Эликсир для Потрошителя - Инна Балтийская

В конце коридора было занято еще две палаты. В одной находились толстяк, явно разменявший седьмой десяток, и его спутница, молодая рыжеволосая девица. А вот следующий пациент явно был непростой птицей. Он приезжал в клинику через день, всегда в простых джинсах и полосатом свитере, каждый раз всего на пару часов. И всегда по пятам за ним ходил телохранитель — здоровенный бритый мужик с кобурой на поясе. Видимо, этот пациент был крутым бизнесменом, раз опасался покушения даже в охраняемом медцентре. Алена рассматривала бизнесмена с интересом, и он, казалось, отвечал ей взаимностью. По крайней мере, в его взглядах читалась явная мужская заинтересованность.

Толстяку явно не помешало бы сбросить десяток годков, но и Бегун, и Бизнесмен в джинсах казались достаточно молодыми, чтобы не прибегать к услугам «Феникса». Возможно, в начале лечения они выглядели намного старше? Алене очень хотелось побеседовать с соседями, вечерами она крутилась в коридоре, но люди в отделении собрались на редкость необщительные.

Толстяк со спутницей небрежно кивали ей, столкнувшись на прогулке, но в разговоры вступать не собирались. Бегун здоровался вежливо, но особого желания поболтать не выражал. И заинтересовавший Алену бизнесмен вообще не ночевал в палате, и подкараулить его вечерами девушке не удавалось.

Процедуры закончились быстро и без конфликтов, и заметно повеселевший Михаил повел Алену на первый этаж, в очень даже неплохое кафе медцентра. Сидя за изящным пластиковым столиком, покрытыми кружевной льняной скатеркой, Алена вяло огляделась. Так и есть, и быстроногий сосед, и толстяк со своей красавицей уже сидели за соседними столиками. Для ужина было рановато, но почти все места были заняты. Алена потребовала пельмени и бокал «Хенесси». В груди у нее словно застыл сгусток холода, и она никак не могла согреться. Михаил изумленно поглядел на невесту, но возражать против странного выбора не стал. Алена поежилась, пригубила коньяк и попыталась понять, отчего ей так неуютно в этом милом месте?

В этот момент она случайно взглянула в сторону бара и обомлела: наклонившись к молоденькой барменше, неприступная Лидия что-то шептала ей на ухо. За все три дня пребывания в медцентре Алене не приходилось видеть в кафе кого-либо из администрации. Видимо, для них это место было недостаточно пафосным. А уж надменная заведующая, панибратски беседующая с официанткой кафе… Такое не могло привидеться даже во сне.

Изумленная Алена присмотрелась и поняла: ее соперница чем-то сильно взволнована. Ее обычно сжатые в полоску губы слегка подрагивали, она периодически оглядывалась на посетителей, и Алене показалось, что синие глаза потемнели от какого-то непонятного, но явно сильного чувства. Что это было — ярость, страх?

Алена хотела было спросить Михаила, но тот, уткнувшись глазами в тарелку, самозабвенно уплетал мороженное. Отвлечь его от лакомства, чтобы показать взволнованную красотку? Алена решила, что не стоит. Она снова перевела взгляд на Лидию, но тут сбоку донесся громкий капризный голосок:

— Плюшка моя, опять ты сок горький заказал!

Алена обернулась на голос и увидела привычную уже картинку: кудрявая блондиночка капризно отодвинула от себя стакан апельсинового сока.

— Заинька, да обычный сок… Не придирайся, а? — умоляюще попросил толстяк. — Ну вкусный сок, всегда же тебе нравился!

— Всегда нравился, а сегодня горький! — упрямо повторила блондинка. — Сам такую гадость пей!

