Второй и Первая - Александра Плен

Но самое главное – на стройке, где писала диплом, я познакомилась с Павлом. Он первым подошел и заговорил. Я была так ошарашена и растеряна, что не поднимала головы весь разговор, отвечая что-то невпопад. От первого свидания отказалась – мне было страшно, неловко и стыдно, но он оказался настойчивым. Шутил, задирал, тормошил. Дарил шоколадки, угощал кофе из автомата, который стоял в их вагончике. Постепенно я привыкла к нему, к его юмору, вниманию, интересу. Мы сходили в кино, потом посидели на набережной, съели по порции мороженого и скромно поцеловались. С этого момента я начала встречаться с самым лучшим парнем на свете!

Я влюбилась безоглядно и навсегда. Мы были половинками одного целого. Нам нравились одни и те же фильмы, одни и те же книги. Даже реакция на те или иные события, статьи, высказывания политиков была одинаковой. Единственной сферой, где я чувствовала себя неуверенной и разочарованной, была постель. У меня не было никакого опыта, Павел стал моим первым мужчиной. Он говорил, что опыт со временем придет, все наладится. Но увы…

Втихую я читала книжки о сексуальном образовании, смотрела лекции, но по-прежнему не чувствовала ничего, о чем писали. Было приятно и только. В итоге я научилась притворяться. Стонать, где нужно, вскрикивать, вгонять в кожу ногти, выгибаться мостиком, словно от наслаждения.

Я безумно любила и мне было достаточно, что получал удовольствие он. Павел стал для меня целым миром, идолом, божеством. Я соглашалась со всем, что он скажет. Его мировоззрение стало моим, а суждения – истиной в последней инстанции.

В этом была моя ошибка. Как там в Библии, не создавай себе кумира? Я создала и рьяно молилась на него сутками напролет, забыв обо всем.

Увы, Бог наказал, забрав к себе моего любимого. Потом, долгими ночами лежа в постели без сна, я вопрошала: «За что?» Шептала, стонала, кричала, срывая голос… В чем я провинилась? Когда успела за двадцать четыре года своей жизни?

Потеря Павла стала для меня самой страшной болью, равносильной собственной смерти. Словно я лишилась последней надежды на счастье и жизнь кончилась. Дальше пустота.

Не скажу, что я была такой уж набожной. Бабушка да: молитва за столом и каждый вечер перед сном. Воскресенья – в церкви. Все праздники и обряды там же. Живя рядом с ней, я просто не могла остаться в стороне. Тем более что заповеди я и так не собиралась нарушать, ни красть, ни убивать, ни обманывать была не способна. А вдруг есть сила, которая присматривает за нами? Руководит и направляет. Тогда ясно, почему становится легче на душе от самой короткой молитвы и сердце наполняется восторгом от перезвона колоколов.

Я почти не помнила похорон, не помнила, что делала потом. Очнулась от боли. Я лежала на неразобранном диване в своей комнате, в ворохе скомканных простыней, а надо мной стояла Светлана. Щека горела от пощечины.

– Что? – Я всхлипнула от несправедливости. – Что ты сделала? Почему?..

– Мне надоело взывать к твоему разуму, – скривилась она, словно ей было противно на меня смотреть. – Если ты не хочешь жить дальше, то пойди и прыгни с моста! Вперед! У меня есть много других забот, чем кормить тебя с ложечки и подтирать сопли. Всем больно, всем плохо, но ты даже не пытаешься наладить жизнь. Думаешь, Павел хотел, чтобы ты превратилась в это?..

Она развернулась и направилась к двери. Я ошарашенно смотрела ей вслед.

– Кстати… – Светлана обернулась и произнесла насмешливо: – Твой отпуск давно закончился, так что тебя уволили. Я оставила на первое время деньги, но больше ухаживать как за немощной старушкой не буду. Пора взрослеть, Вероника.

И вышла.

