Ангелы Соломона. Неповторимый опыт истинной Божественной любви - Дорин Вирче

Первый мужчина посчитал наиболее достойной похвалы девушку, второй – юношу, а третий – вора. Так Соломон узнал, что именно третий и украл мешок с деньгами у своих друзей. А тот не стал оправдываться и, признав свою вину, вернул деньги.

Я была искренне потрясена этим рассказом Тамрина о мудрости царя Соломона, и всю дорогу только о нем и думала. Перед сном я размышляла, о чем же Соломон собирается говорить со мной? Хоть я и считала себя умной и начитанной, тем не менее, волновалась, смогу ли поддержать беседу со столь мудрым собеседником, как Соломон. Мои познания в иврите были весьма скудными, поэтому я находилась в позиции, заведомо менее выгодной.

Солнце ослепительно сияло высоко над головой, когда караван отправился вдоль берега Красного моря. Теперь наш путь лежал на север. Все наши люди были одеты в шемагх – специальную защитную одежду, обернув им головы, шеи и плечи, чтобы укрыться от палящего солнца. Я тихо молилась богу Солнца Альмакаху, чтобы он пожалел нас, и была слегка удивлена, когда маленькое облачко, принесенное ветром, ненадолго закрыло Солнце. Как-никак, в нашей традиции считалось, что Альмаках является моим мужем, – поэтому, думаю, естественно ожидать, что он должен защищать и спасать меня от невыносимой жары!

«Был ли на самом деле царь Соломон таким мудрым?» – размышляла я над рассказами Тамрина и не уставала удивляться услышанному. А вместо того, чтобы беспокоиться о том, найдем ли мы с Соломоном общий язык, я решила помолиться о благоприятном разрешении этой ситуации: «Альмаках, пожалуйста, помоги мне: пусть наша беседа с царем Соломоном будет интересной и интеллектуальной».

В ту же секунду я увидела мираж – лицо матери предстало перед моим взором, а в правом ухе прозвучало слово «загадки». «Загадки? – удивилась я. – Что это значит?» Я ничего не могла понять и принялась медитировать над тем, что услышала. Плавный ритм верблюжьей походки мне очень помог в этом. Я задернула шторы паланкина, чтобы затемнить внутреннее пространство, прилегла на подушки и вошла в медитативное состояние.

Вскоре я уснула. И снова увидела сон про Него. Я не видела его лица с тех пор, как мы начали свое путешествие, поэтому я стремительно кинулась в его объятья. Я вдохнула сандаловый аромат, исходивший от него, и растаяла в теплых и сильных объятьях.

Он поддерживал мою голову и смотрел мне в глаза. «Я так сильно соскучился по тебе, моя дорогая», – прошептал он, прижавшись щекой к моему лицу.

Его нежность заставила сильнее биться сердце, дыхание мое участилось. «Где же ты был все это время?» – спросила я.

«Македа! Нет!» – Мой сон прервал женский голос. Я повернулась, чтобы увидеть свою мать, которая протягивала ко мне руки.

«Что ты здесь делаешь, мама?»

«Стараюсь уберечь тебя от огромной ошибки!» – ответила она возбужденно и очень настойчиво.

Я сидела пораженная, мое сердце кипело от гнева. Я осознала, что полностью проснулась, что нахожусь в паланкине, и что мама находится рядом, и она настоящая, из плоти и крови. Я дотронулась до ее руки, потом до своей, чтобы убедиться, что не сплю, и в миг позабыла о своем недовольстве, что мама прервала мой сон. Я горько заплакала: как же сильно я скучаю по ней!

Мама крепко сжала меня в объятьях, а я всхлипывала, как малое дитя. Она дала мне выпить воды, и мне стало легче дышать.

