Сердечная отрава - Владимир Колычев

— Твое очко может уйти в зрительный зал! — продолжал Казимир.

— Чего надо?

— Пацанов наших отдай: Тулика, Янчика.

— И все?

— Пока все, — кивнул Казимир.

— Хорошо, их сейчас привезут. А потом вы свалите! И скажете своему Котлу, что здесь ему делать нечего! Это наша земля, понял? — надрывно заорал рыжий.

— Да мы-то скажем… — Казимир взял паузу, оставляя за собой последнее слово.

Арсений все понимал. Сейчас не время было торговаться за рынок, сначала нужно было получить пацанов обратно, а потом уже решать. Навалиться на агеевских всей толпой. Даже стрелять не обязательно, отоварить арматурой по полному перечню, и вся война.

Рыжий сказал что-то пареньку с косым шрамом на лбу, тот взял с собой еще двоих, и троица погрузилась в джип.

— Сейчас привезут! — сказал верзила.

Арсений с недоверием смотрел на него. Будь у него мама, она бы точно сказала, что рыжим доверять нельзя. И Казимир заметил хитринку в его взгляде.

— Это, если ты что-то задумал, лучше скажи сейчас, а то поздно будет.

— Что сказать? — спросил рыжий, скользнув взглядом вслед отъезжающей машине.

— Ну, чтобы вернулись…

— Телефона нет.

— Совсем с техникой хреново?

— Совсем.

— И стволы у вас какие-то левые…

— И со стволами хреново! — себе на уме улыбался рыжий.

— А чего тогда на рынок сунулся?

— И стволы у нас будут, и все…

— А сейчас нет ничего? — спросил Казимир, выразительно посмотрев при этом на Арсения.

Верзила явно задумал какую-то подлянку, и с этим нужно было что-то делать.

— Не-а! — мотнул головой рыжий.

— Если нет мобильника, пацана отправь, — сказал Арсений, кивком показав на «Волгу». — Скажи своим, чтобы не мудрили. Или ты хочешь, чтобы твоя мама горько плакала?

— Моя мама? — нахмурился рыжий.

— Или ты думаешь, что это у нас игра «Зарница»? — спросил Казимир.

И вдруг выстрелил под ноги рыжему. Выбитые из земли фонтанчики ясно показали, что автоматы настоящие.

— Всех положим. И тебя, и кого ты к нам зашлешь. — Казимир повел рукой в сторону вагончика.

Арсений тоже думал о возможном обходном маневре. Агеевским понадобится минут пятнадцать, чтобы незаметно зайти к ним в тыл. А может, и меньше.

— Да никого я не засылал, — растерянно мотнул головой верзила.

— А вдруг?

— Ну, хорошо… Шанек, давай за Бутцей!

Низкорослый Шанек торопливо юркнул в машину и поехал за своими дружками. Агеевских осталось только четверо.

— У тебя всего десять минут… Как там тебя?

— Когалым! — отозвался рыжий. — А что?

— Да ничего… И осталось у тебя всего девять минут… — Казимир глянул на часы. — Если пацанов не привезут, здесь вас всех и кончим…

— Может, им лопату дать? — спросил Шмель. — Пусть себе могилу пока копают.

— Эй, какая могила?

Когалым вздрогнул, увидев, как поднимается его собственная рука. Как будто пистолет он поднимал против собственной воли.

— Стреляю! — крикнул Казимир.

Но рыжий уже стал опускать руку. Еще бы четверть мгновения, и его бы пристрелили.

— Давайте-ка, пацаны, пушки на землю! — потребовал Казимир.

— Чтобы нервы не шалили, — добавил Шмель.

— И стрелять не начали, — ухмыльнулся Буян.

Когалым кивнул, присел, осторожно положил пистолет на землю. Его дружки повторили за ним. Но напряжение не спало. Арсений нутром чуял, что готовится большая подляна. И готовится уже вопреки Когалыму. Тот же Бутца мог забить на него, а Шанька подключить к делу. Четыре бойца с тыла — серьезная сила, даже если у них нет автоматов.

— Да не надо стрелять, — качнул головой Когалым.

— А пацанов отдать?

— Так это, отпустим их, не вопрос…

— А может, их уже и в живых нет? — спросил Казимир.

— Да нет, нет! Живые, живые! — замотал головой рыхлотелый увалень с мясистым носом.

Не хотелось ему за здорово живешь пропадать, но так и не надо было в бандиты записываться. Лучше бы в армию призвался… Арсений с сожалением смотрел на парня. Как будто жить тому оставалось совсем чуть-чуть. Вот-вот, казалось, должен был грянуть гром, после которого потоп…

— А ты чего молчишь? — спросил Казимир, надвигаясь на Когалыма.

— Да живые они все!.. Мы же не мясники!

— Нет?

— Нет!

— А в спину нам зачем хочешь ударить?

Удар с тыла мог последовать в любой момент. Но с какой стороны могли зайти агеевские, вдоль какого фланга собираются? Или уже обходят?

— Пора уже, — сказал Арсений.

Казимир соображал правильно. Арсения он отправил на восток, а сам вместе с Буяном пошел на запад. Шмель остался пасти агеевских.

Арсений еще не решил, что дальше делать. Если он сможет застать хитромудрый квартет врасплох, то, может, и не нужно будет их мочить. Дать очередь из-за укрытия, уложить на землю, а там уже на выбор — или стволы откинуть, или копыта.

А вражеских бойцов действительно было четверо. Арсений только-только перекрыл возможный маршрут их движения, а они уже появились из-за кустов. Но это была вовсе не агеевская шпана. На него шли взрослые мужики. Суровые лица, холодные глаза, армейский камуфляж, бронежилеты, автоматы с длинными глушителями. Там или «Вал» или «Винторез». Арсений не успел разобрать, слишком уже быстро все происходило. Они шли через лес один за другим, с правильным интервалом, образуя короткую цепь. Вдоль которой можно было натянуть транспарант: «Работают профессионалы».

Арсений предполагал, что будет бой, однако и эти спецы находились в ожидании. Но если он-то еще думал, убивать кого или нет, то эти настроены были крайне решительно. И едва увидев Арсения, сразу же открыли по нему огонь.

Впрочем, и Арсений не зевал. Выпустив короткую очередь, он ушел с линии огня, нырнул под куст у поваленного дерева, под прикрытием которого удобно было вести огонь.

«АКС-74У» — вещь хорошая, но с особенностями. Кучность не очень, останавливающее действие пули также оставляло желать лучшего. Но это по сравнению с полноценным автоматом. Пистолету-то и короткоствольный «Калашников» даст сто очков вперед. А Арсений и стрелял метко. Бить нужно в голову, в шею, в пах, потому как бронежилет вполне способен остановить пулю.

И он не промахнулся — пуля клюнула автоматчика под глаз. Падая, Арсений успел это заметить.

Он залег, но и противник, ошеломленный его успехом, ушел под прикрытие деревьев. Арсений выстрелил еще раз, тут же сменил позицию, снова нажал на спуск. Он стрелял в мелькающие силуэты за деревьями, стараясь попасть, но еще больше думая о том, как самому уйти от огня. А противник стрелял метко, пули то и дело проносились над головой, выбивали щепу из деревьев, срезали зелень с веток.