Седьмое небо - Рини Эйкомб

Синтия, пытаясь хоть что-то выяснить у меня о своем прошлом, вынуждена быть навязчивой. Какой же я идиот, что вынуждаю ее нервничать! Сейчас Рамон искренне ненавидел себя. Неудивительно, если Синтия выполнит свою угрозу и снова исчезнет, с болью подумал он.

О Боже! А что, если она уже ее выполнила?

Рамон убрал ладони от лица и посмотрел на часы. Он отсутствовал уже три часа вместо обещанных двух. Рамон вскочил из-за стола и ринулся к двери. Если Синтия действительно решила сбежать, у нее было для этого достаточно времени. Как же он не подумал об этом, ведь однажды он уже потерял ее!

Ему показалось, что лифт поднимается сегодня втрое медленнее обычного. Рамон даже притоптывал ногой от нетерпения. У двери номера он чуть помедлил, стараясь успокоиться, и своим ключом тихо открыл дверь.

В номере царила абсолютная тишина. У Рамона упало сердце, но обрадованно забилось с удвоенной силой, когда он, обведя глазами комнату, заметил на диване свернувшуюся калачиком Синтию. По ее позе, по дыханию, по написанному на лице покою чувствовалось, что она заснула давно.

Рамон осторожно приблизился, благо палас делал его шаги совсем неслышными. Ланч так и стоял нетронутым на столике у окна. Рамон нахмурился, а заметив несколько упаковок с таблетками у подноса, совсем расстроился.

Он прочел названия лекарств: одно было обезболивающим, которое Синтия уже принимала в его присутствии, другое оказалось транквилизатором. Рамон испугался не на шутку. Неужели она их все приняла? Целую пачку?! Неужели из-за его поведения Синтия решила…

Покрывшийся холодным потом, Рамон впился взглядом в Синтию. Нет, кажется, она дышит ровно, с ней все в порядке — она просто спит. Не может его жена быть настолько глупой, чтобы добровольно проститься с жизнью.

И все же Рамон не удержался и проверил содержимое коробочки. Она была почти полной, и он успокоился. Присев на краешек дивана, Рамон стал разглядывать спящую. Лицо Синтии все еще оставалось бледным, но выглядело по-детски безмятежным.

Неожиданно ресницы Синтии чуть дрогнули, и она, словно почувствовав присутствие Рамона, открыла глаза.

— Привет, — нежно сказал он.

Синтия не ответила и смотрела на него, словно выжидая.

Может, она ждет извинений за мое недавнее грубое поведение? — предположил Рамон. Что ж, я готов извиниться.

— Прости меня, я был немного несдержан, — искренне произнес Рамон. — Поверь, мне тоже нелегко выносить всю эту ситуацию.

Синтия кивнула.

— Я понимаю.

Она отвела глаза и села, спустив ноги на пол. Интуиция подсказала Рамону, что ему лучше отойти, чтобы не дай Бог случайно не вызвать у Синтии раздражения. Он встал с дивана и отошел к столику, на котором стоял поднос с едой.

— Ты, похоже, даже не притронулась к ланчу, Синтия.

— Мне совсем не хотелось есть, — отозвалась Синтия, ощупывая больное колено.

— Болит? — участливо поинтересовался Рамон.

— Болит, но уже не так сильно. — В подтверждение Синтия демонстративно согнула и разогнула колено, даже не поморщившись от боли, как раньше. — Я приняла лекарство и уснула, дожидаясь, пока оно подействует. Результат, как видишь, налицо. Кстати, который час?

— Половина шестого, — посмотрев на часы, ответил Рамон.

Синтия кивнула и поднялась с дивана. Рамон удивился неожиданной легкости её движений — перед ним словно была прежняя Синтия. К сожалению, все не так, грустно подумал он.

— Твоя встреча прошла нормально? — вежливо осведомилась Синтия.

— Да, все в порядке. — Рамон повернулся к ней спиной и, закинув руки за голову, стал смотреть в окно.

Но перед его глазами, будто кадры из фильма ужасов, упорно вставали картины автокатастрофы, в которую попала Синтия.

О чем он сейчас думает? — гадала Синтия. Кажется, он в нормальном настроении — его гнев прошел, и, похоже, Рамон оставил попытки растормошить мою память. По крайней мере, пока. Но что-то явно не дает ему покоя, он выглядит каким-то растерянным, словно не знает, что предпринять.

— С тобой все в порядке? — осторожно поинтересовалась Синтия, хотя и опасалась, что ее вопрос вызовет новый всплеск неприязни.

Рамон вдруг глухо рассмеялся и с печальной улыбкой повернулся к Синтии.

— Вообще-то не совсем, — признался он. — Возвращаясь сюда, я боялся не застать тебя — вдруг ты выполнила свою недавнюю угрозу вновь исчезнуть из моей жизни?

— Ну подумай, куда бы я могла уйти? — серьезно сказала Синтия. — Если ты думаешь, что я цепляюсь за свое беспамятство, то ошибаешься. Мне необходимо все узнать о своем прошлом, и, как ты правильно заметил, кроме тебя, мне никто не поможет в этом.

— Ну что ты, я вовсе так не думал. — Рамон вздохнул. — И я не сомневаюсь, что тебя пугает такая перспектива.

— Мы… — Синтия вдруг осеклась.

— Что?

Она покачала головой.

— Впрочем, неважно.

— Ты сильно побледнела, — обеспокоенно заметил Рамон.

— Со мной все в порядке. — Синтия отвернулась. — Пойду приму душ.

— Неплохая мысль. Я последую твоему примеру.

Каждый почувствовал облегчение, что можно наконец разойтись под благовидным предлогом.

— Моя спальня слева, — сказал Рамон, — но, если ты хочешь поменяться, я не против.

— Нет, меня это вполне устраивает.

Синтия, прихрамывая, направилась в свою комнату, уже не чувствуя боли в колене. Надо же, всего две таблетки сотворили чудо! — обрадовалась она.

— Послушай, — окликнул ее Рамон, — нам обоим надо бы поесть. Как насчет раннего ужина, что-нибудь… около семи?

Синтия согласно кивнула — главным образом потому, что ей не хотелось снова вступать в препирательства. К тому же Рамон, если захочет, все равно настоит на своем.

— Значит, договорились, в семь. Я закажу для нас столик в ресторане. А может быть, ты хочешь поужинать здесь, в номере?

— Нет, давай лучше в ресторане, — поспешно отозвалась Синтия, которой меньше всего хотелось оставаться с ним весь вечер один на один. — Но… — Она замолчала, подыскивая нужные слова.

— Что? — переспросил Рамон.

Синтия отрицательно покачала головой. Она рассудила, что лучше все же не касаться болезненной темы одежды. Тем более что Рамон уже высказал свое неодобрение ее дешевыми туалетами, так к чему новые дискуссии на эту тему?

— Увидимся чуть позже, — неловко пробормотала она и скрылась в дверях спальни, которую уже успела немного обжить, разложив свои нехитрые пожитки.

Когда за Синтией закрылась дверь, Рамон облегченно перевел дух. Хрупкое перемирие далось ему труднее, чем их постоянные перепалки друг с другом.