Краем глаза Алена заметила движение за спиной, резко обернулась и увидела, что к столику толстяка быстро шла, почти бежала, Лидия. Но прежде, чем она приблизилась, раздосадованный толстяк схватил бокал сока и в несколько глотком выпил его. Подскочившая Лидия буквально выхватила из его рук пустой бокал и дрожащим голосом спросила:

— Валерий Францевич, вы себя хорошо чувствуете?

— Как обычно. — неприветливо буркнул толстяк. — А чего вы вдруг обеспокоились?

— Ну как же, вы наш гость, и ваше здоровье важнее всего. — голос Лидии повеселел, и вдруг раненой птицей взмыл вверх: — Что с вами?

Алена вскочила на ноги, Михаил уже бежал к столику, но не успел. Толстяк, протяжно захрипев, повалился на пол, судорожно хватаясь за свисающую нарядную скатерть. Под визг Лидии, крики блондинки и звон бьющихся бокалов скатерть сползла, словно накрыв бьющееся в агонии тело узорным саваном.

Михаил мигом сдернул скатерть и в растерянности застыл. Народ повскакивал из-за столов и побежал к упавшему, создавая вокруг него хоть небольшую, но плотную толпу. Лидия упала на колени рядом с ним, быстро достала из кармана халата шприц и жгут. Вместе со жгутом на пол вывались еще какие-то предметы, но Лидия, как показалось Алене, этого даже не заметила. Она тихо попросила Михаила:

— Перевяжите ему руку выше локтя.

Ее тихий жалобный голос до того поразил Алену, что она даже забыла приревновать. Происходящее напоминало ей кадры старого немого кинофильма. Михаил перетянул руку толстяка, Лидия вогнала в вену шприц, жестом попросила снять жгут и ввела лекарство. В этот момент Алена прямо залюбовалась ей: спокойная, с туго сжатыми губами — настоящая сестра милосердия. Лидия вынула шприц, и еще несколько минут стояла напряженная тишина.

Наконец мертвенно-бледное лицо толстяка слегка порозовело, он с хрипом втянул воздух и слегка застонал. Звенящая тишина вокруг словно взорвалась, распалась на кусочки. Отовсюду раздавались выкрики, советы, вопросы. Кудрявая блондиночка истошно выкрикивала:

— Меня, меня хотели отравить! На меня было покушение! Где охрана?!

Но из-за общего гула ее крики не производили особого впечатления. Внезапно в толпу вклинились два санитара. Обычно они дежурили в отделении омоложения, наверху, а сейчас, видимо, спустились вниз вместе с Лидией. Она что, предвидела несчастный случай, мельком подумала Алена, и тут же забыла об этом. Старший санитар аккуратно отодвинул Михаила и поставил на пол носилки. Младший, худой парень с черной челкой, почти закрывавшей глаза, помог ему положить на носилки жалобно стонавшего толстяка, и, повинуясь почти незаметному движению бровей Лидии, санитары резво понесли носилки из кафе.

Алена оглядела зал: народ потихоньку покидал кафе, барменша торопливо собирала остатки посуды с кафельного пола. Чуть поодаль, в кучке осколков, валялась небольшая металлическая пластинка, выпавшая из бог весть чьего кармана. Она подняла пластинку, повертела в руках. Это оказался портрет, с которого на нее укоризненно смотрел представительный мужчина с пышными усами. Алена растерянно оглянулась по сторонам, а затем сунула пластинку себе в карман. Надо будет потом отдать врачам, пусть ищут владельца.

Полтора века назад, 1879 год…

Разумеется, когда соседи увидели во дворе окровавленный труп Кейт, они вызвали полицию. Доктора Крима арестовали. В участке он сокрушался, картинно хватал себя руками за голову и причитал:

— Да, я знал, что она хочет убить сначала ребенка, потом себя. Она угрожала мне этим, требую немедленной свадьбы. Я ее любил, но я не терплю шантаж! Я просил ее успокоиться, не торопить меня, дать привыкнуть к мысли, что скоро стану отцом. Но она решила меня наказать. И так жестоко!