Таинственная история заводного человека - Марк Ходдер

— Представьте себе, от одного конца империи до другого механические мозги непрерывно заботятся о людях: пекут нам пищу, убирают наши дома, чистят наши дымоходы, работают на наших фабриках, доставляют нам товары, поддерживают всю нашу инфраструктуру. Они служат нам, не задавая вопросов, не жалуясь, изо всех сил — и ничего не требуют взамен!

— Вы имеете в виду механических людей с бэббиджами в головах? — хрипло и невнятно спросил Бёртон.

— Фу! Ведь это только прототипы. Они сущая ерунда по сравнению с тем, что я могу создать, если проживу достаточно долго.

— Если проживете, — эхом откликнулся Бёртон. — И как вы предполагаете сделать это? Ведь вы уже старик.

— Пойдемте со мной.

Бэббидж поднялся с кресла, взял стоявшую рядом трость и шагнул за экраны. Бёртон с трудом встал, взял свою тросточку и последовал за Бэббиджем. С шумом, звяканьем и завитками пара за ними потопал Брюнель. Они подошли к центру мастерской, где стоял постамент, завешенный тонкой материей.

— Пожалуйста, — сказал Бэббидж Брюнелю. Паровой Человек вытянул руку и сдернул материю. Бёртон ошеломленно глядел на сложный латунный агрегат: фантастическое переплетение зубчатых колес, пружин и линз, собранное в похожем на мозг контейнере. Прибор казался изысканным, смущающим воображение и странно-прекрасным.

— Очередной бэббидж? — спросил он.

— Намного больше. Это мое будущее, — ответил ученый. — И, соответственно, будущее Британской империи.

Бёртон оперся на трость, мысленно попросив детектива-инспектора Траунса и его людей поторопиться.

— То есть?

— Это мое последнее создание, — сказал престарелый ученый, нежно погладив устройство, — вероятностный калькулятор, предназначенный для информации из электрического поля.

— Какой информации? — не совсем понял Бёртон.

— Вот этой, — ответил Бэббидж, касаясь своего черепа костистыми пальцами.

Королевский агент тряхнул головой:

— Нет. Электрическое излучение мозга крайне слабо — его невозможно измерить. И потом, мозг — смертный орган, не механический: после его смерти поле исчезает.

— Что касается измерений, вы ошибаетесь. Что касается смерти, вы безусловно правы. Однако кое-что вы даже не приняли во внимание. Брюнель, не будете ли вы так добры показать нам, пожалуйста?

Изамбард Кингдом Брюнель опустился пониже и поставил ящички с драгоценностями на пол. Их было ровно шесть, все из сейфа Брандльуида. Руки Парового Человека согнулись: зажимы обхватывали один ящичек за другим, тонкие пилки скользили в замочные скважины, ящички открывались — и механические руки переходили к следующему. Наконец тиски обхватили шестой и извлекли из него пять больших черных камней.

— Поющие Камни из Камбоджи, — объявил Бэббидж.

— И что это такое? — с раздражением спросил Бёртон. Его веки налились тяжестью, ноги дрожали.

— Самая большая техническая проблема, сэр Ричард, вовсе не в том, чтобы собрать информацию и потом распределить, самое трудное — ее сохранить. Создать машину, которая думает, относительно легко, однако создать машину, которая помнит, — совсем другое дело! Передайте камни нашему гостю, Брюнель.

Знаменитый инженер подчинился и уронил камни в протянутую руку Бёртона. Королевский агент внимательно осмотрел их, одновременно стараясь не уснуть.

— Вы держите в руках решение проблемы, — сказал Бэббидж. — Один французский лейтенант, Мари-Жозеф-Франсуа Гарнье, украл эти бриллианты из храма в Камбодже. Их было ровно семь. Во Франции их знают как Поющие Камни: в 1837 году обнаружили, что они испускают слабое мелодичное жужжание. Два камня Франсуа Гарнье отдал своему коллеге Жану Пеллетье, а оставшиеся сохранил для себя. Но Пеллетье оказался активным технологистом. Он знал, что мы ищем такие камни. Мы слышали, что подобные вещи существуют, и подозревали, что они обладают уникальными свойствами. Когда Пеллетье принес мне эти два камня, я исследовал их и был заинтригован возможностями, которые кроются в их весьма необычной кристаллической структуре. Я даже создал прототип устройства, которое использует эти камни. К сожалению, Пеллетье умер от сердечного приступа прежде, чем я закончил работу, и в его доме камней уже не оказалось. Нет никаких сомнений, кто-то из домашних продал их: этим низким типам невозможно доверять! Без камней мой прототип оказался совершенно бесполезен, и я отдал его Дарвину, а тот вставил его в человека, с которым вы хорошо знакомы: в Джона Спика.

Бёртон охнул от изумления.

— Без этих двух камней устройство работало не так, как я планировал, но оно всё же позволяло Дарвину управлять бедным парнем, — продолжал Бэббидж. — Хотя я до сих пор не знаю, почему он хотел этого. Впрочем, мне всё равно.

— Но он же должен был хотя бы намекнуть вам, почему Спик так важен для него? — спросил Бёртон.

— Может быть. Я забыл. Не имеет значения. Важно лишь то, что пять из семи бриллиантов недавно появились в Лондоне. Правдами или неправдами, но я должен был получить эту коллекцию Франсуа Гарнье.

— И вы выбрали неправдами.

— Я выбрал самый быстрый и эффективный метод, — ответил Бэббидж. — Видите ли, сэр Ричард, эти черные бриллианты могут запоминать состояние электрического поля, даже очень слабого. Вы понимаете, что это означает?

— Не очень.

— Я объясню как можно проще. В момент смерти в человеческом мозгу происходит всплеск электрической активности, можете назвать это передачей. Поющие Камни настолько чувствительны, что в состоянии уловить и сохранить эту передачу, если, конечно, они находятся достаточно близко. Память, сэр, они сохраняют память! Я собираюсь умереть в их присутствии, и мой интеллект будет запечатлен в них. Брюнель вставит камни в этот вероятностный калькулятор, который, как и его предшественник, может обрабатывать информацию, записанную в их структуре. Другими словами, сущность Чарльза Бэббиджа будет жить или, скорее, думать в этом устройстве.

Бёртон грустно улыбнулся:

— Вы собираетесь достичь бессмертия?

— Я собираюсь сохранить мой интеллект.

— А душу?

— Фу! — раздраженно закудахтал Бэббидж. — Я верю в эту суеверную чепуху не больше, чем вы! Я имею в виду мои процессы мышления! Квинтэссенцию меня!

— Вздор! Человеческое существо совершенно не сводится к электрическому полю, сгенерированному или содержащемуся в губчатом веществе его мозга. А что с сердцем, сэр? Что с эмоциями? Как насчет того, что человек чувствует, вспоминая свои победы и поражения?

Теперь пришел черед засмеяться старому ученому:

— Во-первых, нет абсолютно никаких эмпирических свидетельств, что эмоции находятся в сердце, — презрительно сказал он. — А во-вторых, даже если и так, они постоянно исчезают! Да и что хорошего нам дают эмоции? Они мучат нас, раздражают, ослабляют и вообще восходят к самым примитивным животным желаниям людей. Вы же не собираетесь читать мне лекцию о величии любви, верно?