Несколько часов я, в общем, как обычно, рыдала. Потом пришлось встать в туалет. А когда я увидела свое отражение в зеркале, то ужаснулась. Бледная, худая, с грязными слипшимися волосами, в неопрятном халате, я была похожа на бездомную помойную кошку. Стало стыдно. Я с трудом вспоминала, как приходила Светлана. Приносила еду или готовила здесь, кормила меня, умывала, убирала к квартире. Сколько это длилось? Я посмотрела на календарь… с похорон прошло три месяца! С ума сойти! Неудивительно, что меня уволили и что Светлане надоело со мной возиться. У нее дочь, муж, работа в школе.

Пощечина отрезвила. Это было жестоко, но мне нужна была эта боль. И пусть после нее я не перестала плакать по ночам, но хотя бы взяла себя в руки.

Началась новая жизнь. Жизнь без Павла. Тоска была такой сильной, что иногда мне хотелось прекратить все. Закончить эту агонию, невыносимое, выматывающее, бесконечное отчаяние. Малодушные мысли. И если бы не вбитые с детства библейские заветы бабушки, что самоубийство – смертельный грех, а жизнь – драгоценный дар, наверное, я бы так и поступила.

День за днем, неделю за неделей я буквально за шкирку поднимала себя с постели. Заставляла идти умываться, готовить завтрак, убирать постель. Даже нашла работу и что-то там рисовала.

Говорят, время лечит? Врут безбожно. Сколько должно пройти месяцев, лет, десятилетий, чтобы эта дыра в душе зарубцевалась? Не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала Павла. Любая мелочь, будь то зонтик или скамейка у дома, тарелка, чашка, да что угодно, напоминали о нем.

Я словно выздоравливала после тяжелой продолжительной болезни. Медленно, неуверенно, постоянно срываясь в рецидив. Заново училась ходить, разговаривать, общаться с людьми. Коллеги считали меня странной, нелюдимой и угрюмой. И если бы не редкие удачные проекты, которые таки бывали у меня, я бы не задержалась и на этой работе.

А на прошлой неделе Светлана позвонила и сказала, что заказала столик в «Заре». И не хотела слушать никаких возражений. «Ты пойдешь на свидание, и точка. Хороший парень, учитель физики. Я не заставляю с ним встречаться или прыгать в койку. Просто развеешься».

Почему я согласилась? Наверное, хотела еще раз побывать в «Заре», но повода не было.

И надо же было в тот же день приехать ее хозяину! Сказочное невезение!

Утром на работу меня провожал один из местной шайки. Если не ошибаюсь, его звали Александром, но все называли его Шуриком. Жил он в нашем доме, но в другом подъезде. Я немного напряглась, когда он отлепился от стены и пошел за мной на некотором удалении. Что происходит? Опять будет требовать денег? Я прижала сумочку к груди и ускорилась. И, уже сев в автобус, смогла расслабиться: Шурик остался на остановке, проводив напоследок странным хмурым взглядом.

В ООО «Дизайнерские решения от Юноны» я работала чуть меньше года. Не скажу, что сильно продвинулась по карьерной лестнице, удачные проекты присваивала начальница отдела Мария Николаевна, а за неудачные мне платили минималку. Владелица фирмы Юнона Александровна (странное имя ей дали родители, не правда ли?), жена какого-то олигарха, редко заглядывала к нам. Всем заправляла Мария Николаевна, ее родственница, то ли тетка, то ли свояченица.

Да я и не стремилась чего-то достичь. Чего-чего, а честолюбия у меня не было ни на грамм. Хотя премия бы не помешала…

В шесть вся наша женская братия засобиралась на выход. За год я так ни с кем и не подружилась. В конторе работало всего десять человек, включая приходящих уборщицу и системного администратора. Сложившийся коллектив, вращающийся вокруг лидера Марии Николаевны. Она делала вид, что заботится о подрастающем поколении, то есть обо мне, но, когда приходило время платить премию, деньги уплывали «более достойным».