«Мама?» – произнесла я сквозь слезы. Мне хотелось спросить ее, почему она покинула меня. И почему она сейчас здесь, со мной? Может быть, она лишь плод моего воображения? Может быть, я вижу ее призрак, появившийся из духовного мира? Но мама приложила палец к моим губам: «Я обязательно расскажу тебе все, моя милая доченька», – пообещала она. И я снова заснула – в ее нежных объятиях.

Меня разбудил донесшийся снаружи голос Тамрина. И я опять вспомнила маму. Открыв глаза, я увидела ее! Она сидела рядом со мной! «Мама! – воскликнула я. – Ты все еще здесь! Как хорошо, мамочка, милая!»

«Я всегда была здесь, моя дорогая», – прошептала она.

«Что ты хочешь этим сказать?» – Я не успела продолжить, как Сарахиль постучала по основанию паланкина, привлекая мое внимание. Ей требовалось узнать, может ли она начинать готовиться к ночной стоянке.

«Сарахиль, посмотри, кто здесь!» – возбужденно сказала я. Они с моей матерью были лучшими подругами.

Сарахиль прищурилась, оглядывая пространство, и, хихикнув, покачала головой.

– У вас был тяжелый и утомительный день, королева Македа, – произнесла она и протянула мне руку, чтобы помочь сойти с повозки на землю. Я обернулась, чтобы удостовериться, что мама все-таки со мной, – она усмехнулась, подмигнула мне и последовала за нами.

– Сарахиль, ты видела, что здесь была моя мама? – не унималась я.

Сарахиль притворилась, что не расслышала вопроса. Она была очень добра ко мне. Было ли возможным то, что Сарахиль просто не могла видеть мою маму?

На ужин мы приготовили на костре миссер вот – вкуснейшее острое блюдо из вареной чечевицы. Многие наши походные блюда состояли из бобовых. На протяжении всего ужина мама сидела рядом со мной. Она не стала брать отдельную миску с едой, но понемногу угощалась из моей тарелки, – ведь на самом деле она не могла есть настоящую еду. Это походило на то, как если бы она питалась тенью от чечевицы и соуса!

«Я питаюсь квинтэссенцией еды, – объяснила она мне. – На том уровне вибрации, на котором я нахожусь, мне не требуется пища материального мира, но я наслаждаюсь ее ароматом, им и питаюсь. Исключительно ради удовольствия, имей в виду».

Ну, я тоже считала еду одним из «удовольствий», но не могла себе представить, как можно ее просто вдыхать. Мне нужно было жевать ее и ощущать в своем желудке, чтобы насытиться. Я наблюдала за довольным выражением маминого лица, когда она отправляла порцию миссер вот себе в рот. Да, она так же пережевывала и глотала пищу, как и я, но в то же время – не так.

Я начала пристально вглядываться в огонь, зачарованная танцем голубых язычков пламени. Мама потянулась ко мне и сказала: «Если они увидят, что ты разговариваешь со мной, они подумают, что путешествие и жара сильно утомили тебя, поскольку никто, кроме тебя, не может меня видеть». И в тот самый момент маленький мальчик подошел к нам и уставился на мою маму широко раскрытыми глазами. «Я хотела сказать: взрослые не могут меня видеть», – добавила мама и подмигнула.

Я подавила смешок, чтобы Сарахиль не начала волноваться о моем психическом состоянии. К счастью, они с Тамрином были увлечены оживленной дискуссией о распорядке следующего дня путешествия. Судя по всему, Тамрин определенно выигрывал в споре, но делал это аккуратно, никого не обижая, как истинный дипломат.

«Милая, я понимаю, что ты сердишься на меня за то, что я оставила тебя и твоего отца», – начала мама. Я прикусила губу и тяжело вздохнула. «Пожалуйста, пойми, что на самом деле я никогда не оставляла тебя. Я всегда была рядом с тобой, помогая, направляя и иногда даже спасая тебя. Помнишь, как однажды ты решила взять колесницу и прокатиться сама? Кто, как ты думаешь, смягчил твое падение, когда она накренилась из-за того, что верблюда напугала птица?»