на руку охапку аварийных масок и подхватил лежащий рядом светящийся химический фонарь. Он швырнул фонарь куда-то между расплывающимися в красном мраке телами в фотохромных комбинезонах и скрылся в боковом коридоре. Дыхательный аппарат отфильтровал воздух, удушливое жжение в легких пропало, и полковник побрел к ближайшему бойцу. Светящийся возле него химический фонарь мешал мимикрирующему снаряжению спецназовца сливаться с полом, и Брилёв разглядел остальных. Все лежали рядом, и полковник понял, что майор нашел всех и стащил в кучу, но первым привел в себя его, потому что он был без средств защиты. Спецназовцы в своем снаряжении должны были пострадать меньше, но в момент взрыва их шлемы были распахнуты, значит, они либо погибли, либо очнутся быстро.

В голове шумело, ноги не слушались, и пять шагов Брилёв делал почти полминуты. Добравшись до ближайшей расплывчатой фигуры, он склонился над бойцом и едва не упал. В глазах плыло и было непонятно, реагирует лежащий на нашатырь или нет. Наверное, он мертв, мелькнула мысль, пробиваясь через заторможенное сознание. Надо выбираться отсюда, пока сам жив. Полковник хотел сделать шаг, но понял, что стоит возле тела на коленях, опираясь рукой с ампулой в пол. Чтобы подниматься было легче, он оперся ею о грудь лежащего, но вставать получалось медленно. В этот момент спецназовец дернулся, видимо, вдохнул нашатыря, и открыл глаза. Он судорожным рывком убрал голову подальше от ампулы и попытался оглядеться.

– Что за… – Спецназовец узнал Брилёва и попытался оглядеться. – По нам попали!

Он скривился от едкого дыма и нетвердым движением захлопнул лицевой щиток шлема.

– Ешь антирад, – Брилёв протянул ему пенал с ампулой. – Поднимай остальных и на выход!